Угомонись и лежи смирно.
- Ладно. - Она умолкла, закрывшись книгой, так что оставались видны только ее маленькие ручки, сжимавшие с обеих сторон обложку.
Я вернулась в гостиную. Майк неподвижно, словно каменный, сидел на диване.
В определенный момент отношений с мужчиной, не важно, встретились вы один раз или сотню, наступает момент, когда безошибочно знаешь, какое место этот человек займет в твоей жизни. Либо ты понимаешь, что этот человек станет важной частью твоего будущего, либо что он только временный гость, который если и исчезнет, сокрушаться не будешь. Я пожалела, что пригласила Майка. Мне захотелось, чтобы он поскорее ушел, и тогда можно было бы помыться и лечь в постель. Я улыбнулась.
- Нашел то, что хотел бы посмотреть? - спросила я.
Он покачал головой, указывая на три взятых напрокат фильма на кофейном столике.
- Я их уже видел. - Он растянул губы в какой-то картонной улыбке. - У тебя просто залежи детских фильмов. Твоя сестра, как видно, часто остается у тебя?
- Она со мной все время. - Я присела рядом. - Я опекунша Каррингтон.
Он казался сбитым с толку.
- Значит, она не уедет отсюда?
- Куда уедет? - переспросила я, и на моем лице, как в зеркале, отразилось его замешательство. - Наши родители умерли.
- О... - Он отвел взгляд в сторону. - Либерти... а она тебе точно сестра, не дочь?
Неужели? Я не ослышалась?
- Хочешь знать, нет ли у меня ребенка, о котором я ненароком подзабыла? - спросила я, скорее потрясенная, чем разгневанная. - Или хочешь спросить, не лгу ли я? Она мне сестра, Майк.
- Извини. Извини. - Его лоб сморщился от досады. А потом он быстро заговорил: - По-моему, вы не очень-то похожи. Но мать ты ей или нет, значения не имеет. Итог-то ведь один, не так ли?
Прежде чем я успела что-то ответить, дверь спальни с шумом распахнулась, и в комнату ворвалась взъерошенная Каррингтон.
- Либерти, у меня кое-что случилось.
Я вскочила с дивана, как с горячей плиты.
- Что? Что случилось?
- Кое-что само проскочило мне в горло без моего разрешения.
Ах что б тебя!
Вокруг моего сердца колючей проволокой обвился страх.
- Что проскочило тебе в горло, Каррингтон?
Ее лицо сморщилось и покраснело.
- Мое пенни на счастье, - ответила она и заплакала.
Пытаясь справиться с паникой и не потерять способности мыслить здраво, я вспомнила побуревшее пенни, которое мы подобрали на обитом ковровым покрытием полу лифта. Каррингтон хранила его в тарелке на нашем ночном столике. Я бросилась к ней и подхватила ее на руки.
- Как тебя угораздило его проглотить? Как эта грязная монетка оказалась у тебя во рту?
- Не знаю, - ревела она. - Я просто положила ее туда, а она взяла и проскочила в горло.
Я как сквозь туман осознавала присутствие Майка, мямлившего что-то вроде, как все не вовремя и, может, он лучше пойдет. Мы не обращали на него никакого внимания.
Я схватила телефон и, не отпуская Каррингтон с колен, набрала номер врача.
- Ты же могла подавиться, - отчитывала я ее. - Каррингтон, не смей никогда больше ничего класть в рот: ни пенни, ни пятицентовые, ни десятицентовые монетки - ничего постороннего. Ты не повредила себе горло? Когда ты ее проглотила, она прошла до самого конца?
Каррингтон, перестав плакать, важно задумалась над моими вопросами.
- Кажется, я чувствую его у себя под грундиной, - ответила она. - Он застрял там.
- Нет такого слова «грундина». - Мой пульс стучал, как отбойный молоток. Оператор на телефоне перевел меня в режим ожидания. Я лихорадочно соображала, может ли проглоченный пенни вызвать отравление металлом. Из чего делают пенни? Из меди? Не засядет ли этот пенни где-нибудь в пищеводе у Каррингтон и не потребуется ли операция по его удалению оттуда? Сколько, интересно, будет стоить такая операция?
Женщина на другом конце провода была возмутительно спокойна, выслушивая описание нашего чрезвычайного случая. Она записала информацию и сказала, что педиатр перезвонит мне через десять минут. Я повесила трубку, продолжая держать Каррингтон на руках, которая сидела у меня на коленях, свесив голые ноги.
К нам приблизился Майк. По выражению его лица я поняла, что этот вечер навсегда останется в его памяти как свидание в аду. Ему так же отчаянно хотелось уйти, как мне - чтобы он ушел.
- Послушай, - неуклюже начал он, - ты классная девчонка, очень милая, но... Мне в жизни такого на данный момент не нужно. Мне нужна девушка без довеска. Видишь ли... я не могу помочь тебе наладить жизнь. У меня своих проблем выше крыши. Возможно, тебе этого не понять.
Я все прекрасно понимала. Майк искал девушку без проблем и без прошлого, ту, о которой с полной уверенностью можно было сказать, что она не совершит ошибок, не разочарует его и не причинит боли.
Позже мне станет жаль его. Ведь я знала, что Майка в его поисках женщины без довеска ждет в жизни множество разочарований. Но в тот момент я не чувствовала ничего, кроме раздражения. Я вспомнила, как в подобных случаях приходил на помощь Харди, как он решительно входил в комнату и брался за дело, я вспомнила, какое невероятное облегчение я испытывала, зная, что он рядом. Но Харди не было. Вместо него возле меня маячил какой-то никчемный мужчина, не удосужившийся даже предложить свою помощь.
- Ничего страшного, - как можно беспечнее отозвалась я. Хотелось швырнуть чем-нибудь в него, как в приблудную собаку, от которой никак не можешь избавиться. - Спасибо за вечер, Майк. Мы сами справимся. Ты не обидишься, если я не пойду провожать тебя до двери...
- Конечно-конечно, - поспешно сказал он. - Конечно.
И с этим испарился.
- Я умру? - с интересом и без особого беспокойства осведомилась Каррингтон.
- Только если я поймаю тебя еще раз с пенни во рту, - ответила я.
Перезвонивший нам педиатр прервал мой бурный поток эмоций:
- Мисс Джонс, как ваша сестра дышит - с присвистом или задыхается?
- Она не задыхается. - Я посмотрела Каррингтон в лицо. - Детка, дай-ка я послушаю, как ты дышишь.
Она с энтузиазмом подчинилась, тут же изо всех сил задышав, как телефонный извращенец в трубку.
- Хрипов не слышно, - сообщила я доктору и снова повернулась к сестре: - Все, Каррингтон, хватит.
В трубке послышался смешок.
- Все в порядке, Каррингтон жить будет. От вас же требуется только одно - последующие пару дней проверять ее стул, чтобы убедиться, что монета вышла. Если вы ее не обнаружите, можно будет сделать рентген, удостовериться, что она нигде не застряла. Но я почти с полной уверенностью могу вам гарантировать, что это пенни вы увидите в горшке.
- Вы можете дать мне стопроцентную гарантию? - не успокаивалась я. - «Почти» мне сегодня не годится.
Врач снова засмеялся:
- Давать стопроцентные гарантии, мисс Джонс, не в моих правилах. Но для вас я сделаю исключение. Даю вам одну большую гарантию того, что в течение сорока восьми часов пенни окажется в горшке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
- Ладно. - Она умолкла, закрывшись книгой, так что оставались видны только ее маленькие ручки, сжимавшие с обеих сторон обложку.
Я вернулась в гостиную. Майк неподвижно, словно каменный, сидел на диване.
В определенный момент отношений с мужчиной, не важно, встретились вы один раз или сотню, наступает момент, когда безошибочно знаешь, какое место этот человек займет в твоей жизни. Либо ты понимаешь, что этот человек станет важной частью твоего будущего, либо что он только временный гость, который если и исчезнет, сокрушаться не будешь. Я пожалела, что пригласила Майка. Мне захотелось, чтобы он поскорее ушел, и тогда можно было бы помыться и лечь в постель. Я улыбнулась.
- Нашел то, что хотел бы посмотреть? - спросила я.
Он покачал головой, указывая на три взятых напрокат фильма на кофейном столике.
- Я их уже видел. - Он растянул губы в какой-то картонной улыбке. - У тебя просто залежи детских фильмов. Твоя сестра, как видно, часто остается у тебя?
- Она со мной все время. - Я присела рядом. - Я опекунша Каррингтон.
Он казался сбитым с толку.
- Значит, она не уедет отсюда?
- Куда уедет? - переспросила я, и на моем лице, как в зеркале, отразилось его замешательство. - Наши родители умерли.
- О... - Он отвел взгляд в сторону. - Либерти... а она тебе точно сестра, не дочь?
Неужели? Я не ослышалась?
- Хочешь знать, нет ли у меня ребенка, о котором я ненароком подзабыла? - спросила я, скорее потрясенная, чем разгневанная. - Или хочешь спросить, не лгу ли я? Она мне сестра, Майк.
- Извини. Извини. - Его лоб сморщился от досады. А потом он быстро заговорил: - По-моему, вы не очень-то похожи. Но мать ты ей или нет, значения не имеет. Итог-то ведь один, не так ли?
Прежде чем я успела что-то ответить, дверь спальни с шумом распахнулась, и в комнату ворвалась взъерошенная Каррингтон.
- Либерти, у меня кое-что случилось.
Я вскочила с дивана, как с горячей плиты.
- Что? Что случилось?
- Кое-что само проскочило мне в горло без моего разрешения.
Ах что б тебя!
Вокруг моего сердца колючей проволокой обвился страх.
- Что проскочило тебе в горло, Каррингтон?
Ее лицо сморщилось и покраснело.
- Мое пенни на счастье, - ответила она и заплакала.
Пытаясь справиться с паникой и не потерять способности мыслить здраво, я вспомнила побуревшее пенни, которое мы подобрали на обитом ковровым покрытием полу лифта. Каррингтон хранила его в тарелке на нашем ночном столике. Я бросилась к ней и подхватила ее на руки.
- Как тебя угораздило его проглотить? Как эта грязная монетка оказалась у тебя во рту?
- Не знаю, - ревела она. - Я просто положила ее туда, а она взяла и проскочила в горло.
Я как сквозь туман осознавала присутствие Майка, мямлившего что-то вроде, как все не вовремя и, может, он лучше пойдет. Мы не обращали на него никакого внимания.
Я схватила телефон и, не отпуская Каррингтон с колен, набрала номер врача.
- Ты же могла подавиться, - отчитывала я ее. - Каррингтон, не смей никогда больше ничего класть в рот: ни пенни, ни пятицентовые, ни десятицентовые монетки - ничего постороннего. Ты не повредила себе горло? Когда ты ее проглотила, она прошла до самого конца?
Каррингтон, перестав плакать, важно задумалась над моими вопросами.
- Кажется, я чувствую его у себя под грундиной, - ответила она. - Он застрял там.
- Нет такого слова «грундина». - Мой пульс стучал, как отбойный молоток. Оператор на телефоне перевел меня в режим ожидания. Я лихорадочно соображала, может ли проглоченный пенни вызвать отравление металлом. Из чего делают пенни? Из меди? Не засядет ли этот пенни где-нибудь в пищеводе у Каррингтон и не потребуется ли операция по его удалению оттуда? Сколько, интересно, будет стоить такая операция?
Женщина на другом конце провода была возмутительно спокойна, выслушивая описание нашего чрезвычайного случая. Она записала информацию и сказала, что педиатр перезвонит мне через десять минут. Я повесила трубку, продолжая держать Каррингтон на руках, которая сидела у меня на коленях, свесив голые ноги.
К нам приблизился Майк. По выражению его лица я поняла, что этот вечер навсегда останется в его памяти как свидание в аду. Ему так же отчаянно хотелось уйти, как мне - чтобы он ушел.
- Послушай, - неуклюже начал он, - ты классная девчонка, очень милая, но... Мне в жизни такого на данный момент не нужно. Мне нужна девушка без довеска. Видишь ли... я не могу помочь тебе наладить жизнь. У меня своих проблем выше крыши. Возможно, тебе этого не понять.
Я все прекрасно понимала. Майк искал девушку без проблем и без прошлого, ту, о которой с полной уверенностью можно было сказать, что она не совершит ошибок, не разочарует его и не причинит боли.
Позже мне станет жаль его. Ведь я знала, что Майка в его поисках женщины без довеска ждет в жизни множество разочарований. Но в тот момент я не чувствовала ничего, кроме раздражения. Я вспомнила, как в подобных случаях приходил на помощь Харди, как он решительно входил в комнату и брался за дело, я вспомнила, какое невероятное облегчение я испытывала, зная, что он рядом. Но Харди не было. Вместо него возле меня маячил какой-то никчемный мужчина, не удосужившийся даже предложить свою помощь.
- Ничего страшного, - как можно беспечнее отозвалась я. Хотелось швырнуть чем-нибудь в него, как в приблудную собаку, от которой никак не можешь избавиться. - Спасибо за вечер, Майк. Мы сами справимся. Ты не обидишься, если я не пойду провожать тебя до двери...
- Конечно-конечно, - поспешно сказал он. - Конечно.
И с этим испарился.
- Я умру? - с интересом и без особого беспокойства осведомилась Каррингтон.
- Только если я поймаю тебя еще раз с пенни во рту, - ответила я.
Перезвонивший нам педиатр прервал мой бурный поток эмоций:
- Мисс Джонс, как ваша сестра дышит - с присвистом или задыхается?
- Она не задыхается. - Я посмотрела Каррингтон в лицо. - Детка, дай-ка я послушаю, как ты дышишь.
Она с энтузиазмом подчинилась, тут же изо всех сил задышав, как телефонный извращенец в трубку.
- Хрипов не слышно, - сообщила я доктору и снова повернулась к сестре: - Все, Каррингтон, хватит.
В трубке послышался смешок.
- Все в порядке, Каррингтон жить будет. От вас же требуется только одно - последующие пару дней проверять ее стул, чтобы убедиться, что монета вышла. Если вы ее не обнаружите, можно будет сделать рентген, удостовериться, что она нигде не застряла. Но я почти с полной уверенностью могу вам гарантировать, что это пенни вы увидите в горшке.
- Вы можете дать мне стопроцентную гарантию? - не успокаивалась я. - «Почти» мне сегодня не годится.
Врач снова засмеялся:
- Давать стопроцентные гарантии, мисс Джонс, не в моих правилах. Но для вас я сделаю исключение. Даю вам одну большую гарантию того, что в течение сорока восьми часов пенни окажется в горшке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98