После того, как разрешится недоразумение с непрошеными гостями города, и после того, как будет покончено с Сэмом Клейтоном — а это дело нескольких недель,— Пикелису надо выработать план перегруппировки политических сил. В худшем случае мэра Роджера Стюарта Эшли всегда смо;гут найти — мертвым или мертвецки пьяным, — под обломками его машины близ болота за городом. Развеселившись от этой мысли, Пикелис взял записную книжку и ручку и набросал список недавно взятых на работу служащих «Фан парлор», чтобы Лютер Хайетт с ними разобрался. Две официантки, толстожопая рыжая шлюха-певица, крупье и уборщица — йе такой уж и большой список.
В тот же день, в четыре десять пополудни, Тони Арболино вошел в здание публичной библиотеки Пара-дайз-сити, чтобы вернуть сборник пьес Теннесси Уильям-са. После ритуального обмена репликами с мисс Джера-льдииой Эшли о том, что в этот самый день — 24 июля — родился «выдающийся французский писатель Александр Дюма-отец», каскадер вышел из библиотеки
с «Графом Монте-Кристо» под мышкой и с песней в сердце. Песня из кинофильма «Вестсайдская история» называлась «Мария», что очень важно отметить, ибо никто бы не смог услышать эту мелодию, кроме опытного кардиолога, вооруженного чувствительной аппаратурой. Арболино, во-первых, скучал по своей жене, во-вторых, ликовал от успешно осуществленного вчера налета на казино, и, в-третьих, он взял «почту». Его «почтовый ящик» находился в одном из их «укромных углов» — в пустоте за кафельным квадратиком в нижней части стены мужского туалета библиотеки. Через полчаса он вновь перечитал послание Уиллистона и позвонил в правление одного профсоюза в Нью-Йорке. Как и просил профессор, Арболино представился корреспондентом газеты, потом задал свой вопрос и, как и предсказывал Уиллистон, вскоре
получил ответ. Это было просто удивительно.Удивительно!Каскадер взглянул на часы и вспомнил, что по условленной схеме связи Уиллистон должен стоять в телефонной будке, в дальней левой будке в аптеке Хаммера в пять ноль пять по вторникам, четвергам и субботам. Сегодня был четверг, поэтому в пять ноль пять Арболино набрал номер телефона-автомата аптеки Хаммера.
— Симон слушает,— произнес голос на другом конце провода заранее обговоренный пароль.
— Это Робеспьер,— ответил каскадер, используя кодовое имя, под которым он фигурировал давным-давно во Франции.
— Есть?
— Не то -слово! Ого! Я звонил в АГЭИ, и ключевое слово в этом шифре — большое громкое «ого».
— Перевод? — потребовал Уиллистон. Он выглянул из будки, посмотрел в сторону прилавка,
заметил довольную улыбку упитанной продавщицы-блондинки и подумал, что ей кто-то рассказал забавный анекдот или опять потрепал по заду.
— Два слова, дружище. Сестра Талейрана. Ну и что ты на это скажешь?
— Ого!
— Я просто потрясен,— ответил Уиллистон.— Младшая сестра Талейрана— все сходится. Никто из нас, конечно, этого не мог предположить, но все сходится. Я попробую связаться с нашим чудо-математиком. Он сможет узнать ее адрес.
— Только смотри не спугни ее! И держи меня в курсе событий. Если тебе понадобится компания верных...
— Я тебе сообщу,— пообещал профессор. Младшая сестренка Талейрана.
Он и впрямь был потрясен.
— Наша большая распродажа начинается на той неделе,— объявил мистер Хаммер с довольной улыбкой, поймав Уиллистона у выхода.— Так что не забудьте, вы меня слышите?
— Я запомню.
— Крем для загара, мужской одеколон, жаровни для гриля, складные стульчики, освежители дыхания, средство для борьбы с насекомыми — все по очень низкой цене,— пропел с гордым видом аптекарь.
— Я запомню. Даже землетрясение не сможет мне преградить к вам дорогу.
Выйдя на солнцепек, Уиллистон нацепил темные очки и медленно поплелся к бару, где Гилман должен был появиться ровно в шесть. Профессор двигался к цели кругами, с остановками: изучил рекламу будущих киносеансов в кинотеатрах «Сентрал» и «Джефферсон», Потом заскочил в. музыкальный магазин «Рейз рекордз», послушал альбом Боба Дилана в стиле «кантри» под названием «Нэшвильсжий горизонт». Он прослушал одну сторону, потом протиснулся сквозь стайку подростков к прилавку и купил пластинку. Покупка не была слишком практичной на данный момент, потому что его проигрыватель стоял в нью-йоркской квартире, но ему подумалось, что двадцать минут наслаждения музыкой и предвкушение будущего удовольствия делают его трату менее дурацкой. Ну вот, теперь у меня есть еще один стимул для выживания, подумал Уиллистон, выходя из магазина с покупкой под мышкой.
Без десяти шесть он увидел вдали бар «Лакиз ден» и. внимательно огляделся по сторонам. Он обошел квартал кругом, толкнул дверь бара и под дуновением ветерка из кондиционера чуть сощурился. Бар представлял собой длинный зал с низким потолком, длинной деревянной стойкой, десятком пластиковых столиков и восемью игральными автоматами у дальней стены. Лаки Лену Ласситеру эти «однорукие бандиты» приносили приличный доход — приличный настолько, что он с легким сердцем отдавал две трети выигрыша фирме Пикелиса, которая поставляла ему игральные автоматы и обеспечивала услуги по их ремонту. А у ремонтников Пикелиса
работа спорилась, так что, даже если хозяин какого-нибудь заведения оказывался настолько туп, что пытался припрятать денежки, съеденные «однорукими бандитами», они все равно действовали на опережение. В таких случаях в заведение ежедневно в разное время заявлялись двое или трое и, вытащив свои инструменты, изъявляли желание повозиться не в металлических внутренностях, а в брюхе самого хозяина. Подобные инциденты, впрочем, давно уже стали достоянием истории, ибо в последние годы мало кто в этом городе нуждался в подобном «ремонте». А коль скоро «Геймз инкорпорейтед» имела две трети, выручки от игорных автоматов, владельцу этого бара нечего было опасаться — в том числе и полиции. Кстати, когда Уиллистон вошел в «Лакиз ден» и уселся за стойку, здоровенный сержант полиции — в форме — отправлял четвертаки в глотку «бандита».
— Пиво,— сказал Уиллистон .человеку в белом фартуке.
— Сию минуту.
Лазутчик пил холодную жидкость и рассеянно прислушивался к беседе трех любителей бейсбола, обсуждавших достоинства питчера балтиморской команды. Время от времени он поглядывал на дверь бара, отраженную в огромном зеркале. Шесть часов. В бар зашел прохожий, обменялся приветствием с полицейским, выпил джин с тоником и ушел. Уже десять минут седьмого, Гилман опаздывал. Это совсем на него не похоже, подумал Уиллистон. Когда стрелки часов показали шесть двадцать, бывший агент УСО понял, что, видимо, что-то случилось, и собрался уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
В тот же день, в четыре десять пополудни, Тони Арболино вошел в здание публичной библиотеки Пара-дайз-сити, чтобы вернуть сборник пьес Теннесси Уильям-са. После ритуального обмена репликами с мисс Джера-льдииой Эшли о том, что в этот самый день — 24 июля — родился «выдающийся французский писатель Александр Дюма-отец», каскадер вышел из библиотеки
с «Графом Монте-Кристо» под мышкой и с песней в сердце. Песня из кинофильма «Вестсайдская история» называлась «Мария», что очень важно отметить, ибо никто бы не смог услышать эту мелодию, кроме опытного кардиолога, вооруженного чувствительной аппаратурой. Арболино, во-первых, скучал по своей жене, во-вторых, ликовал от успешно осуществленного вчера налета на казино, и, в-третьих, он взял «почту». Его «почтовый ящик» находился в одном из их «укромных углов» — в пустоте за кафельным квадратиком в нижней части стены мужского туалета библиотеки. Через полчаса он вновь перечитал послание Уиллистона и позвонил в правление одного профсоюза в Нью-Йорке. Как и просил профессор, Арболино представился корреспондентом газеты, потом задал свой вопрос и, как и предсказывал Уиллистон, вскоре
получил ответ. Это было просто удивительно.Удивительно!Каскадер взглянул на часы и вспомнил, что по условленной схеме связи Уиллистон должен стоять в телефонной будке, в дальней левой будке в аптеке Хаммера в пять ноль пять по вторникам, четвергам и субботам. Сегодня был четверг, поэтому в пять ноль пять Арболино набрал номер телефона-автомата аптеки Хаммера.
— Симон слушает,— произнес голос на другом конце провода заранее обговоренный пароль.
— Это Робеспьер,— ответил каскадер, используя кодовое имя, под которым он фигурировал давным-давно во Франции.
— Есть?
— Не то -слово! Ого! Я звонил в АГЭИ, и ключевое слово в этом шифре — большое громкое «ого».
— Перевод? — потребовал Уиллистон. Он выглянул из будки, посмотрел в сторону прилавка,
заметил довольную улыбку упитанной продавщицы-блондинки и подумал, что ей кто-то рассказал забавный анекдот или опять потрепал по заду.
— Два слова, дружище. Сестра Талейрана. Ну и что ты на это скажешь?
— Ого!
— Я просто потрясен,— ответил Уиллистон.— Младшая сестра Талейрана— все сходится. Никто из нас, конечно, этого не мог предположить, но все сходится. Я попробую связаться с нашим чудо-математиком. Он сможет узнать ее адрес.
— Только смотри не спугни ее! И держи меня в курсе событий. Если тебе понадобится компания верных...
— Я тебе сообщу,— пообещал профессор. Младшая сестренка Талейрана.
Он и впрямь был потрясен.
— Наша большая распродажа начинается на той неделе,— объявил мистер Хаммер с довольной улыбкой, поймав Уиллистона у выхода.— Так что не забудьте, вы меня слышите?
— Я запомню.
— Крем для загара, мужской одеколон, жаровни для гриля, складные стульчики, освежители дыхания, средство для борьбы с насекомыми — все по очень низкой цене,— пропел с гордым видом аптекарь.
— Я запомню. Даже землетрясение не сможет мне преградить к вам дорогу.
Выйдя на солнцепек, Уиллистон нацепил темные очки и медленно поплелся к бару, где Гилман должен был появиться ровно в шесть. Профессор двигался к цели кругами, с остановками: изучил рекламу будущих киносеансов в кинотеатрах «Сентрал» и «Джефферсон», Потом заскочил в. музыкальный магазин «Рейз рекордз», послушал альбом Боба Дилана в стиле «кантри» под названием «Нэшвильсжий горизонт». Он прослушал одну сторону, потом протиснулся сквозь стайку подростков к прилавку и купил пластинку. Покупка не была слишком практичной на данный момент, потому что его проигрыватель стоял в нью-йоркской квартире, но ему подумалось, что двадцать минут наслаждения музыкой и предвкушение будущего удовольствия делают его трату менее дурацкой. Ну вот, теперь у меня есть еще один стимул для выживания, подумал Уиллистон, выходя из магазина с покупкой под мышкой.
Без десяти шесть он увидел вдали бар «Лакиз ден» и. внимательно огляделся по сторонам. Он обошел квартал кругом, толкнул дверь бара и под дуновением ветерка из кондиционера чуть сощурился. Бар представлял собой длинный зал с низким потолком, длинной деревянной стойкой, десятком пластиковых столиков и восемью игральными автоматами у дальней стены. Лаки Лену Ласситеру эти «однорукие бандиты» приносили приличный доход — приличный настолько, что он с легким сердцем отдавал две трети выигрыша фирме Пикелиса, которая поставляла ему игральные автоматы и обеспечивала услуги по их ремонту. А у ремонтников Пикелиса
работа спорилась, так что, даже если хозяин какого-нибудь заведения оказывался настолько туп, что пытался припрятать денежки, съеденные «однорукими бандитами», они все равно действовали на опережение. В таких случаях в заведение ежедневно в разное время заявлялись двое или трое и, вытащив свои инструменты, изъявляли желание повозиться не в металлических внутренностях, а в брюхе самого хозяина. Подобные инциденты, впрочем, давно уже стали достоянием истории, ибо в последние годы мало кто в этом городе нуждался в подобном «ремонте». А коль скоро «Геймз инкорпорейтед» имела две трети, выручки от игорных автоматов, владельцу этого бара нечего было опасаться — в том числе и полиции. Кстати, когда Уиллистон вошел в «Лакиз ден» и уселся за стойку, здоровенный сержант полиции — в форме — отправлял четвертаки в глотку «бандита».
— Пиво,— сказал Уиллистон .человеку в белом фартуке.
— Сию минуту.
Лазутчик пил холодную жидкость и рассеянно прислушивался к беседе трех любителей бейсбола, обсуждавших достоинства питчера балтиморской команды. Время от времени он поглядывал на дверь бара, отраженную в огромном зеркале. Шесть часов. В бар зашел прохожий, обменялся приветствием с полицейским, выпил джин с тоником и ушел. Уже десять минут седьмого, Гилман опаздывал. Это совсем на него не похоже, подумал Уиллистон. Когда стрелки часов показали шесть двадцать, бывший агент УСО понял, что, видимо, что-то случилось, и собрался уходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82