Что касается постояльцев, то Жасмин окончательно выдохлась, как мы здесь говорим, и отказалась заниматься этими делами. А когда мы поселили Томми в одну из спален наверху, а другую оставили для Бриттани, на случай ее приездов, и разместили Нэша в прежней спальне Папашки, то для гостей осталась всего одна комната, так что сдавать ее не имело смысла.
А потом Пэтси, которая сейчас совсем слаба, пристрастилась ночевать в этой последней спальне парадной половины дома. Так что вопрос о платных гостях отпал сам собой.
Но прихожане нашего округа не могли обойтись без огромного рождественского банкета, пасхального буфета, Фестиваля азалий и редких свадебных торжеств, так что Жасмин до сих пор берет на себя эти хлопоты, чем втайне страшно гордится, хотя не перестает жаловаться, и вообще ведет себя словно местная святая.
В прошлом году я постоял в сторонке, когда пели рождественские гимны. Плакать я не осмелился – плакала моя душа, когда сопрано исполнила дважды специально для меня «О, Святая Ночь».
Я, конечно, сумасшедший, но устроил полуночный обед со Святой субботы на Пасхальное воскресенье только потому, что не мог присутствовать на пасхальном празднике. В этом году все прошло чудесно, хотя был устроен и обычный буфет, привлекший чуть ли не всех прихожан после церковной службы. Я устраивал бы больше ночных благотворительных собраний, не будь моя голова в последнее время занята другим.
Томми всех нас удивил, попросив по собственной воле, чтобы его послали учиться в закрытую школу в Англию – ни больше ни меньше, как в Итон, – и Нэш отвез его и устроил. Теперь, когда он звонит, мы все изумляемся его британскому акценту и всех нас переполняет радость. Я ужасно по нему скучаю. Скоро он должен приехать на каникулы. Сейчас ему четырнадцать, и он все еще быстро растет. Он до сих пор не отказался от идеи возглавить экспедицию и отыскать пропавшую Атлантиду. Я вырезаю все статьи, которые мне попадаются, по этой теме и отправляю ему по почте. Нэш делает то же самое.
Терри Сью и ее дети живут отлично. Няня и экономка совершенно изменили их жизнь, и теперь там все идет гладко. Бриттани и остальные дети ходят в хорошие школы, так что у них будет в жизни шанс. Сама Терри Сью тоже счастлива. Каждые две недели, получив чек, она отправляется в «Уол-Март», где покупает одежду и искусственные цветы. Ее дом переполнен искусственными цветами. Не дом, а джунгли из искусственных цветов. Там не найдется ни одного пустого места для еще одного искусственного цветка. Стоит туда войти, как Терри старается всучить тебе какие-нибудь старые искусственные цветы, чтобы потом пойти и купить новые. Она перенесла операцию, чтобы больше не рожать детей. Чарли, ее дружок, владеющий оружием, несколько часов продержал на мушке своего «магнума» все семейство и шерифа, а потом в конце концов пустил пулю себе в голову.
Тетушка Куин решила стать для Терри Сью кем-то вроде наставницы и теперь дважды в неделю устраивает для нее пансион благородных девиц; Терри Сью приходит, чтобы обсудить с тетушкой покупку новой одежды, и тетушка советует ей, каким цветом красить ногти, как делать прическу. Бриттани тоже стала любимицей тетушки Куин, и в результате у девочки теперь собралась целая коллекция кукол.
Жасмин после отчаянной перепалки позволила дать Джерому мое имя и даже обращаться ко мне «папочка», впрочем особой радости по этому поводу она не испытывала. А после она дала согласие, чтобы мальчика каждый день отвозили в Новый Орлеан, в школу Святой Троицы. Джером очень смышленый. Тетушка Куин любит ему читать. Нэш много времени уделял его обучению. Мальчик уже сейчас сочиняет маленькие истории и записывает их на диктофон. У него получается что-то вроде радиоспектакля со всеми шумовыми эффектами.
Меня глубоко трогает, что он мой сын, единственный, другого уже не будет, но не меньшую любовь я испытываю и к Томми. Часто вспоминая слова Петронии, сказанные мне в Неаполе, я думаю, что все-таки сумею сделать что-то честное и достойное. Не знаю, думала ли она тогда о таких вещах, как опекунство над смертными, но я думаю об этом, и мне кажется, что моя работа только началась. Я мечтал стать покровителем какого-то пианиста – покупать ему ноты, оплачивать его записи, помогать ему с обучением и тому подобное. Эта мечта, но мне кажется, я мог бы это сделать. Не вижу причин, почему бы и нет.
Но я отвлекся. Позволь мне продолжить. Да, теперь эпилог.
В течение девяти месяцев мы с Нэшем читали Диккенса. Посвящали этому ранние вечера, прежде чем я отправлялся на охоту, когда мне не грозили атаки Гоблина. Мы усаживались в два кресла у камина в комнате Нэша и по очереди читали друг другу вслух. Мы снова пролистали страницы романов «Большие надежды», «Дэвид Копперфилд» и «Лавка древностей». Мы также читали «Гамлета», заставлявшего меня втайне горевать о Моне, «Макбета», «Короля Лира» и «Отелло». Обычно мы расставались в одиннадцать. В те редкие дни, когда тетушка Куин заставляла себя потерпеть дневной свет, отправляясь по магазинам за новыми камеями или нарядами, Нэш ее сопровождал.
Все прочие вечера Нэш смотрел фильмы с тетушкой Куин, Жасмин, сиделкой Синди и другими – весьма разношерстная компания. Даже Большая Рамона пристрастилась к этим сеансам.
А потом Нэш вернулся в Калифорнию, чтобы получить докторскую степень, а когда он вернется, то вновь станет сопровождать тетушку Куин. Ей очень его не хватает и, как она сама тебе сегодня сказала, сейчас у нее нет компании, и от этого ей очень больно.
Пэтси неплохо держится на своем коктейле из лекарств, которым ее пичкают от СПИДа, она даже понемногу работает со своей группой. С Сеймором мы уладили дело без суда, заплатив огромные деньги. Но, получив их, он вскоре умер. Пэтси поклялась, что не заражает людей. Но сейчас в суде лежат еще два иска на нее от бывших музыкантов группы. Все это измотало Пэтси. Ей нравится жить в большом доме, в гостевой спальне в конце коридора. Я не часто с ней разговариваю, потому что каждую ночь, поднимаясь по лестнице, испытываю непреодолимое желание ее убить. Я читаю ее мысли, сам не желая того, и я знаю, что она по собственной беспечности могла перезаразить кучу людей, да и сейчас это не исключено, хотя теперь все про нее знают. Меня так и тянет лишить ее жизни, так что приходится держаться подальше.
Но позволь мне продолжить.
С первой же ночи после моего возвращения я пытаюсь освоить свои новые возможности и улучшить свое мастерство.
Внутри семьи я сдерживаю свой телепатический дар, да и с чужими людьми тоже, если не считать жертв, потому что чтение чрких мыслей кажется мне неприличным, да и шуму много в голове.
Я часто летаю по воздуху, тренируюсь в скорости. Я переношусь в Хижину Отшельника и уже оттуда в далекие таверны и придорожные пивные, где охочусь на бродяг и злодеев, но в основном я практикую насыщение парой глотков, довольно успешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184