- Уже неуверенно подытожила Настурция,
потому что в последний год дочь Рыжухи чаще сдавала тряпье Притыке, чем
покупала у нее. В пору вошла дочурка квасная, тоскливо подумала приемщица
и сразу все стало противно и мелко: сиди себе здесь дурой-дурищей в
кривобокой обшитой дранкой коробке, притулившейся к краю забытой богом
площади не шибко важной станции и пересчитывай невозвратимые денечки
собственных годов, а девиц пошустрее раскосые ухажеры улещают и водят
кормить мясом бычков, чьи тушки везут самолетами из Японии, а при жизни
тех бычков молоком отпаивают, как раз, чтоб дочь Рыжухи впослед отужинала
приличествующим образом.
Мордасов чавкнул холодильной дверцей - на свет божий явил банку с
персиками, из шкафа извлек две неказистые тарелки, одну склееную, с
щербинками по краю, выловил два могутных персика, водрузил на тарелку и
халдейски угодливо протянул женщинам.
- Прошу откушать по персику мира, вроде как замириться, женщины вы
обе достойные и конфронтации на моей территории я не потерплю.
Настурция первой припала к персику, вымазав губы, одарила Рыжуху
улыбкой прощения; квасница расправилась с персиком одномоментно, не
испытывая недавних затруднений Мордасова, потому как щеки ее могли
растянуться не только прикрываючи персик, но и арбуз средних размеров.
Мир воцарился уверенно. Колодец глянул на толпу у входа - после
перерыва отщелкало минут двадцать - и побрел к дверному крючку.
Шпындро бездумно ворошил бумаги, будто на вкус пробовал резолюции,
ток воздуха от вентилятора шевелил волоски на проборе. Филин при встрече
сегодня утром кивнул вяло, мутно, по-рыбьи взглянул на подчиненного,
Шпындро глотал слюну при мысли, что Кругов - опасный конкурент -
поглядывает на него с особым вниманием неспроста, Игорь Иванович допускал,
что битва за выезд уже началась без объявления войны, началась с тайных
разведопераций, с прощупываний и обходных маневров. Битвы эти изматывали
донельзя, просушивали до песчаной пыли, будто прах на донце неглубоких
колодцев в пустыне. Филин мог вести двойную игру, мог оповестить о
забугорной вакансии и Шпындро и Кругова одновременно, в попытке потянуть
из обоих. С момента намека на выезд стоило забрезжить отходному застолью,
работа и вовсе прекращалась, не считая прихода и отсиживания на службе,
остальное и без того не обременительное, только по первости суетное и
будто бы неоглядное, переставало что-либо значить. Бумаг исторгалось
столько по всяческим поводам, что даже призрака опасности быть пойманным
за руку по причине безделья не существовало.
В ногах Шпындро лежал пакет с дарами дочерям Филина. Передача дара
при кажущейся простоте акта считалась делом непростым, со своими извивами,
тупиками и тонкостями, вскрывающимися лишь от многолетней практики - ни
учебников не полистаешь, ни советов прилюдных не услышишь. Тут каждый
первопроходец и опыт его остается втуне до конца дней.
До полудня Филин не вызывал и после обеда тоже, в половине четвертого
Шпындро взял проект бумаги, составленный месяца три назад, как раз на
случай, если понадобится мотивированно вломиться к Филину. Настала пора
пустить проект письма в ход. Письму повезло - родилось на свет, а могло
так и остаться упокоенным в баллоне шариковой ручки Шпындро. Письму
предназначалась роль повода для беседы и время использовать этот повод
прикатило.
С утра Кругов - случайно ли? наив уверовать в такие случайности - все
время держал Шпындро в поле зрения и даже обедать напросился вместе.
Кругова могло волновать одно - примет ли сегодня Филин Шпындро или нет?
Шпындро заботило то же самое касательно сослуживца и поэтому взаимная
опека не казалась слишком обременительной и вполне устраивала обоих.
В половине четвертого Шпындро сделал решительный ход. Поднялся,
провожаемый взглядом Кругова, и вышел в коридор, зная, что Кругов
последует за ним. На половине пути до кабинета Филина Шпындро замер, не
слишком продуманно выбрав место остановки, обернулся и увидел позади
Кругова, тот безразлично приближался и неожиданно свернул к двери туалета.
Ах, черт, укорил себя Шпындро, не там тормознул. Кругов прикинулся, что
шлепает в туалет, а сам Шпындро выглядел дурацки, застыв посреди коридора
и пристально патрулируя взором поход Кругова по нужде.
Далее Шпындро уловки отмел, до приемной Филина дошагал бодро и с
учетом изменения соотношения сил, которое стало очевидно вчера ему и
секретарю, решительно попросил всезнающую фурию сплетен и недомолвок
уведомит Филина, что у Шпындро неотложное дело.
Если Филин не примет - дело дрянь, если заставит ждать, расценить это
толком не удастся, если примет с места в карьер, пожалуй, у Игоря
Ивановича неплохие шансы.
Филин принял Шпындро через двадцать минут. Предварительно ничего не
прояснилось. В приемную, будто ненароком по дороге из туалета заглянул
Кругов и увидел Шпындро с проектом на коленях. Коллеги скрестили взгляды и
секретарь тут же сообразила, что становится очевидцем важных событий.
Филин с последней встречи не изменился, те же желтоватые седины,
наколки, грубой лепки лицо, окутанное клубами беломорного дыма, но в
глазах-щелках Шпындро почудился свет решимости, которого в прошлый раз не
было, а значит сегодня разговор мог принять более определенный характер и
тогда наличие даров дочерям - сувкам филинова помета величал их Игорь про
себя - под рукой подтверждало необыкновенную предусмотрительность Шпындро.
Разговор шел кругами, перебрасываясь от необязательного вовсе к
случайному и обходя нужное, трогающее за живое каждого из двоих в этом
кабинете. Филин водил мастерски, то натягивал лесу, то отпускал, то вовсе
терял интерес к Шпындро, то неожиданно глаза начальника вспыхивали
восторгом взаимонужности. Торопиться некуда, оба на службе, в стенах, и
время здесь принадлежало им безраздельно, само наличие обоих на рабочих
местах или вблизи - только что вышел - вроде бы свидетельствовало о бурной
деятельности, во всяком случае ни одному лыко в строку не поставишь. По
городу не шныряют - оба в пределах селекторной досягаемости.
В тягостном прощупывании Шпындро утешали только мучения Кругова:
каково тому сейчас? чем дольше Шпындро не возвращается, тем болезненнее
Кругову, неровен час Филин еще обсуждает его деловые качества со Шпындро?
заглазно! вот что нестерпимо жжет и, ставя себя на место Кругова, напрочь
отрезанного от событий в кабинете Филина, Шпындро радовался хотя бы тому,
что с каждой минутой утекающего времени все более вздорные мысли одолевают
Кругова, подталкивая к импульсивным, поспешным решениям, через день-два
расцветшим ложными шагами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
потому что в последний год дочь Рыжухи чаще сдавала тряпье Притыке, чем
покупала у нее. В пору вошла дочурка квасная, тоскливо подумала приемщица
и сразу все стало противно и мелко: сиди себе здесь дурой-дурищей в
кривобокой обшитой дранкой коробке, притулившейся к краю забытой богом
площади не шибко важной станции и пересчитывай невозвратимые денечки
собственных годов, а девиц пошустрее раскосые ухажеры улещают и водят
кормить мясом бычков, чьи тушки везут самолетами из Японии, а при жизни
тех бычков молоком отпаивают, как раз, чтоб дочь Рыжухи впослед отужинала
приличествующим образом.
Мордасов чавкнул холодильной дверцей - на свет божий явил банку с
персиками, из шкафа извлек две неказистые тарелки, одну склееную, с
щербинками по краю, выловил два могутных персика, водрузил на тарелку и
халдейски угодливо протянул женщинам.
- Прошу откушать по персику мира, вроде как замириться, женщины вы
обе достойные и конфронтации на моей территории я не потерплю.
Настурция первой припала к персику, вымазав губы, одарила Рыжуху
улыбкой прощения; квасница расправилась с персиком одномоментно, не
испытывая недавних затруднений Мордасова, потому как щеки ее могли
растянуться не только прикрываючи персик, но и арбуз средних размеров.
Мир воцарился уверенно. Колодец глянул на толпу у входа - после
перерыва отщелкало минут двадцать - и побрел к дверному крючку.
Шпындро бездумно ворошил бумаги, будто на вкус пробовал резолюции,
ток воздуха от вентилятора шевелил волоски на проборе. Филин при встрече
сегодня утром кивнул вяло, мутно, по-рыбьи взглянул на подчиненного,
Шпындро глотал слюну при мысли, что Кругов - опасный конкурент -
поглядывает на него с особым вниманием неспроста, Игорь Иванович допускал,
что битва за выезд уже началась без объявления войны, началась с тайных
разведопераций, с прощупываний и обходных маневров. Битвы эти изматывали
донельзя, просушивали до песчаной пыли, будто прах на донце неглубоких
колодцев в пустыне. Филин мог вести двойную игру, мог оповестить о
забугорной вакансии и Шпындро и Кругова одновременно, в попытке потянуть
из обоих. С момента намека на выезд стоило забрезжить отходному застолью,
работа и вовсе прекращалась, не считая прихода и отсиживания на службе,
остальное и без того не обременительное, только по первости суетное и
будто бы неоглядное, переставало что-либо значить. Бумаг исторгалось
столько по всяческим поводам, что даже призрака опасности быть пойманным
за руку по причине безделья не существовало.
В ногах Шпындро лежал пакет с дарами дочерям Филина. Передача дара
при кажущейся простоте акта считалась делом непростым, со своими извивами,
тупиками и тонкостями, вскрывающимися лишь от многолетней практики - ни
учебников не полистаешь, ни советов прилюдных не услышишь. Тут каждый
первопроходец и опыт его остается втуне до конца дней.
До полудня Филин не вызывал и после обеда тоже, в половине четвертого
Шпындро взял проект бумаги, составленный месяца три назад, как раз на
случай, если понадобится мотивированно вломиться к Филину. Настала пора
пустить проект письма в ход. Письму повезло - родилось на свет, а могло
так и остаться упокоенным в баллоне шариковой ручки Шпындро. Письму
предназначалась роль повода для беседы и время использовать этот повод
прикатило.
С утра Кругов - случайно ли? наив уверовать в такие случайности - все
время держал Шпындро в поле зрения и даже обедать напросился вместе.
Кругова могло волновать одно - примет ли сегодня Филин Шпындро или нет?
Шпындро заботило то же самое касательно сослуживца и поэтому взаимная
опека не казалась слишком обременительной и вполне устраивала обоих.
В половине четвертого Шпындро сделал решительный ход. Поднялся,
провожаемый взглядом Кругова, и вышел в коридор, зная, что Кругов
последует за ним. На половине пути до кабинета Филина Шпындро замер, не
слишком продуманно выбрав место остановки, обернулся и увидел позади
Кругова, тот безразлично приближался и неожиданно свернул к двери туалета.
Ах, черт, укорил себя Шпындро, не там тормознул. Кругов прикинулся, что
шлепает в туалет, а сам Шпындро выглядел дурацки, застыв посреди коридора
и пристально патрулируя взором поход Кругова по нужде.
Далее Шпындро уловки отмел, до приемной Филина дошагал бодро и с
учетом изменения соотношения сил, которое стало очевидно вчера ему и
секретарю, решительно попросил всезнающую фурию сплетен и недомолвок
уведомит Филина, что у Шпындро неотложное дело.
Если Филин не примет - дело дрянь, если заставит ждать, расценить это
толком не удастся, если примет с места в карьер, пожалуй, у Игоря
Ивановича неплохие шансы.
Филин принял Шпындро через двадцать минут. Предварительно ничего не
прояснилось. В приемную, будто ненароком по дороге из туалета заглянул
Кругов и увидел Шпындро с проектом на коленях. Коллеги скрестили взгляды и
секретарь тут же сообразила, что становится очевидцем важных событий.
Филин с последней встречи не изменился, те же желтоватые седины,
наколки, грубой лепки лицо, окутанное клубами беломорного дыма, но в
глазах-щелках Шпындро почудился свет решимости, которого в прошлый раз не
было, а значит сегодня разговор мог принять более определенный характер и
тогда наличие даров дочерям - сувкам филинова помета величал их Игорь про
себя - под рукой подтверждало необыкновенную предусмотрительность Шпындро.
Разговор шел кругами, перебрасываясь от необязательного вовсе к
случайному и обходя нужное, трогающее за живое каждого из двоих в этом
кабинете. Филин водил мастерски, то натягивал лесу, то отпускал, то вовсе
терял интерес к Шпындро, то неожиданно глаза начальника вспыхивали
восторгом взаимонужности. Торопиться некуда, оба на службе, в стенах, и
время здесь принадлежало им безраздельно, само наличие обоих на рабочих
местах или вблизи - только что вышел - вроде бы свидетельствовало о бурной
деятельности, во всяком случае ни одному лыко в строку не поставишь. По
городу не шныряют - оба в пределах селекторной досягаемости.
В тягостном прощупывании Шпындро утешали только мучения Кругова:
каково тому сейчас? чем дольше Шпындро не возвращается, тем болезненнее
Кругову, неровен час Филин еще обсуждает его деловые качества со Шпындро?
заглазно! вот что нестерпимо жжет и, ставя себя на место Кругова, напрочь
отрезанного от событий в кабинете Филина, Шпындро радовался хотя бы тому,
что с каждой минутой утекающего времени все более вздорные мысли одолевают
Кругова, подталкивая к импульсивным, поспешным решениям, через день-два
расцветшим ложными шагами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78