- Я любил твою мать. - Он дал мне минуту, чтобы я как следует осмыслила его слова, после чего решительным кивком указал на диван: - Либерти, помоги мне перебраться туда. Мне сиденье врезается в ноги.
Мы получили временную отсрочку, занявшись перемещением Черчилля с кресла-каталки на диван. Главным в этом деле была не физическая сила - важно было не потерять равновесие. Взяв оттоманку, я подставила ее под загипсованную ногу и подложила Черчиллю под бок пару подушечек. Когда он устроился поудобнее, я, обхватив себя руками, в ожидании села рядом.
Черчилль между тем извлек из кармана на рубашке тонкий бумажник и, поискав в нем, вытащил и передал мне крошечное черно-белое фото с потрепанными уголками. На фотокарточке была моя мама, очень молодая и красивая, как кинозвезда. А еще там ее рукой было написано: «Дорогому Ч. с любовью, Диана».
- Ее отец - твой дед - когда-то у меня работал, - сказал Черчилль, забирая фотографию и бережно, как священную реликвию, держа ее на ладони. - К тому времени, как я на корпоратйвном пикнике познакомился с Дианой, я уже овдовел. Гейдж только что вышел из пеленок. Ему требовалась мать, а мне жена. Однако с самого начала было ясно, что Диана мне не пара почти во всех отношениях: слишком молодая, слишком привлекательная, слишком темпераментная. Но для меня все это не имело значения. - Черчилль покачал головой, полностью погрузившись в воспоминания. А потом резко проговорил: - Господи, как же я ее любил!
Я смотрела на него во все глаза и не могла поверить, что Черчилль открывает мне окно в мамину жизнь, в ее прошлое, о котором она никогда не заговаривала.
- Я добивался ее и так и этак, бросил к ее ногам все, что имел, - продолжал Черчилль. - Все, что, по моему мнению, может ее прельстить. Сразу же заявил ей, что хочу на ней жениться. На нее давили со всех сторон, в первую очередь ее семья. Труитты принадлежали к среднему классу, и они знали, что, если Диана выйдет за меня, они ни в чем не будут знать отказа. - И не стыдясь добавил: - Я и Диане ясно дал это понять.
Я попыталась представить Черчилля молодым человеком, который добивается женщины, пуская в ход все имеющиеся в его распоряжении средства.
- Тот еще, наверное, был спектакль.
- Я подкупал и уговаривал ее полюбить меня. Я надел ей на палец помолвочное кольцо в знак помолвки. - У Черчилля вырвался робкий смешок, вызвавший в моем сердце прилив теплого чувства к нему. - Дай мне только время, и я найду путь к сердцу человека.
- Мама действительно вас любила, или все ограничивалось только физической близостью? - спросила я, не желая, чтобы мои слова прозвучали обидно. Я просто хотела все знать.
И Черчилль не был бы Черчиллем, если б неправильно меня понял.
- Бывали моменты, когда мне казалось, что любила. Но как бы то ни было, того, что она испытывала, оказалось недостаточно.
- Что случилось дальше? Дело в Гейдже? Ей не хотелось сразу становиться матерью?
- Нет, дело не в этом. К мальчику она относилась вроде бы даже с симпатией. К тому же я ей пообещал взять для ребенка нянек и другую прислугу, пообещал любую помощь.
- Тогда что? Не понимаю почему... О! Мама встретила моего отца.
Я внезапно почувствовала симпатию к Черчиллю и одновременно гордость за отца, которого не знала и который смог увести мою маму у богатого и влиятельного мужчины, превосходившего его по возрасту.
- Именно, - сказал Черчилль, словно прочитав мои мысли. - Твой отец был всем, чем не был я, - молодой, красивый и, как сказала бы моя дочь Хейвен, ущемленный в гражданских правах.
- Мексиканец.
Черчилль кивнул:
- Твоего деда это в восторг не привело. В те времена на браки латиноамериканцев и белых смотрели косо.
- Удачно вы выразились, - сухо сказала я, догадываясь, что на самом деле маму попросту отлучили от семьи. - Зная свою мать, думаю, сценарий Ромео и Джульетты сделал для нее этот брак еще более привлекательным.
- Да, она любила романтику, - согласился Черчилль, чрезвычайно бережно пряча фотографию в бумажник. - И страстно любила твоего отца. Твой дед предупредил ее: если она сбежит с ним, пусть домой не возвращается. Так что она знала: семья ее никогда не простит.
- За то, что она влюбилась в бедного парня? - спросила я, вознегодовав.
- Это было несправедливо, - признал Черчилль. - Но такие уж были тогда времена.
- Никакие тяжелые времена не могут служить оправданием.
- В ту ночь, когда Диана отважилась бежать с твоим отцом, она заехала ко мне проститься. Пришла ко мне, чтобы вернуть кольцо, а твой отец ждал ее в машине. Кольцо я не взял. Сказал, чтобы она продала его и на вырученные деньги купила себе свадебный подарок. Я умолял ее в случае нужды непременно обращаться ко мне.
Можно себе представить, чего стоили Черчиллю, человеку такой непомерной гордости, эти слова.
- А когда погиб отец, - сказала я, - вы уже были женаты на Аве.
- Верно.
Я помолчала, вызывая в памяти события прошлых лет. Бедная мама, в одиночку боровшаяся за существование. Ни тебе родных, к которым можно было обратиться, никого, кто мог бы помочь. Но те странные исчезновения, после которых у нас в холодильнике появлялись продукты, а кредиторы переставали названивать с утра до ночи...
- Стало быть, она ездила к вам, - сказала я. - Хотя вы были женаты. Она встречалась с вами, и вы давали ей денег. Вы долгие годы помогали ей.
Черчиллю не нужно было ничего говорить. Я прочитала правду в его глазах.
Я распрямила плечи и заставила себя задать ему самый главный вопрос:
- Каррингтон - ваша дочь?
На обветренном лице Черчилля проступила краска, и он бросил на меня оскорбленный сердитый взгляд:
- Думаешь, я отказался бы от ответственности за своего собственного ребенка? Допустил бы, чтобы она росла на этой проклятой стоянке жилых фургонов? Нет, она не мой ребенок. У нас с Дианой не было таких отношений.
- Да ладно вам, Черчилль. Я же не идиотка в конце концов.
- Мы с твоей мамой никогда не спали. Думаешь, я мог так поступить с Авой?
- Простите, но я вам что-то не верю. К тому же она брала у вас деньги.
- Милая моя, мне плевать, веришь ты или нет, - не повышая тона, по-прежнему ровным голосом ответил Черчилль. - Не скажу, что я не испытывал такого искушения. Но физически я не изменял Аве. По крайней мере эту обязанность по отношению к ней я соблюдал. Хочешь провести генетическую экспертизу? Пожалуйста, я не против.
Это меня убедило.
- Ну хорошо, простите меня. Простите. Просто... мне тягостно думать о том, что мама все эти годы ездила к вам за деньгами. Она всегда так щепетильно относилась к подобным вещам, ни от кого не принимала подачек и все время твердила, что, когда я вырасту, мне нужно будет полагаться только на себя. Что ж, значит, она была большой лицемеркой.
- Это значит только то, что она мать, которая желала своему ребенку самого лучшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98