— спросил я.
— Нет, она в Бруклине.
— Поэтому здесь оказалась моя жена.
Он промолчал.
— Для мистера Белларозы и для миссис Саттер было очень удобно, что миссис Беллароза постоянно уезжала в Бруклин, не так ли? — добавил я.
Он снова промолчал.
— Вы не только смотрели на это сквозь пальцы, вы еще и содействовали этому.
На этот раз он ответил:
— Это было не наше дело, мистер Саттер. Это было ваше дело. Вы знали обо всем.
— Конечно же, вам нужно ублажать ваших свидетелей, мистер Манкузо, но при этом вовсе необязательно превращаться в сутенера.
— Я понимаю, как вам тяжело, мистер Саттер.
— А я понимаю также, мистер Манкузо, что и вы, и я здорово извозились в грязи, и нам уже никогда не стать такими чистыми и непорочными, какими мы были на Пасху.
— Да, — согласился он, — очень грязное дело. Я даже не могу сказать в данном случае, что цель оправдывает средства. Но со своими моральными проблемами я буду разбираться сам и не сомневаюсь, что вы тоже сможете разобраться со своими.
— Попытаюсь.
— Если говорить с профессиональной точки зрения, то никто из нас не может радоваться, что Фрэнк Беллароза умер, не успев сказать нам всего, что он знал. Никто не радуется и по поводу того, что сделала миссис Саттер. И мы заслужили то, что получили теперь: мы же нарушали правила и разрешали ей приходить сюда в любое время, даже не проверяя ее. Так что нам придется за это отвечать. Возможно, это вас утешит.
— Нисколько.
Машина остановилась у парадного входа «Альгамбры», я вылез из нее и вошел в дом. В вестибюле стояли целых шесть агентов ФБР, двое в полевой форме с карабинами за спиной, четверо в гражданских костюмах. Все они обернулись и посмотрели на меня. Двое из них подошли и, обыскав меня, прошлись по мне металлоискателем. Лучше бы они все это проделали с моей женой.
Первое, что я заметил, была пальма, которая вместе с кадкой завалилась набок у входа в столовую. Керамическая кадка разбилась, и из трещины на выложенный плиткой пол высыпалась земля и вылезли корни. Наполовину скрытый большой кадкой и листьями пальмы, на полу лежал человек. Я подошел к нему.
Фрэнк Беллароза лежал на спине, руки и ноги раскинуты в стороны, халат распахнулся: под ним ничего не было, только голое тело. На шее, на руках и ногах виднелись шрамы от ран, нанесенных ему выстрелами из дробовика. Были также три свежие раны — одна в области сердца, вторая — на животе, третья — в паху. Интересно, куда она сделала первый выстрел?
Вокруг все было залито кровью: тело убитого, его халат, пол и даже ветви пальмы. На всех трех ранах кровь уже почти свернулась, и они походили на розетки из красного заварного крема. Пятна крови были также и поодаль от тела. Мне стало ясно, что он упал, проломив ограждение, со второго этажа. Подняв голову вверх, я увидел, что стою прямо под тем местом, где находится дверь его спальни. Я снова посмотрел на Белларозу. Его глаза оставались широко открытыми, но на этот раз в них не было ни жизни, ни боли, ни слез. Только вечность. Я встал на колени и закрыл ему глаза.
— Пожалуйста, не трогайте ничего, мистер Саттер, — послышался за моей спиной голос Манкузо.
Я поднялся и бросил последний взгляд на Фрэнка Белларозу. Мне вдруг пришла в голову мысль, что итальянцы во все времена понимали, что в основе всех жизненных проблем всегда находятся люди, у которых слишком много власти, слишком много харизматического влияния, слишком много амбиций. Итальянцы возводили таких людей в ранг полубогов, и в то же время ненавидели их за те же самые качества. Поэтому для них убийство Цезаря, дона или дуче являлось актом преодоления психологического комплекса, они видели в этом поступке спасение и грех одновременно.
Возможно, Сюзанна, которая в жизни и мухи не обидела, впитала эту страсть к разрушению идолов вместе со спермой своего любовника, решив применить метод Белларозы для решения проблемы Белларозы. Кто знает? А может быть, умник Джон просто придумал все это.
Манкузо похлопал меня по плечу и привлек мое внимание к дальнему углу вестибюля.
Сюзанна сидела, закинув ногу на ногу, в кресле, стоящем между одной из колонн и пальмой. Она была полностью одета в свой костюм для верховой езды, хотя ни тогда, ни позже я не знал и не узнаю, была ли на ней одежда, когда все это случилось. Однако, ее длинные рыжие волосы, обычно спрятанные под шапочкой для верховой езды, сейчас в беспорядке рассыпались по плечам. В остальном моя жена выглядела так, словно ничего не произошло. И еще: в те минуты она была очень красива.
Я приблизился к ней на несколько футов, она подняла на меня глаза, но даже не шелохнулась. Теперь я увидел, что рядом с колонной стоит агент ФБР, который наблюдает за ней, вернее, сторожит ее. Сюзанна покосилась на него — агент кивнул, — встала и пошла ко мне. Удивительно, подумал я, как быстро даже люди благородных кровей приучаются к тюремным порядкам. Скажу честно, смотреть на это было тяжело.
Теперь нас разделяло расстояние в несколько футов. Я заметил, что у нее заплаканные глаза, но сейчас, как я уже сказал, она была абсолютно спокойна. Вероятно, присутствующие при этой сцене ждали, что мы бросимся обнимать друг друга или один из нас закатит скандал и накинется на другого с кулаками. Я понимал, что все шесть или семь агентов готовы в последнем случае немедленно принять меры. Охрана явно пребывала в напряжении: они и так уже потеряли одного человека, которого должны были охранять.
— С тобой все в порядке? — спросил я наконец свою жену.
Она кивнула.
— Где ты взяла оружие?
— Он дал мне его сам.
— Когда? С какой целью?
Казалось, Сюзанна не слышит моих вопросов и на время отключилась, что, в общем-то, нормально при данных обстоятельствах. Но затем она пришла в себя и как ни в чем не бывало ответила:
— Он дал мне пистолет, когда вернулся домой из госпиталя. Агенты ФБР обыскивали дом, и, чтобы они не нашли пистолет, который был у него спрятан, он отдал его мне.
— Понятно. — Да, ты дал маху, Фрэнк. Но, впрочем, если бы не оказалось пистолета, она убила бы его ножом или кочергой от камина — всем, чем угодно. Никто не сравнится в ярости с рыжеволосой женщиной, которой пренебрегли. Поверьте мне, я знаю.
— Ты уже делала какие-нибудь заявления? — спросил я.
— Заявления?.. Нет... Я только сказала... Я забыла...
— Не говори ничего ни им, ни полиции, когда она сюда явится.
— Полиции?..
— Да, они уже едут сюда.
— Разве я не могу пойти к себе домой?
— Боюсь, что нет.
— Меня посадят в тюрьму?
— Да. Я постараюсь, чтобы завтра тебя освободили под залог. — Если получится, добавил я про себя.
Она кивнула и впервые улыбнулась. Ей стоило это немалого труда, но все равно улыбка была искренняя.
— Ты хороший адвокат, — сказала Сюзанна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
— Нет, она в Бруклине.
— Поэтому здесь оказалась моя жена.
Он промолчал.
— Для мистера Белларозы и для миссис Саттер было очень удобно, что миссис Беллароза постоянно уезжала в Бруклин, не так ли? — добавил я.
Он снова промолчал.
— Вы не только смотрели на это сквозь пальцы, вы еще и содействовали этому.
На этот раз он ответил:
— Это было не наше дело, мистер Саттер. Это было ваше дело. Вы знали обо всем.
— Конечно же, вам нужно ублажать ваших свидетелей, мистер Манкузо, но при этом вовсе необязательно превращаться в сутенера.
— Я понимаю, как вам тяжело, мистер Саттер.
— А я понимаю также, мистер Манкузо, что и вы, и я здорово извозились в грязи, и нам уже никогда не стать такими чистыми и непорочными, какими мы были на Пасху.
— Да, — согласился он, — очень грязное дело. Я даже не могу сказать в данном случае, что цель оправдывает средства. Но со своими моральными проблемами я буду разбираться сам и не сомневаюсь, что вы тоже сможете разобраться со своими.
— Попытаюсь.
— Если говорить с профессиональной точки зрения, то никто из нас не может радоваться, что Фрэнк Беллароза умер, не успев сказать нам всего, что он знал. Никто не радуется и по поводу того, что сделала миссис Саттер. И мы заслужили то, что получили теперь: мы же нарушали правила и разрешали ей приходить сюда в любое время, даже не проверяя ее. Так что нам придется за это отвечать. Возможно, это вас утешит.
— Нисколько.
Машина остановилась у парадного входа «Альгамбры», я вылез из нее и вошел в дом. В вестибюле стояли целых шесть агентов ФБР, двое в полевой форме с карабинами за спиной, четверо в гражданских костюмах. Все они обернулись и посмотрели на меня. Двое из них подошли и, обыскав меня, прошлись по мне металлоискателем. Лучше бы они все это проделали с моей женой.
Первое, что я заметил, была пальма, которая вместе с кадкой завалилась набок у входа в столовую. Керамическая кадка разбилась, и из трещины на выложенный плиткой пол высыпалась земля и вылезли корни. Наполовину скрытый большой кадкой и листьями пальмы, на полу лежал человек. Я подошел к нему.
Фрэнк Беллароза лежал на спине, руки и ноги раскинуты в стороны, халат распахнулся: под ним ничего не было, только голое тело. На шее, на руках и ногах виднелись шрамы от ран, нанесенных ему выстрелами из дробовика. Были также три свежие раны — одна в области сердца, вторая — на животе, третья — в паху. Интересно, куда она сделала первый выстрел?
Вокруг все было залито кровью: тело убитого, его халат, пол и даже ветви пальмы. На всех трех ранах кровь уже почти свернулась, и они походили на розетки из красного заварного крема. Пятна крови были также и поодаль от тела. Мне стало ясно, что он упал, проломив ограждение, со второго этажа. Подняв голову вверх, я увидел, что стою прямо под тем местом, где находится дверь его спальни. Я снова посмотрел на Белларозу. Его глаза оставались широко открытыми, но на этот раз в них не было ни жизни, ни боли, ни слез. Только вечность. Я встал на колени и закрыл ему глаза.
— Пожалуйста, не трогайте ничего, мистер Саттер, — послышался за моей спиной голос Манкузо.
Я поднялся и бросил последний взгляд на Фрэнка Белларозу. Мне вдруг пришла в голову мысль, что итальянцы во все времена понимали, что в основе всех жизненных проблем всегда находятся люди, у которых слишком много власти, слишком много харизматического влияния, слишком много амбиций. Итальянцы возводили таких людей в ранг полубогов, и в то же время ненавидели их за те же самые качества. Поэтому для них убийство Цезаря, дона или дуче являлось актом преодоления психологического комплекса, они видели в этом поступке спасение и грех одновременно.
Возможно, Сюзанна, которая в жизни и мухи не обидела, впитала эту страсть к разрушению идолов вместе со спермой своего любовника, решив применить метод Белларозы для решения проблемы Белларозы. Кто знает? А может быть, умник Джон просто придумал все это.
Манкузо похлопал меня по плечу и привлек мое внимание к дальнему углу вестибюля.
Сюзанна сидела, закинув ногу на ногу, в кресле, стоящем между одной из колонн и пальмой. Она была полностью одета в свой костюм для верховой езды, хотя ни тогда, ни позже я не знал и не узнаю, была ли на ней одежда, когда все это случилось. Однако, ее длинные рыжие волосы, обычно спрятанные под шапочкой для верховой езды, сейчас в беспорядке рассыпались по плечам. В остальном моя жена выглядела так, словно ничего не произошло. И еще: в те минуты она была очень красива.
Я приблизился к ней на несколько футов, она подняла на меня глаза, но даже не шелохнулась. Теперь я увидел, что рядом с колонной стоит агент ФБР, который наблюдает за ней, вернее, сторожит ее. Сюзанна покосилась на него — агент кивнул, — встала и пошла ко мне. Удивительно, подумал я, как быстро даже люди благородных кровей приучаются к тюремным порядкам. Скажу честно, смотреть на это было тяжело.
Теперь нас разделяло расстояние в несколько футов. Я заметил, что у нее заплаканные глаза, но сейчас, как я уже сказал, она была абсолютно спокойна. Вероятно, присутствующие при этой сцене ждали, что мы бросимся обнимать друг друга или один из нас закатит скандал и накинется на другого с кулаками. Я понимал, что все шесть или семь агентов готовы в последнем случае немедленно принять меры. Охрана явно пребывала в напряжении: они и так уже потеряли одного человека, которого должны были охранять.
— С тобой все в порядке? — спросил я наконец свою жену.
Она кивнула.
— Где ты взяла оружие?
— Он дал мне его сам.
— Когда? С какой целью?
Казалось, Сюзанна не слышит моих вопросов и на время отключилась, что, в общем-то, нормально при данных обстоятельствах. Но затем она пришла в себя и как ни в чем не бывало ответила:
— Он дал мне пистолет, когда вернулся домой из госпиталя. Агенты ФБР обыскивали дом, и, чтобы они не нашли пистолет, который был у него спрятан, он отдал его мне.
— Понятно. — Да, ты дал маху, Фрэнк. Но, впрочем, если бы не оказалось пистолета, она убила бы его ножом или кочергой от камина — всем, чем угодно. Никто не сравнится в ярости с рыжеволосой женщиной, которой пренебрегли. Поверьте мне, я знаю.
— Ты уже делала какие-нибудь заявления? — спросил я.
— Заявления?.. Нет... Я только сказала... Я забыла...
— Не говори ничего ни им, ни полиции, когда она сюда явится.
— Полиции?..
— Да, они уже едут сюда.
— Разве я не могу пойти к себе домой?
— Боюсь, что нет.
— Меня посадят в тюрьму?
— Да. Я постараюсь, чтобы завтра тебя освободили под залог. — Если получится, добавил я про себя.
Она кивнула и впервые улыбнулась. Ей стоило это немалого труда, но все равно улыбка была искренняя.
— Ты хороший адвокат, — сказала Сюзанна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183