Поищите там в баре пино нуар или шардонне.
Я в винах не разбиралась и выбирала их обычно по внешнему виду этикетки. Я нашла бутылку белого вина с какими-то изящными красными цветочками и надписью по-французски и достала бокал. Большой ложкой утопив клецки поглубже в кастрюлю, я сверху выложила туда еще.
- И долго вы с ним встречались? - услышала я вопрос Гейджа. - С вашим последним бойфрендом?
- Нет. - Теперь, когда все клецки оказались в бульоне, им нужно было дать покипеть. Я с бокалом вина вернулась в гостиную. - Я, как помнится, ни с кем долго не встречалась. У меня все романы были коротки и приятны. Ну... во всяком случае, всегда коротки.
- У меня тоже.
Я уселась в кожаное кресло возле дивана. Стильное - в форме куба, заключенного в блестящую хромированную раму, - оно оказалось неудобным.
- Это, наверное, плохо?
Он покачал головой:
- Для того чтобы определить, подходит тебе человек или нет, много времени не нужно. А если нужно, то значит, ты либо тупой, либо слепой.
- Или встречаешься с броненосцем.
Гейдж с недоумением глянул на меня:
- Простите?
- Я хочу сказать, с тем, кого трудно раскусить с первого раза. С замкнутым и закованным в крепкую броню.
- И таким же страшным?
- Броненосцы не страшные, - рассмеялась я.
- Они - пуленепробиваемые ящерицы.
- По-моему, вы - броненосец.
- Я не замкнутый.
- Но в крепкой броне.
Гейдж задумался над моими словами. И через какое-то время коротко кивнул, признал-таки мою правоту.
- За пару консультаций у психоаналитика, где я узнал, что такое «проекция», рискну утверждать, что вы тоже броненосец.
- Что значит проекция?
- Это значит, что вы переносите присущие вам качества на меня.
- Боже мой, - ахнула я, поднося к губам бокал. - Неудивительно, что ваши романы с женщинами были коротки.
От его медленной улыбки у меня руки покрылись мурашками.
- Расскажите, почему вы расстались со своим последним бойфрендом.
Видно, моя броня была вовсе не такой крепкой, как мне хотелось бы, потому что в голове у меня тут же оформилась правда - мой бывший бойфренд был шестьдесят восемь, - но сообщать об этом Гейджу я, само собой, не собиралась. Щеки у меня запылали. Когда краснеешь, самое скверное в том, что чем больше пытаешься не краснеть, тем больше смущаешься. И вот я сидела перед Гейджем, красная как рак, силясь придумать, как бы ответить ему, чтобы это выглядело как можно более небрежно.
А Гейдж, черт его побери, казалось, заглядывал мне в самое сердце и читал мои мысли.
- Интересно, - тихо произнес он.
Сделав недовольное лицо, я поднялась и повела в его сторону рукой с бокалом:
- Допивайте воду.
- Слушаюсь, мэм.
Я прибралась в кухне, навела там порядок и все это время мечтала, чтобы он переключил телевизор на другую программу с каким-нибудь шоу. Но он продолжал следить за тем, как я брызгаю «Уиндексом» кухонные стойки, словно мои движения его зачаровывали.
- А кстати, - заметил он как бы между прочим, - я ведь понял, что вы не спите с моим отцом.
- Тем лучше для вас, - отозвалась я. - И что же помогло вам сделать такой вывод?
- То обстоятельство, что я должен приезжать к нему по утрам помогать мыться. Были бы вы его любовницей, вы бы сами ему помогали.
Клецки были готовы. Не найдя половника, я воспользовалась мерной ложкой, чтобы разлить суп в квадратные миски. Выглядело это странновато - сваренная целиком курица с клецками в ультрасовременной посуде. Но пахло просто божественно, и я поняла, что это одна из самых удачных моих попыток. Решив, что Гейдж скорее всего слишком слаб, чтобы сидеть за столом, я поставила миску перед ним на кофейный столик из фацетированного стекла.
- Вам, верно, обременительно приезжать к отцу каждое утро? - спросила я. - Вы тем не менее никогда не жалуетесь.
- Моя боль пустяки по сравнению с папиной, - ответил он. - Кроме того, я это рассматриваю как свой долг перед ним. Он со мной здорово намучился, когда я был помоложе.
- О, в чем в чем, а в этом-то я не сомневаюсь. - Я, как восьмилетнему ребенку, заткнула ему за ворот футболки кухонное полотенце. Мое прикосновение было совершенно случайным, но когда мои пальцы слегка задели его, я ощутила, как у меня где-то в животе, словно светлячки, запульсировали горячие искорки. Я вручила ему ложку, до середины наполненную тарелку и предупредила:
- Смотрите не обожгитесь.
Он зачерпнул ложкой дымящиеся клецки и осторожно подул на них.
- Вы тоже никогда не жалуетесь, - заметил он. - На то, что вам приходится быть матерью младшей сестре. Можно догадаться, что именно из-за нее по крайней мере несколько ваших романов оказались непродолжительными.
- Да. - Я тоже взяла себе миску с супом. - Но это даже хорошо. Не пришлось терять время попусту бог знает на кого. Если парень боится ответственности, он нам не годится.
- Зато вы никогда не знали, каково это - быть свободной и не связанной детьми.
- Я никогда не жалела об этом.
- Вот как?
- Правда. Каррингтон... она самое лучшее, что есть в моей жизни.
Я могла бы говорить об этом еще и еще, но тут Гейдж съел ложку клецек и прикрыл глаза с выражением не то боли, не то восторга.
- Что такое? - спросила я. - Все нормально?
Он заработал ложкой.
- Я смогу жить, - сказал он, - только если съем еще одну тарелку этого супа.
Две порции курицы с клецками, судя по всему, вернули Гейджа к жизни, и на его покрытом восковой бледностью лице проступил румянец.
- Боже мой, - проговорил он, - просто изумительно. Вы и представить себе не можете, насколько мне стало лучше.
- Не форсируйте события. Вам нужно отлежаться как следует. - Я сложила посуду в посудомоечную машину и перелила остатки супа в контейнер для холодильника.
- Мне бы еще такого супа, - сказал он. - Несколько галлонов в морозилку про запас.
Мне хотелось ответить, что я рада буду сварить ему суп в любое время за один бокал нейтрального белого вина. Но это прозвучало бы слишком уж двусмысленно, а я этого и в мыслях не держала. Теперь вид у Гейджа был уже не такой безжизненный и апатичный, и я поняла, что он скоро встанет на ноги. Гарантии, что наше перемирие сохранится, не было. А потому я ответила неопределенной улыбкой.
- Уже поздно. Мне пора.
Гейдж нахмурился:
- Полночь на дворе. Одной на улице в такое время небезопасно. В Хьюстоне уж точно. Тем более в этом ржавом ведре, на котором вы ездите.
- Моя машина отлично работает.
- Оставайтесь. Здесь есть еше одна спальня.
У меня вырвался удивленный смешок.
- Вы что, шутите?
Гейдж смотрел на меня с явным раздражением.
- Я не шучу.
- Спасибо вам за беспокойство, но я ездила на своем ржавом ведре по Хьюстону много раз и в гораздо более позднее время, чем сейчас. Кроме того, у меня есть сотовый телефон. - Приблизившись, я пощупала его лоб. Он был прохладным и слегка влажным. - Ну вот, температуры больше нет, - удовлетворенно констатировала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Я в винах не разбиралась и выбирала их обычно по внешнему виду этикетки. Я нашла бутылку белого вина с какими-то изящными красными цветочками и надписью по-французски и достала бокал. Большой ложкой утопив клецки поглубже в кастрюлю, я сверху выложила туда еще.
- И долго вы с ним встречались? - услышала я вопрос Гейджа. - С вашим последним бойфрендом?
- Нет. - Теперь, когда все клецки оказались в бульоне, им нужно было дать покипеть. Я с бокалом вина вернулась в гостиную. - Я, как помнится, ни с кем долго не встречалась. У меня все романы были коротки и приятны. Ну... во всяком случае, всегда коротки.
- У меня тоже.
Я уселась в кожаное кресло возле дивана. Стильное - в форме куба, заключенного в блестящую хромированную раму, - оно оказалось неудобным.
- Это, наверное, плохо?
Он покачал головой:
- Для того чтобы определить, подходит тебе человек или нет, много времени не нужно. А если нужно, то значит, ты либо тупой, либо слепой.
- Или встречаешься с броненосцем.
Гейдж с недоумением глянул на меня:
- Простите?
- Я хочу сказать, с тем, кого трудно раскусить с первого раза. С замкнутым и закованным в крепкую броню.
- И таким же страшным?
- Броненосцы не страшные, - рассмеялась я.
- Они - пуленепробиваемые ящерицы.
- По-моему, вы - броненосец.
- Я не замкнутый.
- Но в крепкой броне.
Гейдж задумался над моими словами. И через какое-то время коротко кивнул, признал-таки мою правоту.
- За пару консультаций у психоаналитика, где я узнал, что такое «проекция», рискну утверждать, что вы тоже броненосец.
- Что значит проекция?
- Это значит, что вы переносите присущие вам качества на меня.
- Боже мой, - ахнула я, поднося к губам бокал. - Неудивительно, что ваши романы с женщинами были коротки.
От его медленной улыбки у меня руки покрылись мурашками.
- Расскажите, почему вы расстались со своим последним бойфрендом.
Видно, моя броня была вовсе не такой крепкой, как мне хотелось бы, потому что в голове у меня тут же оформилась правда - мой бывший бойфренд был шестьдесят восемь, - но сообщать об этом Гейджу я, само собой, не собиралась. Щеки у меня запылали. Когда краснеешь, самое скверное в том, что чем больше пытаешься не краснеть, тем больше смущаешься. И вот я сидела перед Гейджем, красная как рак, силясь придумать, как бы ответить ему, чтобы это выглядело как можно более небрежно.
А Гейдж, черт его побери, казалось, заглядывал мне в самое сердце и читал мои мысли.
- Интересно, - тихо произнес он.
Сделав недовольное лицо, я поднялась и повела в его сторону рукой с бокалом:
- Допивайте воду.
- Слушаюсь, мэм.
Я прибралась в кухне, навела там порядок и все это время мечтала, чтобы он переключил телевизор на другую программу с каким-нибудь шоу. Но он продолжал следить за тем, как я брызгаю «Уиндексом» кухонные стойки, словно мои движения его зачаровывали.
- А кстати, - заметил он как бы между прочим, - я ведь понял, что вы не спите с моим отцом.
- Тем лучше для вас, - отозвалась я. - И что же помогло вам сделать такой вывод?
- То обстоятельство, что я должен приезжать к нему по утрам помогать мыться. Были бы вы его любовницей, вы бы сами ему помогали.
Клецки были готовы. Не найдя половника, я воспользовалась мерной ложкой, чтобы разлить суп в квадратные миски. Выглядело это странновато - сваренная целиком курица с клецками в ультрасовременной посуде. Но пахло просто божественно, и я поняла, что это одна из самых удачных моих попыток. Решив, что Гейдж скорее всего слишком слаб, чтобы сидеть за столом, я поставила миску перед ним на кофейный столик из фацетированного стекла.
- Вам, верно, обременительно приезжать к отцу каждое утро? - спросила я. - Вы тем не менее никогда не жалуетесь.
- Моя боль пустяки по сравнению с папиной, - ответил он. - Кроме того, я это рассматриваю как свой долг перед ним. Он со мной здорово намучился, когда я был помоложе.
- О, в чем в чем, а в этом-то я не сомневаюсь. - Я, как восьмилетнему ребенку, заткнула ему за ворот футболки кухонное полотенце. Мое прикосновение было совершенно случайным, но когда мои пальцы слегка задели его, я ощутила, как у меня где-то в животе, словно светлячки, запульсировали горячие искорки. Я вручила ему ложку, до середины наполненную тарелку и предупредила:
- Смотрите не обожгитесь.
Он зачерпнул ложкой дымящиеся клецки и осторожно подул на них.
- Вы тоже никогда не жалуетесь, - заметил он. - На то, что вам приходится быть матерью младшей сестре. Можно догадаться, что именно из-за нее по крайней мере несколько ваших романов оказались непродолжительными.
- Да. - Я тоже взяла себе миску с супом. - Но это даже хорошо. Не пришлось терять время попусту бог знает на кого. Если парень боится ответственности, он нам не годится.
- Зато вы никогда не знали, каково это - быть свободной и не связанной детьми.
- Я никогда не жалела об этом.
- Вот как?
- Правда. Каррингтон... она самое лучшее, что есть в моей жизни.
Я могла бы говорить об этом еще и еще, но тут Гейдж съел ложку клецек и прикрыл глаза с выражением не то боли, не то восторга.
- Что такое? - спросила я. - Все нормально?
Он заработал ложкой.
- Я смогу жить, - сказал он, - только если съем еще одну тарелку этого супа.
Две порции курицы с клецками, судя по всему, вернули Гейджа к жизни, и на его покрытом восковой бледностью лице проступил румянец.
- Боже мой, - проговорил он, - просто изумительно. Вы и представить себе не можете, насколько мне стало лучше.
- Не форсируйте события. Вам нужно отлежаться как следует. - Я сложила посуду в посудомоечную машину и перелила остатки супа в контейнер для холодильника.
- Мне бы еще такого супа, - сказал он. - Несколько галлонов в морозилку про запас.
Мне хотелось ответить, что я рада буду сварить ему суп в любое время за один бокал нейтрального белого вина. Но это прозвучало бы слишком уж двусмысленно, а я этого и в мыслях не держала. Теперь вид у Гейджа был уже не такой безжизненный и апатичный, и я поняла, что он скоро встанет на ноги. Гарантии, что наше перемирие сохранится, не было. А потому я ответила неопределенной улыбкой.
- Уже поздно. Мне пора.
Гейдж нахмурился:
- Полночь на дворе. Одной на улице в такое время небезопасно. В Хьюстоне уж точно. Тем более в этом ржавом ведре, на котором вы ездите.
- Моя машина отлично работает.
- Оставайтесь. Здесь есть еше одна спальня.
У меня вырвался удивленный смешок.
- Вы что, шутите?
Гейдж смотрел на меня с явным раздражением.
- Я не шучу.
- Спасибо вам за беспокойство, но я ездила на своем ржавом ведре по Хьюстону много раз и в гораздо более позднее время, чем сейчас. Кроме того, у меня есть сотовый телефон. - Приблизившись, я пощупала его лоб. Он был прохладным и слегка влажным. - Ну вот, температуры больше нет, - удовлетворенно констатировала я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98