Люди, живущие в пределах кольцевой дороги-610, снискали среди остальных репутацию каких-то космополитов, тех, кто может иногда посмотреть кино не для всех или выпить латте. За пределами кольцевой дороги на тех, кто пьет латте, косятся с подозрением, усматривая в этом возможное свидетельство симпатии либералам.
Наша квартира располагалась в неновом жилом комплексе с плавательным бассейном и беговой дорожкой.
- Мы теперь богатые? - с изумлением и восторгом спросила Каррингтон, потрясенная размерами главного здания и тем, что мы поднимаемся в квартиру на лифте.
Мой заработок ученицы салона «Уан» составлял около восемнадцати тысяч долларов в год. После выплаты налогов и оплаты квартиры, стоившей мне пятьсот долларов в месяц, от этих денег оставалось всего ничего, тем более что стоимость жизни в этом городе была несравненно выше, чем в Уэлкоме. Но через год меня ожидало повышение до младшего стилиста по прическам, а моя зарплата должна была подскочить аж до двадцати с лишним тысяч.
Впервые в жизни я видела перед собой перспективы. У меня были диплом, профессия, работа и возможность сделать карьеру. А еще у меня была квартира площадью в шестьсот четырнадцать квадратных футов с бежевым ковровым покрытием и старая «хонда», которая еще бегала. Но самое главное - я имела бумагу, в которой было прописано, что Каррингтон моя и никто не имеет права ее у меня отнять.
Каррингтон пошла в подготовительный класс. Я купила ей контейнер для завтраков с изображением диснеевской Русалочки и кроссовки с огоньками. В первый учебный день я проводила ее до класса и, глядя на рыдающую, цепляющуюся за меня и умоляющую не покидать ее сестру, сама чуть не расплакалась. Мы отошли с ней в сторонку, подальше от сочувствующего взгляда учительницы, и я, присев перед Каррингтон на корточки, стала вытирать платком ее залитое слезами лицо.
- Маленькая моя, это ненадолго. Всего на несколько часиков. Поиграешь, с ребятами познакомишься...
- Не хочу ни с кем знакомиться!
- Будешь мастерить что-нибудь, рисовать красками и карандашами...
- Не хочу рисовать! - Она спрятала лицо у меня на груди, и звуки ее голоса потонули в моей рубашке. - Хочу с тобой домой.
Я прижала ее маленькую головку к своей влажной от слез блузке.
- Я не домой, малыш. У каждой из нас своя работа, помнишь? Моя - делать людям прически, твоя - ходить в школу.
- Мне моя работа не нравится!
Отстранив ее немного, я вытерла ей рассопливившийся нос.
- Каррингтон, у меня идея. Ну-ка смотри... - Я взяла ее за руку и повернула запястьем кверху. - Я тебя поцелую, и мой поцелуй останется с тобой на весь день. Гляди. - Наклонив голову, я прижала губы к ее бледной коже чуть пониже локтя. На руке остался яркий отпечаток помады. - Вот. Теперь, когда заскучаешь по мне, он тебе напомнит, что я тебя люблю и скоро приду забирать домой.
Каррингтон с сомнением посмотрела на восковой розовый отпечаток, но я с облегчением отметила, что слезы у нее больше не текут.
- Лучше бы поцелуй был красным, - после долгой паузы проговорила она.
- Завтра накрашу губы красной помадой, - пообещала я. Поднявшись, я взяла ее за руку. - Ну, малыш, ступай, познакомься с кем-нибудь и нарисуй мне картинку. Время быстро пролетит, и глазом моргнуть не успеешь.
Каррингтон относилась к школе по-солдатски стойко, как к военной службе. Ритуал прощального поцелуя прижился. Однажды, когда я о нем забыла, мне в салон позвонила учительница и виновато сообщила, что Каррингтон так расстроена, что срывает занятия. В обеденный перерыв я на всех парах понеслась в школу, где в дверях класса встретила свою сестру с распухшими от слез глазами.
Я примчалась взмыленная, запыхавшаяся и раздраженная до предела.
- Каррингтон, что за дела такие? Неужели и дня нельзя прожить без поцелуя на руке?
- Нельзя. - Набычившись, она протянула мне руку. Ее заплаканное лицо выражало упрямство.
Вздохнув, я оставила отпечаток губной помады.
- Ну теперь-то ты будешь себя хорошо вести?
- Буду! - Она, подскочив, вприпрыжку побежала в класс, а я поспешила обратно на работу.
Когда мы ходили с ней куда-нибудь, люди всегда обращали на Каррингтон внимание, вплоть до того, что останавливались, расспрашивали и рассыпались в восхищениях. Все говорили, что она очень красивый ребенок. Никому и в голову никогда не приходило, что я ее родственница. Все думали, я ее нянька, и выдавали что-то вроде: «Как долго вы с ней сидите?» или: «Должно быть, родители очень гордятся ею». Даже медсестра нашего нового педиатра настойчиво просила меня отнести бланки Каррингтон домой и подписать их у кого-нибудь из родителей или опекуна. Когда же я сказала, что я сестра Каррингтон, она восприняла это заявление с нескрываемым скептицизмом. Я понимала, почему наша родственная связь подвергалась сомнению: слишком уж отличались мы друг от друга цветом кожи. Мы смотрелись с ней вместе как коричневая несушка с белым яйцом.
Вскоре после того как Каррингтон исполнилось четыре года, я поняла, чего мне можно ждать от общения с мужчинами. Как выяснилось, ничего хорошего. Одна из стилистов в салоне, Энджи Кин, устроила мне свидание «вслепую» со своим братом Майком. Тот незадолго до этого развелся со своей женой, бывшей однокурсницей, с которой они прожили два года. Майк, по словам Энджи, искал девушку - полную противоположность его жены.
- Чем он занимается? - поинтересовалась я.
- О, дела у Майка идут замечательно. Он один из лучших менеджеров по продажам в «Прайс парадайз». - Энджи со значением посмотрела на меня. - Майк - добытчик.
В лексиконе техасцев любой мужчина со стабильным заработком называется добытчиком, а тех, кто не имеет работы или попросту не хочет работать, всех без исключения называют «бабба». Истина такова, что добытчики иногда становятся бабба, а вот наоборот случается крайне редко.
Я записала Энджи номер своего телефона с тем, чтобы она передала его брату. Майк позвонил на следующий вечер, и мне понравились его приятный голос и непринужденный смех. Мы с ним договорились пойти в японский ресторан, поскольку я никогда не пробовала японской еды.
- Я согласна на все, кроме сырой рыбы.
- Они ее там так готовят, что тебе понравится.
- Ну ладно. - «Ведь миллионы-то людей едят суши, и ничего, живы да еще всем рассказывают о своем опыте, - подумала я, - а раз так, то и мне тоже можно попробовать». - Когда ты за мной заедешь?
- В восемь.
Я задумалась, смогу ли найти няньку, которая согласилась бы остаться с Каррингтон до полуночи. Я понятия не имела, сколько берут няньки. И как Каррингтон посмотрит на то, чтобы остаться под надзором постороннего человека.
- Отлично, - сказала я. - Попробую найти няньку, и если вдруг возникнут проблемы, тебе перез...
- Няньку, - резко перебил меня Майк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Наша квартира располагалась в неновом жилом комплексе с плавательным бассейном и беговой дорожкой.
- Мы теперь богатые? - с изумлением и восторгом спросила Каррингтон, потрясенная размерами главного здания и тем, что мы поднимаемся в квартиру на лифте.
Мой заработок ученицы салона «Уан» составлял около восемнадцати тысяч долларов в год. После выплаты налогов и оплаты квартиры, стоившей мне пятьсот долларов в месяц, от этих денег оставалось всего ничего, тем более что стоимость жизни в этом городе была несравненно выше, чем в Уэлкоме. Но через год меня ожидало повышение до младшего стилиста по прическам, а моя зарплата должна была подскочить аж до двадцати с лишним тысяч.
Впервые в жизни я видела перед собой перспективы. У меня были диплом, профессия, работа и возможность сделать карьеру. А еще у меня была квартира площадью в шестьсот четырнадцать квадратных футов с бежевым ковровым покрытием и старая «хонда», которая еще бегала. Но самое главное - я имела бумагу, в которой было прописано, что Каррингтон моя и никто не имеет права ее у меня отнять.
Каррингтон пошла в подготовительный класс. Я купила ей контейнер для завтраков с изображением диснеевской Русалочки и кроссовки с огоньками. В первый учебный день я проводила ее до класса и, глядя на рыдающую, цепляющуюся за меня и умоляющую не покидать ее сестру, сама чуть не расплакалась. Мы отошли с ней в сторонку, подальше от сочувствующего взгляда учительницы, и я, присев перед Каррингтон на корточки, стала вытирать платком ее залитое слезами лицо.
- Маленькая моя, это ненадолго. Всего на несколько часиков. Поиграешь, с ребятами познакомишься...
- Не хочу ни с кем знакомиться!
- Будешь мастерить что-нибудь, рисовать красками и карандашами...
- Не хочу рисовать! - Она спрятала лицо у меня на груди, и звуки ее голоса потонули в моей рубашке. - Хочу с тобой домой.
Я прижала ее маленькую головку к своей влажной от слез блузке.
- Я не домой, малыш. У каждой из нас своя работа, помнишь? Моя - делать людям прически, твоя - ходить в школу.
- Мне моя работа не нравится!
Отстранив ее немного, я вытерла ей рассопливившийся нос.
- Каррингтон, у меня идея. Ну-ка смотри... - Я взяла ее за руку и повернула запястьем кверху. - Я тебя поцелую, и мой поцелуй останется с тобой на весь день. Гляди. - Наклонив голову, я прижала губы к ее бледной коже чуть пониже локтя. На руке остался яркий отпечаток помады. - Вот. Теперь, когда заскучаешь по мне, он тебе напомнит, что я тебя люблю и скоро приду забирать домой.
Каррингтон с сомнением посмотрела на восковой розовый отпечаток, но я с облегчением отметила, что слезы у нее больше не текут.
- Лучше бы поцелуй был красным, - после долгой паузы проговорила она.
- Завтра накрашу губы красной помадой, - пообещала я. Поднявшись, я взяла ее за руку. - Ну, малыш, ступай, познакомься с кем-нибудь и нарисуй мне картинку. Время быстро пролетит, и глазом моргнуть не успеешь.
Каррингтон относилась к школе по-солдатски стойко, как к военной службе. Ритуал прощального поцелуя прижился. Однажды, когда я о нем забыла, мне в салон позвонила учительница и виновато сообщила, что Каррингтон так расстроена, что срывает занятия. В обеденный перерыв я на всех парах понеслась в школу, где в дверях класса встретила свою сестру с распухшими от слез глазами.
Я примчалась взмыленная, запыхавшаяся и раздраженная до предела.
- Каррингтон, что за дела такие? Неужели и дня нельзя прожить без поцелуя на руке?
- Нельзя. - Набычившись, она протянула мне руку. Ее заплаканное лицо выражало упрямство.
Вздохнув, я оставила отпечаток губной помады.
- Ну теперь-то ты будешь себя хорошо вести?
- Буду! - Она, подскочив, вприпрыжку побежала в класс, а я поспешила обратно на работу.
Когда мы ходили с ней куда-нибудь, люди всегда обращали на Каррингтон внимание, вплоть до того, что останавливались, расспрашивали и рассыпались в восхищениях. Все говорили, что она очень красивый ребенок. Никому и в голову никогда не приходило, что я ее родственница. Все думали, я ее нянька, и выдавали что-то вроде: «Как долго вы с ней сидите?» или: «Должно быть, родители очень гордятся ею». Даже медсестра нашего нового педиатра настойчиво просила меня отнести бланки Каррингтон домой и подписать их у кого-нибудь из родителей или опекуна. Когда же я сказала, что я сестра Каррингтон, она восприняла это заявление с нескрываемым скептицизмом. Я понимала, почему наша родственная связь подвергалась сомнению: слишком уж отличались мы друг от друга цветом кожи. Мы смотрелись с ней вместе как коричневая несушка с белым яйцом.
Вскоре после того как Каррингтон исполнилось четыре года, я поняла, чего мне можно ждать от общения с мужчинами. Как выяснилось, ничего хорошего. Одна из стилистов в салоне, Энджи Кин, устроила мне свидание «вслепую» со своим братом Майком. Тот незадолго до этого развелся со своей женой, бывшей однокурсницей, с которой они прожили два года. Майк, по словам Энджи, искал девушку - полную противоположность его жены.
- Чем он занимается? - поинтересовалась я.
- О, дела у Майка идут замечательно. Он один из лучших менеджеров по продажам в «Прайс парадайз». - Энджи со значением посмотрела на меня. - Майк - добытчик.
В лексиконе техасцев любой мужчина со стабильным заработком называется добытчиком, а тех, кто не имеет работы или попросту не хочет работать, всех без исключения называют «бабба». Истина такова, что добытчики иногда становятся бабба, а вот наоборот случается крайне редко.
Я записала Энджи номер своего телефона с тем, чтобы она передала его брату. Майк позвонил на следующий вечер, и мне понравились его приятный голос и непринужденный смех. Мы с ним договорились пойти в японский ресторан, поскольку я никогда не пробовала японской еды.
- Я согласна на все, кроме сырой рыбы.
- Они ее там так готовят, что тебе понравится.
- Ну ладно. - «Ведь миллионы-то людей едят суши, и ничего, живы да еще всем рассказывают о своем опыте, - подумала я, - а раз так, то и мне тоже можно попробовать». - Когда ты за мной заедешь?
- В восемь.
Я задумалась, смогу ли найти няньку, которая согласилась бы остаться с Каррингтон до полуночи. Я понятия не имела, сколько берут няньки. И как Каррингтон посмотрит на то, чтобы остаться под надзором постороннего человека.
- Отлично, - сказала я. - Попробую найти няньку, и если вдруг возникнут проблемы, тебе перез...
- Няньку, - резко перебил меня Майк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98