- Когда вспоминаешь, что страдают миллионы, на месте не усидишь, -
сказал Мак. - Ранили кого или обидели, вроде Андерсона, или видишь, как
легавые еврейских девчонок задирают, и думаешь, а стоит ли вообще
бороться, ради чего все это? Но как вспомнишь, что миллионы людей
голодают, все на свои места враз становится. Стоит бороться, стоит! Так
и мечешься: представишь одно - скиснешь, другое - воспрянешь. Бывало с
тобой так, а, Джим?
- Не в такой степени. Недавно на моих глазах умирала мать.
Кажется, сто лет прошло, а на деле-то - совсем ничего. Она мне и слова
не сказала, смотрела, только и все го. До того ей, наверное, лихо было,
что она даже от священника отказалась И в ту ночь во мне что-то
сгорело. Да, мне жаль Андерсона, но, в конце концов, если я своей
жизнью жертвую, почему б ему не пожертвовать сараем?
- Для людей его склада собственность дороже жизни.
- Мак, куда ты так летишь? Сбавь-ка шаг. Я вот-вот выдохнусь.
Мак пошел чуть медленнее.
- Я все думаю, с чем старик в город поехал. И тороплюсь в лагерь,
пока еще не поздно. Не знаю, что у шерифа на уме, но расколоть,
разобщить нас - для него огромное удовольствие.
Дальше шагали молча. Земля была черная, мягкая. Солнечные блики
скользили по ним. Лишь на подходе к лагерю замедлили шаг.
- Ну, пока вроде все гладко,- сказал Мак.
Над кухней поднимался дымок.
- Куда-то все подевались, - удивился Джим.
- В палатках, отсыпаются. И нам неплохо бы прикорнуть. Может,
ночью и глаз сомкнуть не удастся.
Появился Лондон, подошел.
- Все в порядке? - спросил Мак.
- Никаких перемен.
- Так вот, я прав оказался. Андерсон ездил к шерифу просить, чтоб
нас выдворили.
- Что ж теперь?
- Остается ждать. Ребятам пока ничего не говори.
- Насчет этого ты, может, и прав. А вот насчет жратвы промашку
дал. Все до единой фасолинки подъели. Я для вас в двух котелках немного
оставил. У меня в палатке найдете.
- Как знать, может, жратва нам больше и не понадобится, - сказал
Мак.
- Чего-то не возьму в толк.
- Да нас, поди, завтра здесь и не будет.
Войдя в палатку, Лондон указал на два котелка на ящике.
- Значит, думаешь, шериф все-таки попрет нас отсюда? - спросил он
Мака.
- Ясно как божий день. Он такой возможности не упустит.
- Думаешь, стрельбу откроет? Может, пригрозит, и все?
- Почем я знаю. Слушай, а где все ребята?
- Все по палаткам, отсыпаются.
- Никак машина едет. Может, все-таки наши возвращаются?
Лондон скособочил голову, прислушался.
- Нет, это грузовик. И, судя по всему, не из мелких.
Они выбежали из палатки и увидели на дороге из Торгаса грузовик:
стальной кузов, мощные сдвоенные колеса. Он подъехал к лагерю и
остановился. В кузове поднялся человек с автоматом. За передней
рукоятью - большой патронный диск. Над бортами кузова видне лись головы
сидевших. Из палаток выскакивали забастовщики.
Стоящий в кузове прокричал:
- Я - окружной шериф! Если у вас есть вожак, я бы хотел с ним
поговорить!
Люди, с любопытством поглядывая на грузовик, подходили все ближе.
- Осторожнее, Лондон, - прошептал Мак. - Сейчас они могут нас в
два счета шлепнуть. Им ничего не стоит.
Оба вышли к обочине, остановились. Чуть поодаль цепочкой вдоль
дороги - остальные забастовщики. Лондон крикнул:
- Ну, я - главный.
- У меня на вас жалоба. Вас обвиняют в нарушении границ частных
владений. До сих пор мы вас терпели. Уговаривали на работу вернуться, а
уж если надумали бастовать, то мирно. Вы же уничтожаете частную
собственность, совершаете убийства. Кое-кого нам приш лось пристрелить,
кое-кого - задержать, - шериф взглянул на своих спутников в кузове и
продолжал. -Мы и сейчас не хотим кровопролития, мы готовы вас
выпустить. Даем вам ночь, чтобы вы убрались отсюда. Покинете округ -
никто вас на дороге и пальцем не троне т. Но если завтра на рассвете
застанем вас здесь, в лагере, пощады не ждите.
Слушали его молча. Мак что-то прошептал Лондону и тот сказал:
- "Нарушение границ" не дает вам права стрелять.
- Может быть, но "сопротивление должностным лицам" - дает. Я с
вами в открытую говорю, чтоб вы знали, чего ждать. Завтра поутру мы
сажаем в грузовики вроде этого сотню людей, даем каждому ружье. Еще у
нас три ящика гранат со слезоточивым газом. Кое-кто из ваших приятелей
может вам порассказать, что это за игрушки. Вот и все. Цацкаться с вами
больше не будем. Даем вам срок до утра, чтоб убраться из округа. Вот и
все. - Наклонившись к кабине, бросил:
- Поехали, Гас.
Машина медленно тронулась с места, набрала скорость...
Один из забастовщиков прыгнул в придорожную канаву, схватил
камень. Но так и остался стоять, держа его в руке, а грузовик катил
прочь. Люди проводили его взглядом и пошли обратно в лагерь.
- Похоже, мы получили приказ, - вздохнул Лондон. Он не шутки
шутить приезжал.
- Проголодался я, пойду-ка с фасолью разделаюсь. Маку не терпелось
переменить тему. Молча вернулись в палатку. Мак с жадностью принялся
есть. - Сам-то поел, Лондон, а?
- Я-то? Конечно. Что будем делать?
- Бороться.
- Да, они навезут этих гранат, борись тогда, как бычок на бойне.
- Врет он все, - так неистово воскликнул Мак, что стрельнул
жеваной фасолью изо рта. - Будь у него эти гранаты, не стал бы нам
говорить! Он думает, мы разбежимся, не станем биться. Снимемся с лагеря
ночью, они нас тут же сцапают. Разве им можно верить!
Лондон посмотрел Маку прямо в глаза.
- Не хитришь? Ведь ты сам говорил, я на вашей стороне. Не дай бог,
вокруг пальца обвести меня хочешь.
Мак перевел взгляд.
- Мы должны драться! Уйдем, не хлопнув дверью, считай, напрасно
столько терпели.
- Ну, а если ввяжемся в драку, много ни в чем не по винных ребят
получат пулю в лоб.
Мак поставил котелок с остатками фасоли на ящик.
- Знаешь, на войне генерал понимает, что без потерь не обойтись.
Так вот, у нас тоже война. Уйдем без боя, значит, с позором проиграли.
- Он прикрыл глаза рукой. - Лондон, ответственность, конечно, адская. Я
знаю, что нам делать, но ты вожак, тебе и решать. Не
хочу всю вину на себя взваливать.
Лондон понуро бросил:
- Да, но ведь ты в этом деле собаку съел. Ты уверен, что нам лучше
всего биться?
- Да, лучше всего.
- А, пропади все пропадом, драться так драться, лишь бы ребят
настроить!
- Я думал об этом, - сказал Мак, - ведь они и против нас могут
повернуть. Те, кто слушал шерифа, расскажут остальным, и все скопом -
на нас: дескать, вы эту кашу заварили.
- Я все-таки думаю, они деру дадут. Эх, бедняги, ничего-то не
знают, не ведают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76