Оказалось, нет. Комендант боится рунархских жриц. Жрицы, поклоняющиеся Хозяйке Прайда, не могут исполнять свои священные ритуалы в присутствии мужчин-чужаков. А значит, их могущество слабеет и не может быть повёрнуто против командования лагеря.
Уживаемся мы вполне мирно. У нас нет влечения к рунари, а у них - к нам. Дело не в красоте. Биофизика тела действует таким образом, чтобы не реагировать на женщин чужой расы. Поэтому мы поделили зал на две половины: нам правая, им - левая. И друг друга не обижаем.
Беда в том, что иногда встречаются выродки. Почти всегда это обитатели Лиопессе. Насильники и убийцы. Долго они не живут, но дел успевают натворить немало.
Я вошёл в тёмный зал, пронизанный колоннами света. Свет здесь почти не рассеивается. Между лампами темно; слышно лишь шипение льющейся дезинф-жидкости. Волны тумана поднимаются в лучах ламп. Мелькают обнажённые тела. Я беру в автомате лохматую мочалку и брусок вонючего желе - мыло. Осторожно, чтобы не сталкиваться с рунари, иду на правую половину зала.
Дойти я не успел. Кто-то пронзительно завизжал; шарахнулись в белых лучах тени, послышались хриплые ругательства.
Сегодня полосатый день. Вот началась чёрная полоса.
Из клубов пара выскочила женщина-рунари. Лицо её было расцарапано, по плечу текла кровь. Увидев меня, она шарахнулась в сторону и заковыляла прочь - сутулясь, прикрывая грудь. Остальные рунари пронзительно закричали.
Тут я увидел её преследователя. Коренастый парень, огромный, неправильно сложенный. Ростом чуть ниже жертвы. Он сбил девушку с ног и схватил за волосы. Она почти не сопротивлялась.
Атаковал я быстро, почти не думая. От удара голова коренастого откинулась, клацнули зубы. Он так и не понял, что случилось. Глаза его помутнели. Туша обмякла, придавливая девушку. Я схватил его за плечо и поволок в сторону.
Нет, он действительно с Лионессе. Там повышенная сила тяжести, люди не люди - живые танки. Рунари плакала от боли, а я всё не мог перевалить громилу на другой бок, чтобы высвободить её.
- Помогай, - крикнул я какому-то парнишке, тупо стоявшему за спиной. - Не видишь, что ли?
Он словно очнулся от сна. Засуетился бестолково, забегал.
- Вот сволочь, - бормотал он. - Ну и сволочь же...
На вид ему было лет восемнадцать. Он больше мешал, чем что-то делал, но я не прогонял его. Понятно, шок у паренька.
Откуда-то появились рунари. Одна, за ней ещё две. Ни говоря ни слова, они принялись помогать мне. Вот их я боюсь. Наверное какие-то древние обезьяньи инстинкты включаются. Я чувствую себя голым в клетке с тигрицами.
Девушку вытащили. Она открыла глаза и застонала. Старухи что-то шептали ей, уговаривая, затем и увели. Я на мгновение встретился с ней глазами. Ни сожаления, ни ненависти не было в её взгляде. Только усталость и боль.
Рядом с моим недавним противником присел на корточки ещё один здоровяк. Я видел только его спину в россыпи веснушек да лысеющую макушку. Он потряс лежащего за плечо и растерянно, по-бабьи запричитал:
- Господин капитан!.. Господин!.. Ну как же это?.. Как же?!..
- Ты его знал? - спросил я.
Лысеющий не слышал:
- Господин капитан!.. Очнитесь же!..
- Лионессе? - продолжал я допрос, удивляясь, что палач-машины до сих пор не распластали придурка.
- Да!.. Да!.. - отмахнулся он от меня.
- Не трогай его.
- Как?
- Уходи отсюда. Быстро!
- Да вы что, нелюди?.. - всхлипнул он. - Твари! Какие же вы твари!..
Ну как хочешь. Потом не жалуйся. Я шагнул в сторону. Свет сменился дезинф-жидкостью. Теплые тугие струи ударили по плечам, груди, голове. Запоздало затрещал разряд палач-машины. Здоровяк выгнулся, закричал.
Из тумана выступили женские силуэты. Их было много, очень много; вот одна из рунари вышла вперёд и замерла в столбе света. Мужчины испуганно попятились. Я с удивлением понял, что она - та самая, недавняя жертва. С кровавыми потёками на лице, отрешённым взглядом. Рунари двинулась к лежащему капитану. Пропорции её тела сильно отличались от человеческих. Бёдра - слишком длинны, чересчур круглые груди, нижняя челюсть велика. Лопатки торчат. Кожа блестит от воды, словно лакированная. Всего по чуть-чуть, всего понемножку, но я ощутил себя персонажем картины Босха.
Девушка опустилась на колени и протянула руки к насильнику. Медленно коснулась его щеки - там, где расплывалось пятно кровоподтёка. Капитан дёрнулся и застонал. Сам не зная зачем, я шагнул ей навстречу. Лицо рунари вспыхнуло радостью, она бросилась ко мне и схватила за руку. Умоляюще глядя в глаза, что-то произнесла на родном наречии. Их языка я не знаю. Так и не понял, что она хотела сказать. Не дождавшись ответа, рунари ушла в темноту.
- Хана тебе, парень, - прокомментировал голос за спиной. - Мужикам своим скажет, сучка. Да что ж это такое, а? Куды ж начальство-то смотрит?
- Заткнись, дурак, - отвечали ему. - Она - Хозяйка Прайда. Те благородство ценят. Повезло мужику.
Глава 2. ПРАЙД ИЗГОЕВ И ЕГО ХОЗЯЕВА
Моя мочалка так и лежала на полу. Я подобрал её и влез под душ. Струя показалась мне слабой. Я дважды хлопнул в ладоши, усиливая напор. Принялся ожесточённо намыливаться, словно стараясь стереть с кожи всю грязь концлагеря. Остановился я, лишь когда ссадины на коже начали гореть.
Всё. Хватит самоистязаний. Бросив истерзанную мочалку и крохотный обмылок в ящик для отходов, я вышел из зала. Воздух в коридоре шёл слоями - тепло-холод-тепло. Ноги покрылись гусиной кожей.
Дрожа от озноба, я вошёл в кабинку для переодевания и стал на металлическую решётку. Швей-трубки засвистели, разрисовывая моё тело причудливыми чёрными узорами. Металлический ланцет корректировщика парил в воздухе, неуловимыми касаниями перестраивая слои пластика. Через несколько минут гибкая плёнка покрыла всё моё тело. Под мышками вспухли коробки терморегуляторов. Инжекторы взяли тон выше, и в паху неприятно защипало: образовывалась ЭО-мембрана. Жжение перешло на ягодицы, а корректировщик перелетел к горлу и засновал, сглаживая края одежды.
Я опаздывал. Драка в санблоке выбила меня из размеренного ритма лагерной жизни. Когда я вышел, уже начало темнеть. Меж туч горели зелёные звёзды - словно изумруды на бархатных подушечках.
Вот и зелёная вспышка. Хрипло взревела сирена, и заключённые едва заметно ускорили шаг. В лагере началась деловитая суета. Каторжники спешили к холму, стараясь не сбиваться на бег. Они напоминали прилежных студентов психотренинга: движения ленивы и медитативны, глаза смотрят внутрь.
Бежать нельзя. Бегущие люди легко образовывают толпу, а с толпами палач-машины борются. Каждый должен гулять сам по себе. Как киплинговская кошка.
Я влился в общий поток. Вместе со всеми и - отделён от других. Потрескивали разряды. В воздухе разлилась промозглая сырость. Защищенный комбинезоном, я не замечал холода, однако изо рта с дыханием вырывались облачка пара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102