Сюзанна поила его из своих рук кока-колой, и он выдул три банки.
Было видно, что Эдвард чувствует себя неважно, от палящего солнца кожа на его спине покраснела, он лихорадочно облизывал пересохшие губы. Он как-то странно поводил глазами, и я опасался, как бы его не хватил солнечный удар. Руками и ногами он обвил основание мачты, но если рыба окончательно разъярится, то ей, пожалуй, ничего не будет стоить утащить Эдварда вместе с мачтой.
Я уже желал, чтобы он упал в обморок, свалился за борт, чтобы леска наконец лопнула. Все, что угодно, но только не видеть, как он мучается.
Каролин не переставала его уговаривать:
— Отпусти ее, Эдвард. Отпусти.
Он уже не мог говорить, поэтому только мотал головой.
Не знаю, чем бы все это кончилось, но Сюзанна решила взять дело в свои руки и ударом ножа перерубила натянутую леску.
Минуту или две Эдвард не мог понять, что произошло, затем он упал на палубу и заплакал.
Нам пришлось отнести его вниз и уложить на койку, укутав во влажные полотенца. Прошел еще час, прежде чем он смог начать двигать руками и ногами.
Мы поплыли в сторону родной пристани. Эдвард был спокоен и молчалив, затем объявил во всеуслышание:
— Спасибо, что помогли.
— Нам следовало выбросить тебя на съедение акулам, — сказала Каролин.
— Акулам? — удивился я. — А я думал, он сражался с дохлым цыпленком.
Сюзанна улыбнулась и обняла своего сына.
— Ты упрям и глуп, как твой отец.
— Спасибо за комплимент, — отозвался Эдвард.
* * *
К причалу яхт-клуба «Сиуанака Коринф» наша яхта подошла поздно вечером в понедельник. Мы обгорели на солнце и падали с ног от усталости. Яхта — это что-то вроде лакмусовой бумажки для определения состояния семейных отношений. Пребывание в узком кругу посреди морской стихии или сближает людей, или подталкивает их к мятежу и убийствам. Когда мы привязывали яхту к причальной стенке, мы улыбались друг другу, море подействовало на Саттеров волшебным образом.
Но в море нельзя остаться навсегда, на необитаемых островах вам никто не сможет даже удалить аппендикс. Поэтому мы привязывали свою яхту и возвращались к нашей суперсовременной жизни, чтобы дальше крутиться в ее отчаянном ритме.
Я прекрасно понимал, что у вновь возникшей сплоченности Саттеров есть серьезный изъян, трещина, которая пробежала между мужем и женой. Нас больше не удерживали вместе наши дети, они просто свели нас опять на некоторое время, пока были с нами рядом. В тот вечер, сидя в одиночестве у себя в кабинете, я вдруг понял, что с нетерпением жду конца этого лета, жду, когда дети разъедутся по своим школам. Тогда мы с Сюзанной сможем наконец поговорить откровенно, сможем опять быть свободными в нашем соединении или разрыве.
* * *
В пятницу мы все вчетвером поехали в контору по торговле недвижимостью Хэмптона, и в преддверии летнего сезона я выставил наш дом для срочной продажи. К несчастью, лето уже несколько недель как началось, и большинство «денежных мешков» с Манхэттена давно позаботились о качественном летнем отдыхе. Этот факт в сочетании с нестабильностью на фондовом рынке, высокими пошлинами на недвижимость и очередной глупостью в подоходных налогах не самым лучшим образом подействовал на рынок продажи недвижимости. Тем не менее я выставил цену в полмиллиона, которую агент по недвижимости исправил на 499000 долларов.
— Нет, — сказал я, — я же написал: полмиллиона.
— Но...
— Я не делаю ставку на идиотов. Предлагайте дом по моей цене. — Он повиновался. Даже если я выручу полмиллиона, мне не видать большой прибыли, так как, выплатив налоги, комиссионные агенту по недвижимости, Мельцеру, ФНС и, конечно же, новый налог на вложенный капитал, я, скорее всего, останусь с жалкой пачкой долларов. Боже, как грустно. Еще грустнее становилось от того, что я любил этот дом, и это был единственный уголок на земле, который принадлежал мне лично.
Остаток пятницы мы провели за упаковкой тех личных вещей, которые не хотели демонстрировать возможным покупателям. Мы почти не разговаривали, и это подчеркивало печальную реальность случившегося. Другой реальностью был тот факт, что при желании Сюзанна могла бы покрыть мой долг из своих средств. Я не знаю точно, сколько у нее денег (я всего лишь ее муж и адвокат по налогам), но по приблизительной оценке у нее не меньше шестисот тысяч долларов, из которых она получает в виде процентов тысяч пятьдесят на булавки. Она, конечно, не тратит всех этих денег, а вкладывает их в акции или во что-то еще. Но просить наследницу старинного состояния поделиться капиталом — это все равно что предложить монашке заняться любовью.
К тому же я не думаю, что Сюзанна так привязана к дому в Хэмптоне или к нашему дому, как я. Для этого есть весьма прозаические причины, но имеется и психологический момент, в котором она вряд ли отдает себе отчет, а именно — на чьей земле стоит тот или иной дом. Итак, мы разобрались с домашними делами, сходили в магазин и перекусили в последний раз на крыльце нашего дома.
— Если я приеду из Флориды, а дом еще не будет продан, сможем мы тут пожить пару недель? — спросил Эдвард.
— Не знаю, смогу ли я найти время, — ответил я.
— Пап, но ты же всегда в августе берешь отпуск, — сказала Каролин.
— Да, потому что налоги, хоть они и неотвратимы, как смерть, все-таки могут один месяц подождать. Но в этом году у меня есть клиент с проблемой поважнее, чем налоги, и все будет зависеть от него. Но я постараюсь, обещаю вам.
Дети начали ворчать, так как они прекрасно понимали, что «я постараюсь» на папином языке означает «нет».
— Нет, правда, — заверил их я, — все зависит от того, как будут развиваться события. А в крайнем случае вы можете приехать и пожить сами, без меня, если дом еще не будет продан. Может быть, и ваша мать захочет присоединиться к вам.
— Посмотрим, — сказала Сюзанна.
Видимо, это «посмотрим» стало, в нашей семье ключевым словом, так как будущее начинало представать перед нами в своем загадочном облике и обещало быть совершенно непредсказуемым.
* * *
В семь часов вечера клан Саттеров совершил свою ежегодную поездку в Саутгемптон, чтобы навестить бабушку и дедушку Саттеров. Они живут в доме из дерева и стекла, в котором предусмотрено все, что может дать человеку американская цивилизация в конце двадцатого века. Весь дом управляется компьютерной системой: по сигналу от датчиков открываются и закрываются жалюзи, включается и выключается оросительная система в саду, гасится свет в комнате, если в ней никого нет больше пяти минут, и так далее. Правда, в доме отсутствуют датчики, реагирующие на запах мочи, и приходится самим время от времени чистить унитаз.
Моя мать предложила нам сразу ехать в ресторан, а не рассиживаться дома с коктейлями, поэтому мы снова вернулись в машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
Было видно, что Эдвард чувствует себя неважно, от палящего солнца кожа на его спине покраснела, он лихорадочно облизывал пересохшие губы. Он как-то странно поводил глазами, и я опасался, как бы его не хватил солнечный удар. Руками и ногами он обвил основание мачты, но если рыба окончательно разъярится, то ей, пожалуй, ничего не будет стоить утащить Эдварда вместе с мачтой.
Я уже желал, чтобы он упал в обморок, свалился за борт, чтобы леска наконец лопнула. Все, что угодно, но только не видеть, как он мучается.
Каролин не переставала его уговаривать:
— Отпусти ее, Эдвард. Отпусти.
Он уже не мог говорить, поэтому только мотал головой.
Не знаю, чем бы все это кончилось, но Сюзанна решила взять дело в свои руки и ударом ножа перерубила натянутую леску.
Минуту или две Эдвард не мог понять, что произошло, затем он упал на палубу и заплакал.
Нам пришлось отнести его вниз и уложить на койку, укутав во влажные полотенца. Прошел еще час, прежде чем он смог начать двигать руками и ногами.
Мы поплыли в сторону родной пристани. Эдвард был спокоен и молчалив, затем объявил во всеуслышание:
— Спасибо, что помогли.
— Нам следовало выбросить тебя на съедение акулам, — сказала Каролин.
— Акулам? — удивился я. — А я думал, он сражался с дохлым цыпленком.
Сюзанна улыбнулась и обняла своего сына.
— Ты упрям и глуп, как твой отец.
— Спасибо за комплимент, — отозвался Эдвард.
* * *
К причалу яхт-клуба «Сиуанака Коринф» наша яхта подошла поздно вечером в понедельник. Мы обгорели на солнце и падали с ног от усталости. Яхта — это что-то вроде лакмусовой бумажки для определения состояния семейных отношений. Пребывание в узком кругу посреди морской стихии или сближает людей, или подталкивает их к мятежу и убийствам. Когда мы привязывали яхту к причальной стенке, мы улыбались друг другу, море подействовало на Саттеров волшебным образом.
Но в море нельзя остаться навсегда, на необитаемых островах вам никто не сможет даже удалить аппендикс. Поэтому мы привязывали свою яхту и возвращались к нашей суперсовременной жизни, чтобы дальше крутиться в ее отчаянном ритме.
Я прекрасно понимал, что у вновь возникшей сплоченности Саттеров есть серьезный изъян, трещина, которая пробежала между мужем и женой. Нас больше не удерживали вместе наши дети, они просто свели нас опять на некоторое время, пока были с нами рядом. В тот вечер, сидя в одиночестве у себя в кабинете, я вдруг понял, что с нетерпением жду конца этого лета, жду, когда дети разъедутся по своим школам. Тогда мы с Сюзанной сможем наконец поговорить откровенно, сможем опять быть свободными в нашем соединении или разрыве.
* * *
В пятницу мы все вчетвером поехали в контору по торговле недвижимостью Хэмптона, и в преддверии летнего сезона я выставил наш дом для срочной продажи. К несчастью, лето уже несколько недель как началось, и большинство «денежных мешков» с Манхэттена давно позаботились о качественном летнем отдыхе. Этот факт в сочетании с нестабильностью на фондовом рынке, высокими пошлинами на недвижимость и очередной глупостью в подоходных налогах не самым лучшим образом подействовал на рынок продажи недвижимости. Тем не менее я выставил цену в полмиллиона, которую агент по недвижимости исправил на 499000 долларов.
— Нет, — сказал я, — я же написал: полмиллиона.
— Но...
— Я не делаю ставку на идиотов. Предлагайте дом по моей цене. — Он повиновался. Даже если я выручу полмиллиона, мне не видать большой прибыли, так как, выплатив налоги, комиссионные агенту по недвижимости, Мельцеру, ФНС и, конечно же, новый налог на вложенный капитал, я, скорее всего, останусь с жалкой пачкой долларов. Боже, как грустно. Еще грустнее становилось от того, что я любил этот дом, и это был единственный уголок на земле, который принадлежал мне лично.
Остаток пятницы мы провели за упаковкой тех личных вещей, которые не хотели демонстрировать возможным покупателям. Мы почти не разговаривали, и это подчеркивало печальную реальность случившегося. Другой реальностью был тот факт, что при желании Сюзанна могла бы покрыть мой долг из своих средств. Я не знаю точно, сколько у нее денег (я всего лишь ее муж и адвокат по налогам), но по приблизительной оценке у нее не меньше шестисот тысяч долларов, из которых она получает в виде процентов тысяч пятьдесят на булавки. Она, конечно, не тратит всех этих денег, а вкладывает их в акции или во что-то еще. Но просить наследницу старинного состояния поделиться капиталом — это все равно что предложить монашке заняться любовью.
К тому же я не думаю, что Сюзанна так привязана к дому в Хэмптоне или к нашему дому, как я. Для этого есть весьма прозаические причины, но имеется и психологический момент, в котором она вряд ли отдает себе отчет, а именно — на чьей земле стоит тот или иной дом. Итак, мы разобрались с домашними делами, сходили в магазин и перекусили в последний раз на крыльце нашего дома.
— Если я приеду из Флориды, а дом еще не будет продан, сможем мы тут пожить пару недель? — спросил Эдвард.
— Не знаю, смогу ли я найти время, — ответил я.
— Пап, но ты же всегда в августе берешь отпуск, — сказала Каролин.
— Да, потому что налоги, хоть они и неотвратимы, как смерть, все-таки могут один месяц подождать. Но в этом году у меня есть клиент с проблемой поважнее, чем налоги, и все будет зависеть от него. Но я постараюсь, обещаю вам.
Дети начали ворчать, так как они прекрасно понимали, что «я постараюсь» на папином языке означает «нет».
— Нет, правда, — заверил их я, — все зависит от того, как будут развиваться события. А в крайнем случае вы можете приехать и пожить сами, без меня, если дом еще не будет продан. Может быть, и ваша мать захочет присоединиться к вам.
— Посмотрим, — сказала Сюзанна.
Видимо, это «посмотрим» стало, в нашей семье ключевым словом, так как будущее начинало представать перед нами в своем загадочном облике и обещало быть совершенно непредсказуемым.
* * *
В семь часов вечера клан Саттеров совершил свою ежегодную поездку в Саутгемптон, чтобы навестить бабушку и дедушку Саттеров. Они живут в доме из дерева и стекла, в котором предусмотрено все, что может дать человеку американская цивилизация в конце двадцатого века. Весь дом управляется компьютерной системой: по сигналу от датчиков открываются и закрываются жалюзи, включается и выключается оросительная система в саду, гасится свет в комнате, если в ней никого нет больше пяти минут, и так далее. Правда, в доме отсутствуют датчики, реагирующие на запах мочи, и приходится самим время от времени чистить унитаз.
Моя мать предложила нам сразу ехать в ресторан, а не рассиживаться дома с коктейлями, поэтому мы снова вернулись в машину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183