- Анфортас вылечится?
- Вряд ли. Он ранен уже больше двух тысячелетий. С этим ни ты, ни я ничего не сможем поделать. Если верить средневековым легендам, Анфортас ждёт, что кто-то задаст ему вопрос.
- Какой вопрос?
- Кому служит Грааль.
- А ответ?
- Никто не знает. Наши посланники пока что не добирались до замка Короля-Рыбака. Ты первый.
- А рунархи? Они ведь попали в замок.
- Над рунархами Король-Рыбак не властен. Они не соревнуются, не сожалеют о прошлом. Не воюют. Их учёные далеко опережают наших в исследовании мифизического плана. Честно скажу: я встревожен. Рунархи - наши друзья. Мы торгуем, обмениваемся технологиями, ведём разведку космоса. А теперь выясняется, что им что-то нужно в нашем Лоноте.
- Они хотят на нас напасть?
Визионер поморщился:
- Вряд ли. Но быть настороже необходимо. В общем, Андрей, - он протянул мне ладонь, - поправляйся. Доктор говорит, что окончательно ты в себя придёшь через два дня. Потом штатные процедуры, и - готовься к отправке на Землю. Желаю удачи!
- А-а... - начал я, но генерал остановил меня жестом:
- Всё. Хватит. Скоро пребудет Пелеас. Постарайся выспаться к его прибытию.
* * *
В ожидании адмирала флота на станции поднялась суета. Служаки носились, высунув языки: мыли коридоры шампунем, меняли голопанели в каютах (патриотичные земные берёзки вместо разнузданного хентая), красили робообслугу серебристой краской.
Визит адмирала - дело серьёзное. А визит адмиральской аватары - это вообще тихий ужас. Аватара невещественна. Она может запросто отправиться в реакторный отсек и проверить комплектность костюмов радиационной защиты. Или устроить ревизию гальюнов. Хуже начальника, который проходит сквозь стены и не боится грязи и радиации, и вообразить-то ничего нельзя. Особенно в захолустном гарнизоне, где безалаберность в порядке вещей. Визионера встречали гораздо спокойнее. Генерал от экзоразведки мало интересовался боеготовностью станции. Ему нужны были люди Каза.
Само появление аватары я пропустил. Жалко, конечно. Зато я выспался и хорошо отдохнул.
Разбудил меня Николай Джонович. В парадном мундире он выглядел забавно. Его простецкая физиономия совершенно не вязалась с мишурой аксельбантов и эполетов. Капитан сконфуженно развёл руками: этикет, ничего не попишешь.
А потом он отыгрался. Когда Николай выдал мне мою парадную форму, я чуть не взвыл. Это оказался тот самый комбинезон. Белый. Девчачий. Парадная форма курсантов Каза. Бедные курсанты... С какой ненавистью я принялся защёлкивать замки! На плече вспыхнули идиотские скрещенные молнии. Живот украсился голограммой с гербом Каза. Судя по тому, как осветилась комната, на спине творилось и вовсе нечто несусветное.
- Не обращай внимания, - посоветовал Николай. - На Втором Небе всегда так: чем дальше от метрополии, тем больше хочется выделиться. На Леодегрансе, например, космодесантники до сих пор носят световые мечи.
Идиоты! Световой меч современную броню не прорубает! Я окончательно смирился с дурацким комбинезоном. Ну что делать, если на моей планете больше нечем гордиться?.. Как-то так вышло, что я начал воспринимать Каз отдельно от себя. Меня ждал центр подготовки экзоразведчиков - Ордусь или Камелот. А может, даже и Земля. Каз же оставался Казом - полунищим мирком Второго Неба, ничем не примечательным.
Капитан придирчиво осмотрел мой костюм:
- Хорошо. Глаз радует. Курсанты обычно своевольничают и ломают вот эту пластину, - он показал. - Иллюминация гаснет, вид неуставной... Наказывают за это, не скрою. Но всё равно на каждом смотре человек десять бунтарей находится. Пойдём.
Мы двинулись по коридору. Николай Джонович шёл впереди, я за ним. Ломают? Будьте спокойны! И я сломаю. Пока я воевал с проклятой пластиной, он давал последние наставления:
- Не стекленей. На вопросы отвечай чётко, с достоинством, без заиканий. Сам вперёд не лезь: при дворе обстановка сложная. Рыбаков и Пелеас друг друга не любят; сдуру ляпнешь не то, считай, врага нажил. Понимаешь, что говорю?.. Ничего, справишься. Парень умный.
Пластина наконец хрустнула. Дурацкая ёлочная иллюминация погасла, и капитан, не оборачиваясь, объявил:
- Неделя карцера. Напомнишь потом, после аудиенции. Если я, конечно, ещё буду твоим наставником.
Возле кают-компании Николай замер с сосредоточенным видом. Судя по тому, как шевелились его губы, он связывался с начальством через имплантат. Мембрана раскрылась, и мы вошли.
- Курсант Перевал по вашему приказанию прибыл, - чётко отрапортовал я.
Адмирал поднялся из кресла мне навстречу.
- Курсант Перевал? - сухо переспросил он. - Приветствую.
Толстый, обрюзгший - даже рядом с Визионером он смотрелся глубоким стариком. На лице застыла недовольная гримаса. Бровь пересекал застарелый шрам. Мне Пелеас показался похожим на старого боевого шарпея.
Вдруг лицо его осветилось озорной улыбкой.
- А что, господин капитан, курсанты Каза того?.. По-прежнему верны традициям? - Он ткнул пальцем в погасший герб. - Надеюсь, он будет должным образом наказан?
- Так точно, ваше высокопревосходительство, - отрапортовал Николай Джонович.
- Молодцом, молодцом... Господин капитан, я хотел бы переговорить с вами ближе к вечеру. В неофициальной, так сказать, обстановке.
Намёк был очевиден. Тем не менее капитан уйти не торопился. Визионер едва заметно кивнул. Николай Джонович вытянулся в струнку.
- Разрешите идти, ваше превосходительство?
- Разрешаю.
Капитан развернулся на каблуках и вышел чуть ли не строевым шагом. Я понял этот спектакль так: капитан экзоразведки не подчиняется адмиралу флота. От этих игрищ становилось тускло на душе. К тому же меня зачем-то хотели выдать за курсанта военного училища.
- Курсант Перевал, расскажите, что вы видели в подземельях короля Белэйна, - официальным тоном приказал Сергей Дарович.
Я начал рассказывать. Справился я неплохо. Если в начале рассказа адмирал поглядывал на меня с усмешкой, то к концу его ирония улетучилась.
- Великолепно, курсант Перевал. Поздравляю.
Я хотел рассказать о замке Грааля, но Визионер остановил меня:
- Довольно, Андрей. Итак, ваше слово, Пелеас?
Адмирал поёрзал в кресле:
- Скажите, Рыбаков... - только честно. Почему вы обратились ко мне? Ведь экзоразведка подчиняется напрямую императору. Только не говорите, что хотели разделить лавры. Не поверю.
- Видите ли, господин адмирал, - мягко ответил Визионер, - было бы глупо и неправильно считать вас идиотом. Что произошло с протеем, император представляет лишь в общих чертах. Он уверен, что протей болен. Что это диверсия лионесцев. Если я предложу иную версию, а она не подтвердится... Вы ведь можете сделать так, чтобы она не подтвердилась, правда?
- Иными словами, - скривил губы Пелеас, - вы хотите сказать, что я способен на испытаниях подменить больного протея здоровым и убить вашего срединника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
- Вряд ли. Он ранен уже больше двух тысячелетий. С этим ни ты, ни я ничего не сможем поделать. Если верить средневековым легендам, Анфортас ждёт, что кто-то задаст ему вопрос.
- Какой вопрос?
- Кому служит Грааль.
- А ответ?
- Никто не знает. Наши посланники пока что не добирались до замка Короля-Рыбака. Ты первый.
- А рунархи? Они ведь попали в замок.
- Над рунархами Король-Рыбак не властен. Они не соревнуются, не сожалеют о прошлом. Не воюют. Их учёные далеко опережают наших в исследовании мифизического плана. Честно скажу: я встревожен. Рунархи - наши друзья. Мы торгуем, обмениваемся технологиями, ведём разведку космоса. А теперь выясняется, что им что-то нужно в нашем Лоноте.
- Они хотят на нас напасть?
Визионер поморщился:
- Вряд ли. Но быть настороже необходимо. В общем, Андрей, - он протянул мне ладонь, - поправляйся. Доктор говорит, что окончательно ты в себя придёшь через два дня. Потом штатные процедуры, и - готовься к отправке на Землю. Желаю удачи!
- А-а... - начал я, но генерал остановил меня жестом:
- Всё. Хватит. Скоро пребудет Пелеас. Постарайся выспаться к его прибытию.
* * *
В ожидании адмирала флота на станции поднялась суета. Служаки носились, высунув языки: мыли коридоры шампунем, меняли голопанели в каютах (патриотичные земные берёзки вместо разнузданного хентая), красили робообслугу серебристой краской.
Визит адмирала - дело серьёзное. А визит адмиральской аватары - это вообще тихий ужас. Аватара невещественна. Она может запросто отправиться в реакторный отсек и проверить комплектность костюмов радиационной защиты. Или устроить ревизию гальюнов. Хуже начальника, который проходит сквозь стены и не боится грязи и радиации, и вообразить-то ничего нельзя. Особенно в захолустном гарнизоне, где безалаберность в порядке вещей. Визионера встречали гораздо спокойнее. Генерал от экзоразведки мало интересовался боеготовностью станции. Ему нужны были люди Каза.
Само появление аватары я пропустил. Жалко, конечно. Зато я выспался и хорошо отдохнул.
Разбудил меня Николай Джонович. В парадном мундире он выглядел забавно. Его простецкая физиономия совершенно не вязалась с мишурой аксельбантов и эполетов. Капитан сконфуженно развёл руками: этикет, ничего не попишешь.
А потом он отыгрался. Когда Николай выдал мне мою парадную форму, я чуть не взвыл. Это оказался тот самый комбинезон. Белый. Девчачий. Парадная форма курсантов Каза. Бедные курсанты... С какой ненавистью я принялся защёлкивать замки! На плече вспыхнули идиотские скрещенные молнии. Живот украсился голограммой с гербом Каза. Судя по тому, как осветилась комната, на спине творилось и вовсе нечто несусветное.
- Не обращай внимания, - посоветовал Николай. - На Втором Небе всегда так: чем дальше от метрополии, тем больше хочется выделиться. На Леодегрансе, например, космодесантники до сих пор носят световые мечи.
Идиоты! Световой меч современную броню не прорубает! Я окончательно смирился с дурацким комбинезоном. Ну что делать, если на моей планете больше нечем гордиться?.. Как-то так вышло, что я начал воспринимать Каз отдельно от себя. Меня ждал центр подготовки экзоразведчиков - Ордусь или Камелот. А может, даже и Земля. Каз же оставался Казом - полунищим мирком Второго Неба, ничем не примечательным.
Капитан придирчиво осмотрел мой костюм:
- Хорошо. Глаз радует. Курсанты обычно своевольничают и ломают вот эту пластину, - он показал. - Иллюминация гаснет, вид неуставной... Наказывают за это, не скрою. Но всё равно на каждом смотре человек десять бунтарей находится. Пойдём.
Мы двинулись по коридору. Николай Джонович шёл впереди, я за ним. Ломают? Будьте спокойны! И я сломаю. Пока я воевал с проклятой пластиной, он давал последние наставления:
- Не стекленей. На вопросы отвечай чётко, с достоинством, без заиканий. Сам вперёд не лезь: при дворе обстановка сложная. Рыбаков и Пелеас друг друга не любят; сдуру ляпнешь не то, считай, врага нажил. Понимаешь, что говорю?.. Ничего, справишься. Парень умный.
Пластина наконец хрустнула. Дурацкая ёлочная иллюминация погасла, и капитан, не оборачиваясь, объявил:
- Неделя карцера. Напомнишь потом, после аудиенции. Если я, конечно, ещё буду твоим наставником.
Возле кают-компании Николай замер с сосредоточенным видом. Судя по тому, как шевелились его губы, он связывался с начальством через имплантат. Мембрана раскрылась, и мы вошли.
- Курсант Перевал по вашему приказанию прибыл, - чётко отрапортовал я.
Адмирал поднялся из кресла мне навстречу.
- Курсант Перевал? - сухо переспросил он. - Приветствую.
Толстый, обрюзгший - даже рядом с Визионером он смотрелся глубоким стариком. На лице застыла недовольная гримаса. Бровь пересекал застарелый шрам. Мне Пелеас показался похожим на старого боевого шарпея.
Вдруг лицо его осветилось озорной улыбкой.
- А что, господин капитан, курсанты Каза того?.. По-прежнему верны традициям? - Он ткнул пальцем в погасший герб. - Надеюсь, он будет должным образом наказан?
- Так точно, ваше высокопревосходительство, - отрапортовал Николай Джонович.
- Молодцом, молодцом... Господин капитан, я хотел бы переговорить с вами ближе к вечеру. В неофициальной, так сказать, обстановке.
Намёк был очевиден. Тем не менее капитан уйти не торопился. Визионер едва заметно кивнул. Николай Джонович вытянулся в струнку.
- Разрешите идти, ваше превосходительство?
- Разрешаю.
Капитан развернулся на каблуках и вышел чуть ли не строевым шагом. Я понял этот спектакль так: капитан экзоразведки не подчиняется адмиралу флота. От этих игрищ становилось тускло на душе. К тому же меня зачем-то хотели выдать за курсанта военного училища.
- Курсант Перевал, расскажите, что вы видели в подземельях короля Белэйна, - официальным тоном приказал Сергей Дарович.
Я начал рассказывать. Справился я неплохо. Если в начале рассказа адмирал поглядывал на меня с усмешкой, то к концу его ирония улетучилась.
- Великолепно, курсант Перевал. Поздравляю.
Я хотел рассказать о замке Грааля, но Визионер остановил меня:
- Довольно, Андрей. Итак, ваше слово, Пелеас?
Адмирал поёрзал в кресле:
- Скажите, Рыбаков... - только честно. Почему вы обратились ко мне? Ведь экзоразведка подчиняется напрямую императору. Только не говорите, что хотели разделить лавры. Не поверю.
- Видите ли, господин адмирал, - мягко ответил Визионер, - было бы глупо и неправильно считать вас идиотом. Что произошло с протеем, император представляет лишь в общих чертах. Он уверен, что протей болен. Что это диверсия лионесцев. Если я предложу иную версию, а она не подтвердится... Вы ведь можете сделать так, чтобы она не подтвердилась, правда?
- Иными словами, - скривил губы Пелеас, - вы хотите сказать, что я способен на испытаниях подменить больного протея здоровым и убить вашего срединника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102