Он плакал по тетушке Куин. Многие плакали. Терри Сью все время проливала слезы. Вокруг гроба на постаменте собралась целая гора цветов. Нам предложили, построившись в ряд, пройти мимо, чтобы в последний раз дотронуться до гроба. Ворота в высокую гранитную усыпальницу стояли открытыми. После нашего ухода гроб должны были поместить на одну из полок.
Пэтси принялась истерически всхлипывать.
– Как ты мог привести нас сюда ночью! – закричала она мне, не переставая лить слезы. – Ты, всегда только ты, Тарквиний. Я ненавижу это место, а тебе понадобилось приводить нас сюда ночью. Ты, всегда только ты, Тарквиний.
Мне стало жаль ее: она выглядела такой несчастной, и все на нее уставились, не подозревая, насколько она больна, да и вообще безумна.
Большая Рамона попыталась ее успокоить. Рядом со мной стояла Меррик Мэйфейр и не сводила с Пэтси пытливого взгляда. Я чувствовал, что и Лестат наблюдает за ней. Я понимал, что для нее это унизительно, хотя что для них означали ее неуместные сцены? И вообще, почему она сюда пришла?
Она ведь не была на похоронах собственных родителей. Впрочем, тетушку Куин она любила. Все любили.
Большая Рамона повела Пэтси к машине. Наш поверенный Грейди Брин пытался ее успокоить, ласково похлопывая по спине.
– Будь ты проклят, Квинн! – кричала Пэтси, когда они вталкивали ее в лимузин. – Чтоб ты провалился в ад! – Я даже подумал, не стала ли она ясновидящей, раз выкрикивает такие проклятия, разящие прямо в точку.
– Нам следует сегодня встретиться, – тихо произнесла Меррик. – Твой приятель-дух опасен. Я чувствую его присутствие. Он не слишком стремится показаться на глаза мне или Лестату. Но он способен навредить остальным. Нельзя терять времени.
– Встретимся в особняке? – спросил я.
– Да, ты поезжай с семьей, – ответил Лестат, – а когда прибудешь на место, мы уже будем тебя ждать.
– Твоя мать тоже поедет на ферму, – сказала Меррик. – Однако она намерена тут же снова уехать. Постарайся ее задержать. Мы должны с ней поговорить. Так и скажи ей – мы должны с ней поговорить. Используй любые средства, лишь бы задержать ее.
– Но зачем? – удивился я.
– Когда мы соберемся вместе, ты поймешь, – ответила Меррик.
Меня ждал лимузин. Меня ждали Томми, Пэтси, Большая Рамона, Нэш, Жасмин и Клем.
Я оглянулся на гроб. Служащие похоронного бюро и кладбищенская команда готовили склеп – делали то, что мы не должны были видеть. Я вернулся туда, вытащил две розы из цветочной горы и, подняв глаза, увидел Гоблина.
Он стоял в дверях склепа. Одетый в точности как я, в черном костюме, с такой же точно стрижкой, он смотрел на меня диким сверкающим взглядом, и хотя он был непрозрачным, я увидел, как под его призрачной кожей разливается по сосудам кровь, питая то, что и составляло иллюзию. Его образ оставался видимым секунду, может, две, а затем исчез, как погашенное пламя.
Меня передернуло. Я почувствовал дуновение ветра. Пустоту.
Прихватив две розы, я залез в машину, и мы поехали в Блэквуд-Мэнор.
Пэтси рыдала всю дорогу.
– Я не подходила к этому проклятому склепу все эти годы, – приговаривала она. – А тут пришлось всем ехать на кладбище посреди ночи, и все из-за Квинна, маленького Квинна, он, видите ли, так распорядился, наш маленький Квинн!
– Могла бы и не ехать, – сказала Большая Рамона. – Тихо, а то тебе будет плохо.
– Иди к черту, всех вас к черту, никто даже понятия не имеет о том, как мне бывает плохо.
И так всю долгую дорогу домой.
К тому времени, когда мы подъехали к особняку, от обеих роз в моих руках остались лишь отдельные лепестки.
47
Пэтси занимала спальню напротив моей, и, как только мы приехали домой, Синди, наша любимая сиделка, поднялась к ней, чтобы проверить, приняла ли она лекарство, и дать ей какое-нибудь слабенькое успокоительное. Вскоре Пэтси была переодета в традиционную для Блэквуд-Мэнор фланелевую ночную рубашку и не высказывала никаких намерений куда-то отправиться, хотя, когда я проходил мимо ее двери в свою комнату, она не упустила случая пронзительно прокричать мне вслед, что ее чуть не вырвало, когда я потащил их всех на кладбище «в полночь».
На самом деле полночь еще не наступила.
Что касается Гоблина, каждый сознавал опасность. Мне не пришлось предупреждать Жасмин и Клема, чтобы они приглядывали за Джеромом, или просить Нэша, чтобы он не спускал глаз с Томми. Все знали, как поступил Гоблин с тетушкой Куин. Даже Пэтси верила в это, и Большая Рамона теперь стала ее компаньонкой и охраной.
Никто не должен был подниматься по лестнице в одиночку. Не следовало впадать в панику при виде бьющегося стекла. Все должны были оставаться в доме, передвигаться по двое или по трое, включая меня самого, – как раз сейчас «двое друзей» ждали в моих личных апартаментах.
Они ждали меня, как и обещали. Мы собрались за центральным столом – Меррик, Лестат и я, – и Меррик, высокая, очень худая женщина со смуглой кожей и пышными темными волосами, сняла свой белый шарф, огромные очки и сразу начала говорить.
– Это существо, этот призрак, который следует за тобой по пятам, твой кровный родственник, и эта связь очень важна.
– Как такое может быть? – удивился я. – Я всегда считал его духом. Меня преследовали призраки, но они всегда прямо говорят, кто они такие, у каждого своя история, каждый когда-то прожил земную жизнь.
– У него тоже есть история, тоже есть прошлое, поверь мне.
– Какая же? – спросил я.
– А ты сам не догадываешься? – осторожно осведомилась она, заглядывая мне в глаза, словно я что-то скрывал, возможно, от себя самого.
– Понятия не имею, – ответил я. Мне легко было с ней общаться. Казалось, она все понимает. – Он всегда был рядом, – сказал я, – с самого начала. Я думал, что чуть ли не сам его создал. Что я притянул его к себе откуда-то из пустоты и придал ему собственный образ. Я знаю, что он из чего-то состоит. Из эфира. Астральных частиц – какого-то вида материи. Из чего-то такого, что подчиняется законам природы. Мона Мэйфейр как-то раз объяснила мне, что подобные духи обладают ядром, своего рода сердцем и системой циркуляции. Насколько я понимаю, теперь моя кровь питает эту систему, и, когда он вытягивает из меня кровь после моего насыщения, он становится все сильнее и сильнее. Но я никогда, даже на секунду, не мог предположить, что он чей-то призрак.
– Я видела его на кладбище, – призналась Меррик. – Точно так же, как и ты его видел.
– Ты видела его перед нашим склепом? Когда я пошел за розами?
– Нет, до того, – услышал я в ответ. – Это очень сильный призрак. Тарквиний, он твой близнец.
– Да, я знаю, мой абсолютный doppelganger.
– Нет, Тарквиний, я имею в виду, что он призрак твоего брата-близнеца, твоего идентичного брата-близнеца.
– Это невозможно, Меррик, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
Пэтси принялась истерически всхлипывать.
– Как ты мог привести нас сюда ночью! – закричала она мне, не переставая лить слезы. – Ты, всегда только ты, Тарквиний. Я ненавижу это место, а тебе понадобилось приводить нас сюда ночью. Ты, всегда только ты, Тарквиний.
Мне стало жаль ее: она выглядела такой несчастной, и все на нее уставились, не подозревая, насколько она больна, да и вообще безумна.
Большая Рамона попыталась ее успокоить. Рядом со мной стояла Меррик Мэйфейр и не сводила с Пэтси пытливого взгляда. Я чувствовал, что и Лестат наблюдает за ней. Я понимал, что для нее это унизительно, хотя что для них означали ее неуместные сцены? И вообще, почему она сюда пришла?
Она ведь не была на похоронах собственных родителей. Впрочем, тетушку Куин она любила. Все любили.
Большая Рамона повела Пэтси к машине. Наш поверенный Грейди Брин пытался ее успокоить, ласково похлопывая по спине.
– Будь ты проклят, Квинн! – кричала Пэтси, когда они вталкивали ее в лимузин. – Чтоб ты провалился в ад! – Я даже подумал, не стала ли она ясновидящей, раз выкрикивает такие проклятия, разящие прямо в точку.
– Нам следует сегодня встретиться, – тихо произнесла Меррик. – Твой приятель-дух опасен. Я чувствую его присутствие. Он не слишком стремится показаться на глаза мне или Лестату. Но он способен навредить остальным. Нельзя терять времени.
– Встретимся в особняке? – спросил я.
– Да, ты поезжай с семьей, – ответил Лестат, – а когда прибудешь на место, мы уже будем тебя ждать.
– Твоя мать тоже поедет на ферму, – сказала Меррик. – Однако она намерена тут же снова уехать. Постарайся ее задержать. Мы должны с ней поговорить. Так и скажи ей – мы должны с ней поговорить. Используй любые средства, лишь бы задержать ее.
– Но зачем? – удивился я.
– Когда мы соберемся вместе, ты поймешь, – ответила Меррик.
Меня ждал лимузин. Меня ждали Томми, Пэтси, Большая Рамона, Нэш, Жасмин и Клем.
Я оглянулся на гроб. Служащие похоронного бюро и кладбищенская команда готовили склеп – делали то, что мы не должны были видеть. Я вернулся туда, вытащил две розы из цветочной горы и, подняв глаза, увидел Гоблина.
Он стоял в дверях склепа. Одетый в точности как я, в черном костюме, с такой же точно стрижкой, он смотрел на меня диким сверкающим взглядом, и хотя он был непрозрачным, я увидел, как под его призрачной кожей разливается по сосудам кровь, питая то, что и составляло иллюзию. Его образ оставался видимым секунду, может, две, а затем исчез, как погашенное пламя.
Меня передернуло. Я почувствовал дуновение ветра. Пустоту.
Прихватив две розы, я залез в машину, и мы поехали в Блэквуд-Мэнор.
Пэтси рыдала всю дорогу.
– Я не подходила к этому проклятому склепу все эти годы, – приговаривала она. – А тут пришлось всем ехать на кладбище посреди ночи, и все из-за Квинна, маленького Квинна, он, видите ли, так распорядился, наш маленький Квинн!
– Могла бы и не ехать, – сказала Большая Рамона. – Тихо, а то тебе будет плохо.
– Иди к черту, всех вас к черту, никто даже понятия не имеет о том, как мне бывает плохо.
И так всю долгую дорогу домой.
К тому времени, когда мы подъехали к особняку, от обеих роз в моих руках остались лишь отдельные лепестки.
47
Пэтси занимала спальню напротив моей, и, как только мы приехали домой, Синди, наша любимая сиделка, поднялась к ней, чтобы проверить, приняла ли она лекарство, и дать ей какое-нибудь слабенькое успокоительное. Вскоре Пэтси была переодета в традиционную для Блэквуд-Мэнор фланелевую ночную рубашку и не высказывала никаких намерений куда-то отправиться, хотя, когда я проходил мимо ее двери в свою комнату, она не упустила случая пронзительно прокричать мне вслед, что ее чуть не вырвало, когда я потащил их всех на кладбище «в полночь».
На самом деле полночь еще не наступила.
Что касается Гоблина, каждый сознавал опасность. Мне не пришлось предупреждать Жасмин и Клема, чтобы они приглядывали за Джеромом, или просить Нэша, чтобы он не спускал глаз с Томми. Все знали, как поступил Гоблин с тетушкой Куин. Даже Пэтси верила в это, и Большая Рамона теперь стала ее компаньонкой и охраной.
Никто не должен был подниматься по лестнице в одиночку. Не следовало впадать в панику при виде бьющегося стекла. Все должны были оставаться в доме, передвигаться по двое или по трое, включая меня самого, – как раз сейчас «двое друзей» ждали в моих личных апартаментах.
Они ждали меня, как и обещали. Мы собрались за центральным столом – Меррик, Лестат и я, – и Меррик, высокая, очень худая женщина со смуглой кожей и пышными темными волосами, сняла свой белый шарф, огромные очки и сразу начала говорить.
– Это существо, этот призрак, который следует за тобой по пятам, твой кровный родственник, и эта связь очень важна.
– Как такое может быть? – удивился я. – Я всегда считал его духом. Меня преследовали призраки, но они всегда прямо говорят, кто они такие, у каждого своя история, каждый когда-то прожил земную жизнь.
– У него тоже есть история, тоже есть прошлое, поверь мне.
– Какая же? – спросил я.
– А ты сам не догадываешься? – осторожно осведомилась она, заглядывая мне в глаза, словно я что-то скрывал, возможно, от себя самого.
– Понятия не имею, – ответил я. Мне легко было с ней общаться. Казалось, она все понимает. – Он всегда был рядом, – сказал я, – с самого начала. Я думал, что чуть ли не сам его создал. Что я притянул его к себе откуда-то из пустоты и придал ему собственный образ. Я знаю, что он из чего-то состоит. Из эфира. Астральных частиц – какого-то вида материи. Из чего-то такого, что подчиняется законам природы. Мона Мэйфейр как-то раз объяснила мне, что подобные духи обладают ядром, своего рода сердцем и системой циркуляции. Насколько я понимаю, теперь моя кровь питает эту систему, и, когда он вытягивает из меня кровь после моего насыщения, он становится все сильнее и сильнее. Но я никогда, даже на секунду, не мог предположить, что он чей-то призрак.
– Я видела его на кладбище, – призналась Меррик. – Точно так же, как и ты его видел.
– Ты видела его перед нашим склепом? Когда я пошел за розами?
– Нет, до того, – услышал я в ответ. – Это очень сильный призрак. Тарквиний, он твой близнец.
– Да, я знаю, мой абсолютный doppelganger.
– Нет, Тарквиний, я имею в виду, что он призрак твоего брата-близнеца, твоего идентичного брата-близнеца.
– Это невозможно, Меррик, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184