- гаркнул он.
Бэрк подался вперед.
- Сейчас! Все узнаешь! Мы решили: нам нужен на стоящий вожак!
Такой, что не предаст нас за ящик консервов.
Лондон побледнел, плечи опустились и подались назад. Он взревел и
бросился в людскую гущу, расшвыривая стоявших на пути, хотя никто и не
думал его задерживать. Он буквально пробуравил толпу и остановился лишь
у самого помоста. Ухватившись за перила, п однялся, и в то же мгновение
Бэрк ударил его. Метил он в голову, но попал в плечо, и рука у Лондона
сорвалась с перил, он пошатнулся, но устоял и вновь взревел. Бэрк
ударил еще раз, на этот раз - в лицо, но снова промахнулся. Плавным,
как у всех крупных лю дей, но быстрым движением Лондон нанес прямой
удар левой, Бэрк увернулся, и тут его настиг боковой справа в челюсть,
оторвал от пола, уложил наземь. Голова у Бэрка запрокинулась, челюсть
свернулась на сторону, выбитые зубы повисли на губах, по подбородк у
побежала струйка крови, обогнула нос, глазницу и скрылась в волосах.
Тяжело дыша, Лондон стоял и смотрел на Бэрка. Потом медленно
поднял голову.
- Ну, может, еще один сукин сын отыщется, скажет, что я хозяевам
продался?
Люди, стоявшие вокруг Бэрка, зачарованно смотрели на его
запрокинутую голову. В последних рядах стали напирать, вставать на
цыпочки, чтобы лучше увидеть. Глаза у всех горели недобрым огнем.
- Челюсть сломал! - воскликнул один. - Из мозгов кровь течет!
- Поди, до смерти прибил! Ишь, голову прямо снес! взвизгнул
другой.
Просочились сквозь толпу женщины; застыли, глядя на запрокинутую
голову. По толпе пронесся то ли тяжелый вздох, то ли всхлип. В глазах
полыхал гнев, плечи напружились, руки изготовились к ударам. Лондон
стоял, тяжело дыша, глядя на до крови разбитые ко стяшки пальцев. Потом
оглядел толпу - видно, искал поддержки и увидел Джима, тот ободряюще
поднял сомкнутые над головой руки. Затем указал на дорогу, где стояли
машины, повел рукой вдаль и снова указал на дорогу. Лондон оглядел
воинственную толпу. Задумч ивость на его лице сменилась угрюмостью.
- Что ж, ребята, - начал он, - говорите, я ради вас и пальцем не
пошевелил? Да потому, что помощи от вас нет. Зато сейчас вам бы только
в бой. Ничем не остановишь.
Неистовый, почти звериный рев вырвался из сотен глоток. Лондон
поднял руку.
- Кто готов сейчас пойти и разнести к чертовой матери их
баррикаду?
Настроение толпы менялось на глазах. Завороженно остановились на
вожаке сотни взглядов. Точно волна про неслась по людской массе. Нет
больше одиночных выкриков. Толпа стояла единым многоногим существом.
Множество лиц как одно. Множество глоток как одна.
- Некоторые поедут на машинах, - скомандовал Лондон,- остальные -
пешком. Вперед, мы еще не сказали последнего слова, вперед! - Он лихо
спрыгнул с помоста, протолкался во главу толпы. Тотчас заурчали
моторами машины. Толпа хлынула на дорогу; ни следа разобщенности, ни
тени безразличия. Быстрый, бесшумный, пугающе действенный механизм. По
дороге пустились рысцой, все вместе, все разом. Позади медленно ехали
машины.
Джим, глядя на двинувшуюся процессию, заставил себя остановиться,
вслух приказав:
- Не поддавайся, где твой разум? Не поддавайся.
Женщины почти все бежали за уходящей колонной, а немногие
оставшиеся чудно смотрели на Джима: глаза у него завороженно и недвижно
глядели вослед человеческому потоку - орудию слепому и страшному. Вот
скрылись из вида. Джим, дрожа всем телом, вздохнул и отвернулся.
Потрогал больное плечо, надавил - боль быстрее приводит в чувство.
Неспешно направился к палатке Лондона, во шел, уселся на ящик.
Полуприкрыв глаза, Мак наблюдал за другом, лишь едва заметная
щелочка меж веками выдавала, что он проснулся.
- Джим, я долго спал?
- Всего ничего. Сейчас еще и двенадцати нет.
- Каких только снов не снилось, однако отдохнул хорошо. Пора
вставать.
- Поспи-ка еще.
- Зачем? Я ж отдохнул, - он открыл глаза. - И вижу все уже
по-иному. Когда намаешься, спишь как убитый. А снилась мне какая-то
сумятица.
- Ну и спал бы себе.
- Хватит, - он сел на постели, потянулся. - Что-то произошло, пока
я спал? Уж больно тихо кругом.
- Произошло, и немало. Бэрк хотел скинуть Лондона, а тот ему
врезал, - Бэрк и с копыт долой, чуть жив остался. Ой, да я ж забыл
совсем про него! - Он выбежал из палатки, обогнул ее, оглядел помост.
Вернувшись, сказал: Кто-то успел подобрать.
Мак был уже на ногах.
- Рассказывай! - взволнованно попросил он Джима.
- А в толпе, как увидели кровь, будто с ума посходили. Ну, а
Лондон и направь их баррикады сокрушать.
- А я что тебе говорил! - воскликнул Мак. - Увидят кровь, и дело
пойдет. Ну, а дальше, что дальше было?
- Уехали, вот и все. Видел бы ты их. Все будто воедино слилось,
будто один огромный зверь дорогу заполонил. Даже мне невтерпеж стало.
Сам чуть было не пошел, да вовремя одумался, приказал себе: "Стой! Где
твой разум!"
- Отлично, - радовался Мак. - Говорят, что от толпы проку мало. А я
тебе так скажу: если толпа знает, чего хочет, она не хуже обученных
солдат действует, только с большей выдумкой. Так, ну разнесут они
баррикаду, а дальше? Ведь они не враз угомонятся, им еще что-нибудь
сотворить захочется. А про зверя ты хорошо сказал. Именно: огромный
зверь. И он совсем не схож с каждым, кто составляет его силу, да и силы
у него больше, чем у всех людей, вместе взятых. И запросы у него совсем
иные, чем у людей. Док насчет этого верно говорил. Не угадать, что
зверь натворит.
- Пока что разнесет баррикаду.
- Да я не о том. Зверю на баррикаду наплевать. А вот что ему нужно
- сам не знаю. Беда всяких там социологов в том, что они изучают народ
как группу людей, а это совсем не так. Народ - это тот же самый зверь.
И людского в нем не больше, чем в собаке. Д жим, здорово, когда нам
удается обратить этого зверя на доброе дело, но мы так мало знаем.
Разойдется зверюга - неизвестно, что натворит. - Лицо у Мака
разгорелось, но угадывался за радостным волнением страх.
- Тише! Никак наши возвращаются. - Джим подбежал к выходу. Как
переменились! Словно бы и не вместе, а вразнобой идут.
Мак подошел. Дорога была запружена людьми. Вот из потока выбрался
Лондон и припустил к Маку с Джимом.
- Назад! В палатку! - орал он на ходу.
- С чего бы это? - недоуменно спросил Джим. Но Мак затолкал его в
палатку, развязал бечевку и опустил полог.
- Ему лучше знать. Сиди спокойно и жди. Он сам все уладит. Что бы
ни случилось, сиди и носа не высовывай.
Ураганным ливнем прошуршали по земле шаги сотен ног, прогромыхали
голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Бэрк подался вперед.
- Сейчас! Все узнаешь! Мы решили: нам нужен на стоящий вожак!
Такой, что не предаст нас за ящик консервов.
Лондон побледнел, плечи опустились и подались назад. Он взревел и
бросился в людскую гущу, расшвыривая стоявших на пути, хотя никто и не
думал его задерживать. Он буквально пробуравил толпу и остановился лишь
у самого помоста. Ухватившись за перила, п однялся, и в то же мгновение
Бэрк ударил его. Метил он в голову, но попал в плечо, и рука у Лондона
сорвалась с перил, он пошатнулся, но устоял и вновь взревел. Бэрк
ударил еще раз, на этот раз - в лицо, но снова промахнулся. Плавным,
как у всех крупных лю дей, но быстрым движением Лондон нанес прямой
удар левой, Бэрк увернулся, и тут его настиг боковой справа в челюсть,
оторвал от пола, уложил наземь. Голова у Бэрка запрокинулась, челюсть
свернулась на сторону, выбитые зубы повисли на губах, по подбородк у
побежала струйка крови, обогнула нос, глазницу и скрылась в волосах.
Тяжело дыша, Лондон стоял и смотрел на Бэрка. Потом медленно
поднял голову.
- Ну, может, еще один сукин сын отыщется, скажет, что я хозяевам
продался?
Люди, стоявшие вокруг Бэрка, зачарованно смотрели на его
запрокинутую голову. В последних рядах стали напирать, вставать на
цыпочки, чтобы лучше увидеть. Глаза у всех горели недобрым огнем.
- Челюсть сломал! - воскликнул один. - Из мозгов кровь течет!
- Поди, до смерти прибил! Ишь, голову прямо снес! взвизгнул
другой.
Просочились сквозь толпу женщины; застыли, глядя на запрокинутую
голову. По толпе пронесся то ли тяжелый вздох, то ли всхлип. В глазах
полыхал гнев, плечи напружились, руки изготовились к ударам. Лондон
стоял, тяжело дыша, глядя на до крови разбитые ко стяшки пальцев. Потом
оглядел толпу - видно, искал поддержки и увидел Джима, тот ободряюще
поднял сомкнутые над головой руки. Затем указал на дорогу, где стояли
машины, повел рукой вдаль и снова указал на дорогу. Лондон оглядел
воинственную толпу. Задумч ивость на его лице сменилась угрюмостью.
- Что ж, ребята, - начал он, - говорите, я ради вас и пальцем не
пошевелил? Да потому, что помощи от вас нет. Зато сейчас вам бы только
в бой. Ничем не остановишь.
Неистовый, почти звериный рев вырвался из сотен глоток. Лондон
поднял руку.
- Кто готов сейчас пойти и разнести к чертовой матери их
баррикаду?
Настроение толпы менялось на глазах. Завороженно остановились на
вожаке сотни взглядов. Точно волна про неслась по людской массе. Нет
больше одиночных выкриков. Толпа стояла единым многоногим существом.
Множество лиц как одно. Множество глоток как одна.
- Некоторые поедут на машинах, - скомандовал Лондон,- остальные -
пешком. Вперед, мы еще не сказали последнего слова, вперед! - Он лихо
спрыгнул с помоста, протолкался во главу толпы. Тотчас заурчали
моторами машины. Толпа хлынула на дорогу; ни следа разобщенности, ни
тени безразличия. Быстрый, бесшумный, пугающе действенный механизм. По
дороге пустились рысцой, все вместе, все разом. Позади медленно ехали
машины.
Джим, глядя на двинувшуюся процессию, заставил себя остановиться,
вслух приказав:
- Не поддавайся, где твой разум? Не поддавайся.
Женщины почти все бежали за уходящей колонной, а немногие
оставшиеся чудно смотрели на Джима: глаза у него завороженно и недвижно
глядели вослед человеческому потоку - орудию слепому и страшному. Вот
скрылись из вида. Джим, дрожа всем телом, вздохнул и отвернулся.
Потрогал больное плечо, надавил - боль быстрее приводит в чувство.
Неспешно направился к палатке Лондона, во шел, уселся на ящик.
Полуприкрыв глаза, Мак наблюдал за другом, лишь едва заметная
щелочка меж веками выдавала, что он проснулся.
- Джим, я долго спал?
- Всего ничего. Сейчас еще и двенадцати нет.
- Каких только снов не снилось, однако отдохнул хорошо. Пора
вставать.
- Поспи-ка еще.
- Зачем? Я ж отдохнул, - он открыл глаза. - И вижу все уже
по-иному. Когда намаешься, спишь как убитый. А снилась мне какая-то
сумятица.
- Ну и спал бы себе.
- Хватит, - он сел на постели, потянулся. - Что-то произошло, пока
я спал? Уж больно тихо кругом.
- Произошло, и немало. Бэрк хотел скинуть Лондона, а тот ему
врезал, - Бэрк и с копыт долой, чуть жив остался. Ой, да я ж забыл
совсем про него! - Он выбежал из палатки, обогнул ее, оглядел помост.
Вернувшись, сказал: Кто-то успел подобрать.
Мак был уже на ногах.
- Рассказывай! - взволнованно попросил он Джима.
- А в толпе, как увидели кровь, будто с ума посходили. Ну, а
Лондон и направь их баррикады сокрушать.
- А я что тебе говорил! - воскликнул Мак. - Увидят кровь, и дело
пойдет. Ну, а дальше, что дальше было?
- Уехали, вот и все. Видел бы ты их. Все будто воедино слилось,
будто один огромный зверь дорогу заполонил. Даже мне невтерпеж стало.
Сам чуть было не пошел, да вовремя одумался, приказал себе: "Стой! Где
твой разум!"
- Отлично, - радовался Мак. - Говорят, что от толпы проку мало. А я
тебе так скажу: если толпа знает, чего хочет, она не хуже обученных
солдат действует, только с большей выдумкой. Так, ну разнесут они
баррикаду, а дальше? Ведь они не враз угомонятся, им еще что-нибудь
сотворить захочется. А про зверя ты хорошо сказал. Именно: огромный
зверь. И он совсем не схож с каждым, кто составляет его силу, да и силы
у него больше, чем у всех людей, вместе взятых. И запросы у него совсем
иные, чем у людей. Док насчет этого верно говорил. Не угадать, что
зверь натворит.
- Пока что разнесет баррикаду.
- Да я не о том. Зверю на баррикаду наплевать. А вот что ему нужно
- сам не знаю. Беда всяких там социологов в том, что они изучают народ
как группу людей, а это совсем не так. Народ - это тот же самый зверь.
И людского в нем не больше, чем в собаке. Д жим, здорово, когда нам
удается обратить этого зверя на доброе дело, но мы так мало знаем.
Разойдется зверюга - неизвестно, что натворит. - Лицо у Мака
разгорелось, но угадывался за радостным волнением страх.
- Тише! Никак наши возвращаются. - Джим подбежал к выходу. Как
переменились! Словно бы и не вместе, а вразнобой идут.
Мак подошел. Дорога была запружена людьми. Вот из потока выбрался
Лондон и припустил к Маку с Джимом.
- Назад! В палатку! - орал он на ходу.
- С чего бы это? - недоуменно спросил Джим. Но Мак затолкал его в
палатку, развязал бечевку и опустил полог.
- Ему лучше знать. Сиди спокойно и жди. Он сам все уладит. Что бы
ни случилось, сиди и носа не высовывай.
Ураганным ливнем прошуршали по земле шаги сотен ног, прогромыхали
голоса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76