Расследование продвигалось быстро. Я переключил на него все свое внимание, чтобы отвлечься от горя, ведь я потерял единственного мужчину, который всю жизнь был мне отцом. Нам еще предстояло зачитать его завещание, и меня очень тревожил вопрос, не обделил ли он Пэтси, вообще вычеркнув ее из документа. Я заранее решил поделиться с ней пополам или хотя бы отдать часть наследства, если мне что-то достанется.
Тем временем она по-прежнему колесила по югу, выступая в пивных забегаловках и маленьких клубах, а тетушка Куин в отчаянии обрывала телефон, пытаясь уговорить ее вернуться, чтобы мы все вместе ознакомились с последней волей Папашки, какова бы они ни была.
Теперь позволь мне вернуться к расследованию.
Что касается таинственного письма, то в лаборатории Мэйфейровского медицинского центра не нашли никаких четких отпечатков пальцев, зато сумели определить, что бумага редкого сорта, имевшего хождение в Европе, но не в США, что вместо чернил использовалась тушь, и что почерк не указывал на какую-либо патологию и мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Также было отмечено, что автор воспользовался гусиным пером, писал с нажимом, что не совсем характерно для подобного орудия письма и свидетельствует о большой сноровке и уверенности.
Другими словами, в лаборатории почти ничего не смогли разузнать о письме и потому, с нашего разрешения, передали листок опытному графологу.
Что касается остального, то тут нам повезло больше.
Мэйфейровский медицинский центр не замедлил подтвердить следующее: ДНК, полученная из материала, собранного в Хижине Отшельника, полностью совпадала с ДНК волос, найденных в сундуке Ревекки. Оба образца были чрезвычайно старыми, но их количество позволило довольно легко провести тест.
Если до сих пор у тетушки Куин и были какие-то сомнения, теперь она окончательно убедилась, что Ревекка погибла от руки Манфреда и что мои сны не были рождены воспаленным воображением.
Я почистил все камеи из сундука Ревекки и те, что привез с острова. Потом разложил их в хрустальной горке на первом этаже, сопроводив пояснительной карточкой, где говорилось, что это подарки Манфреда Блэквуда женщине, в которую он был страстно влюблен. Я объяснил связь между именем Ревекки и сюжетом камей, и у меня возникло чувство, что, выставив камеи на всеобщее обозрение, я тем самым отдал дань справедливости Ревекке.
После долгого и бурного обсуждения, состоявшегося между тетушкой Куин, Жасмин и мною (тетушка Куин так и не встала с постели после похорон Папашки), мы пришли к единому мнению добавить в нашу экскурсию для туристов новые сведения: Манфред, по-видимому, убил молодую женщину, с которой у него была романтическая связь, а ее останки были только недавно обнаружены и, как полагается, преданы земле.
Что касается погребения, то этим, как только будет позволено, предстояло заняться мне. Мы заказали небольшой мраморный могильный камень с вырезанным на нем именем Ревекки Станфорд, и каменотесы доставили его буквально через день. Я велел хранить плиту на кладбище до тех пор, пока смогу перевезти туда останки.
Тем временем ФБР не обнаружило в материале с места преступления ДНК, которое подошло бы образцам хотя бы одного из пропавших без вести за последние годы людей. Тем не менее, представители ФБР выразили признательность за то, что их вызвали, а кроме того, подтвердили, что во взятом образце черного месива присутствовала ДНК нескольких людей, и что все увиденное на втором этаже дома действительно напоминало отвратительную сцену убийства, хотя и произошедшего очень давно.
Наконец, спустя целую неделю после похорон Папашки, когда тетушка Куин еще не покинула постели и отказывалась есть, доводя тем самым меня и всех в доме почти до истерики, я вместе со всеми восемью Обитателями Флигеля, разместившимися в маленьких пирогах, выехал на рассвете на остров Сладкого Дьявола. Мы все были вооружены – я теперь, не скрываясь, носил пистолет Папашки тридцать восьмого калибра, – а замыкали нашу экспедицию двое охранников. С нами поехал также шофер тетушки, Клем, а рядом со мной сидела Жасмин в плотно обтягивающих джинсах, с собственным пистолетом тридцать восьмого калибра, решившая лично участвовать во всем, что произойдет.
Мы взяли с собой разные инструменты, чтобы вскрыть огромную могилу из гранита и золота, а я прихватил также маленькую красивую капсулу – вообще-то это была шкатулка для драгоценностей, купленная в магазине подарков, – с намерением поместить в нее то, что осталось от Ревекки. Собрать останки можно было только совком. Другого способа не было.
Компания подобралась веселая. Аллен, заводила среди Обитателей Флигеля, назвал нас «поисковым отрядом на пирогах», но за всеми моими улыбками и смехом скрывался самый настоящий ужас оттого, что мы собираемся вернуть себе Хижину Отшельника.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как предупредить участников экспедиции о возможном риске. У незаконного обитателя Хижины хватило наглости заявиться прямо в Блэквуд-Мэнор! Насколько они мне поверили, оставалось только догадываться.
Наконец, после сорока минут трудного продвижения по болоту, мы достигли берега, заросшего ежевикой. Перед нами, словно корабль, вылетевший на берег, возвышался дом, а неуемная колючая глициния отчаянно пыталась его поглотить.
Я выбрался на берег, с треском открыл банку с пивом и наблюдал за работниками фермы, которые теперь собственными глазами увидели то, о чем им рассказывали. Аллен и Клем, побывавшие на острове раньше, стояли рядом со мной и ждали, когда утихнет волнение.
Потом я сказал, что пойду собирать останки Ревекки один. Я не хотел, чтобы на второй этаж ввалилась целая толпа.
Все тут же всполошились, тревожась за мою безопасность.
«Так и быть, Жасмин, ты вооружена и пойдешь со мной», – сказал я, но поднялся по лестнице первым и держал наготове пистолет.
Солнце палило нещадно сквозь открытые окна второго этажа. В первую секунду я был ослеплен, а потом постепенно разглядел перед собою человеческую фигуру: это была Ревекка, в разорванном платье, спущенном до пояса, с торчащим из-под ребра крюком, бледная. Она моргала, но не могла говорить. Изо рта у нее текла кровь.
«Великий Боже, Ревекка!» – воскликнул я и, кинувшись к ней, попытался снять ее с крюка, не причиняя при этом еще больше мучений. Она задергалась, я услышал хриплое дыхание.
Все это происходило на самом деле.
«Ревекка, я здесь!» – выкрикнул я, пытаясь ее приподнять.
Потом я услышал голос Жасмин, увидел ее лицо, лица Аллена и Клемма. Мы все находились на втором этаже дома. Я лежал на спине. Солнце подмигивало мне из-за кипарисов.
Ревекки больше не было. Только черная жижа на полу да свисающие со стены заржавленные цепи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184