— Что ты станешь делать с этим участком?
— Не знаю. Пусть здесь будет бассейн. Я разрешу всем пользоваться пляжем. Чертовы арабы не позволили бы этого, у них ведь строгости насчет женской одежды. Знаешь? Они даже в море купаются с этими дурацкими лоскутами на голове.
— Никогда бы этого не подумал. — Интересно, он на самом деле собирается покупать Стенхоп Холл и Фокс-Пойнт и сохранить за собой «Альгамбру»? Или просто пускает пыль в глаза? Для человека, которому грозит обвинение в убийстве и у которого куча врагов, у него чересчур много далеко идущих планов. Настоящий мужик. Этого у него не отнимешь.
Мы поднялись по тропинке к бельведеру и вошли внутрь восьмигранного строения. Оно было целиком деревянное, краска из-за близости моря облупилась. Внутри оказалось очень чисто, очевидно, благодаря стараниям любительниц бельведеров. Хорошо бы, они научились еще и красить их.
Беллароза осмотрел строение.
— У вас на участке есть такой же. Мне нравится. Приятно посидеть, потолковать. Надо будет прислать сюда Доминика, пусть посмотрит. — Он присел на скамейку, которая шла вдоль стен бельведера. — Садись, поговорим.
— Я постою. Ты говоришь — я внимательно слушаю.
Он достал из кармана сигару.
— Будешь? Настоящая, кубинская.
— Нет, спасибо.
Он развернул обертку сигары и закурил при помощи своей золотой зажигалки.
— Я попросил твою дочь привезти мне с Кубы настоящих «Монте-Кристо». Твой сын должен был передать ей мою просьбу.
— Был бы признателен, если бы ты не втягивал моих детей в контрабанду.
— Не бойся, если ее поймают, я о ней позабочусь.
— Я сам адвокат. Я о ней и буду заботиться.
— Что она делает на Кубе?
— Откуда ты узнал, что она едет на Кубу?
— Твой сын мне сказал. А сам он едет во Флориду. Я дал ему несколько полезных фамилий.
— Что за фамилии?
— Моих друзей. Эти люди всегда помогут ему, если он назовет им мою фамилию.
— Фрэнк...
— А что такого? На то они и друзья. Вот на Кубе у меня друзей нет. Так почему твоя дочь решила туда поехать?
— Будет там бороться за мир.
— Да? Здорово. Но кому это нужно? Возможно, я увижусь с ней, когда она опять здесь появится.
— Конечно. Тебе же надо будет забрать свои сигары.
— Да. Как дела с твоими подоходными налогами?
— Мельцер, кажется, все улаживает. Спасибо.
— Не за что. Так уголовного дела не будет?
— Во всяком случае, он так сказал.
— Хорошо. Мне не хотелось бы, чтобы мой адвокат сел в тюрьму. Сколько берет с тебя Мельцер?
— Двадцать сразу и половину того, что он для меня сбережет.
— Неплохо. Если срочно понадобятся наличные, обращайся ко мне.
— Под какой процент даешь?
Улыбаясь, он вынул изо рта сигару.
— Для тебя процент будет таким же, как в банке.
— Спасибо, у меня пока с деньгами проблем нет.
— Твой сын сказал, что ты продаешь летний дом, чтобы рассчитаться с налогами.
Я ничего не ответил. Я не мог себе представить, что Эдвард мог об этом рассказывать.
— На этом рынке недвижимость не продают, ее покупают, — добавил Беллароза.
— Спасибо за совет. — Я поставил ногу на скамейку и стал смотреть на море. — Так о чем ты хотел со мной поговорить?
— Ах, да. О Большом жюри присяжных. Они собирались в прошлый понедельник.
— Я читал об этом.
— Да, этот чертов Феррагамо обожает общаться с прессой. Так вот, они предъявят мне обвинение в убийстве через две, максимум через три недели.
— Может быть, и не предъявят.
— Ну да. Может быть, и Папа Римский — еврей, — усмехнулся он.
— Но он носит крест.
— Не знаю, в курсе ли ты, как это все происходит. Значит, сначала генеральный прокурор получает обвинительное заключение от Большого жюри присяжных. Ему вручают его в запечатанном конверте, и обвинение оглашается только в момент его предъявления. Прокурор идет с этим обвинением и ордером на арест к федеральному судье, чтобы тот подписал этот ордер. Обычно эта процедура происходит по понедельникам, так что рано утром во вторник они присылают агентов ФБР, и те приходят за тобой в шесть-семь часов утра. Улавливаешь?
— Нет, я ведь занимаюсь налогами.
— Они приходят пораньше, чтобы застать человека дома и взять его еще тепленьким, знаешь, как в России. Capisce?
— Почему именно во вторник?
— Вторник это хороший день для больших новостей. Понимаешь? Понедельник — не то. Пятница — тоже. О выходных вообще речи нет. Ты думаешь, Феррагамо — дурак?
Я чуть не расхохотался.
— Ты серьезно?
— Да, это все серьезно, советник.
— Аресты по подозрению в убийстве вроде никак не связаны с выпусками новостей.
Теперь была его очередь смеяться. Ха-ха-ха.
— Тебе пора повзрослеть, — добавил он.
Это замечание меня немного задело, но я сдержался, так как мне было интересно его слушать.
— Но они могут арестовать тебя и в среду, и в четверг, это тоже хорошие дни для горячих новостей, — сказал я.
— Да, верно. Они могут. Но для крупной рыбы они всегда приберегают вторник. Таким образом, у них на раздувание шумихи в газетах есть среда и еще как минимум часть четверга. А если они придут за тобой в четверг, а тебя не окажется дома, тогда им остается только пятница. Они в дерьме и ни в какие новости не попадают.
— Да. Теперь понятно. Итак, они арестовывают тебя во вторник. Что дальше?
— Так вот. Они везут меня отсюда на Федерал-плаза, в штаб-квартиру ФБР, и мурыжат меня там какое-то время. Затем они отвозят меня на Фоли-сквер, там находится Федеральный суд. Понял? Туда меня доставляют уже в наручниках примерно в девять, в десять часов. К этому времени этот чертов Феррагамо собирает там чуть ли не половину журналистов со всего мира, все они суют мне в лицо микрофоны и все снимают своими камерами. Затем следует еще несколько процедур, и только после этого обвиняемому разрешается вызвать своего адвоката. — Он поглядел на меня. — Понимаешь?
— А что, если в тот момент адвокат находится, скажем, на Кубе?
— Он там быть не должен. Мне нет необходимости даже звонить ему, так как он приходит ко мне каждый вторник часов в пять утра выпить чашечку кофе. Каждый вторник, начиная со следующего.
— Понимаю.
— Вот. Поэтому когда заявляются ребята из ФБР, то мой адвокат следит, чтобы все было по закону. Потом мой адвокат садится в машину вместе с Ленни и едет вслед за мной на Федерал-плаза и на Фоли-сквер. Он не скрывается на Кубе, а постоянно находится рядом со своим клиентом. Capisce?
Я кивнул.
— Кроме того, мой адвокат носит с собой дипломат, в котором лежат наличные и документы, подтверждающие право собственности на недвижимость. Это будет необходимо, когда адвокату нужно будет освобождать своего клиента под залог. Мой адвокат получит в виде денег и документов четыре-пять миллионов.
— Тебя никто не освободит ни под какой залог, Фрэнк, если тебе предъявлено обвинение в убийстве со стороны федерального жюри присяжных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183