он и она. С гитарой, песенки напевают.
Все мне интересно. Рассматриваю, раздумываю. На окошке справочного бюро записка приклеена: «Василий, приходи в гостиницу «Восток». Заработал деньги. Шабаш. Возвращаюсь домой. Купил машину. Обмываю третий день. Жду от 9 до 6 вечера в номере. Каждый вечер — в ресторане. Витек».
Это я уже позже поняла: любители «длинного рубля» тоже едут на Север. Только им труднее всех приходится. Не такой уж длинный этот рубль, как поначалу кажется. Заработать
его надо. И в условиях нелегких. Не случайно, наверное, тут и поясные коэффициенты, и всевозможные надбавки. Недавно вот западные немцы о наших краях фильм снимали, к нам приехали и говорят: нет, не напрасно тут платят больше.
Но я, кажется, немножко отвлеклась. Сижу в аэропорту и слушаю: Нижневартовск, Уренгой, Салехард. К аэропорту то и дело красные «икарусы» подъезжают и увозят с собой таких веселых, счастливых ребят, которых нечасто и увидишь.
И опять же я нашего институтского профессора вспомнила. Про его кибернетическую модель, о которой он на лекциях рассказывал. Не знаю — помнишь ли? Создали ученые кибернетическую модель современного молодого человека и сравнили, чем он отличается от тех, кто был молодым тридцать лет назад. Оказалось, современные молодые люди красивее, ухоженнее стали, лучше одеваются, больше знают. Но черствые душой, слишком деловые. Так говорил старикашка.
И тут я поняла: не все учла кибернетическая модель...
Что долго рассказывать? Прилетели мы на место. Сережка неделю отпуска взял. Я этой недели никогда не забуду. Счастливая была по-настоящему. Ходили в лес. Прошлогоднюю бруснику (очень вкусная!), голубику собирали, а сморчков вообще девать было некуда. Была грибная пора и после, но этих сморчков никогда не забуду. Есть тут в наших местах Светлое озеро, так вот там мы и провели эту неделю. Болота вокруг. Я Сережке на носок сапога прыгала, чтобы в трясину не угораздить. Но и по пояс провалилась, и у костра сушилась, и кулеш варила.
Да что это я тебе про всякую дребедень?Совсем ведь не о том сказать хотела.Понимаешь, Танюшка, что здесь главное? Чувства обострены, обнажены, человек виден как на ладони. И, мне кажется, нет пустоты. Пустоты во всем.
Видишь, как я рассуждаю теперь. Как солидный человек, уже кое-что повидавший. Улыбаешься?А осталась я такой же миниатюрной, если не сказать больше.И, что кривить душой, скучаю по Москве. Хотя знаю, мой дом здесь, на Севере. Сама понимаешь, я ведь девчонка без претензий, из Марьиной рощи родом. А твой отец всегда любил повторять: в Марьиной роще люди попроще...
Комментарий Лены.В одном письме всего то и не опишешь. Вот разговор о том же счастье. Прибыли к нам недавно новые девчонки, сразу после школы. Некоторые на волю вырвались от папенек да маменек.
Наш совет секретарей комсомольских организаций рейд провел: чем занимаются по вечерам новички, как к новой жизни приобщаются, чем свой досуг в общежитиях заполняют.
Зашли мы в одну из комнат пятиэтажки: четыре девчонки проживают. Дым от сигарет. Хоть топор вешай. Магнитофон включен — блатные песенки. На столе бутылка «грушек-яблочек» (так бывшие «бичи» дешевое вино называли). На танцы девчонки готовятся.
Одну из них наш комсорг уже видел на танцплощадке, мягко говоря, раскованной. В этот раз он был неумолим: напишем родителям, как вы себя тут ведете, на ударных стройках,— и баста. А то и отправим плацкартным вагоном восвояси. А, надо сказать, наказание это страшное: отчислить из коллектива. У нас даже шутят: если в давние времена в Сибирь отправляли, то сейчас, как наказание,— билет туда, откуда ты приехал.
Так вот. «Не надо,— говорю,— никаких писем. Оставьте меня с ними».
И поговорили по душам. Я включила магнитофон:
— Пусть записывает. О своей жизни расскажу. О том, как я счастье понимаю.
А потом предложила: останьтесь сами, хотите чай, хотите кофе, приготовьте и расскажите каждая о себе, запишите на пленку. Пусть с этого и начнется история вашей трудовой биографии.
Наверное, помогло. Мои подшефные девчонки сейчас в совете общежития, а одна даже групкомсоргом стала.
Да, вот я об органном концерте написала, что в Москве слушала. Здорово. Очаровательно. И зал известному органисту долго аплодировал. Столица.
А вот теперь еще об одном концерте расскажу. Приезжает в наш поселок молодежный фольклорный ансамбль. Аппаратура у ребят тяжелая, ребята обливаются потом, а их руководитель, спасаясь от комаров, натянул на себя футляр от контрабаса: шутники посчитали — 120 кг комаров на одном квадратном километре.
Концерт проходил в тесном зале столовой на промбазе Народу — битком. А люди все идут и идут. Возле меня при-
мостился на скамеечке Павлик (парню лет шестнадцать, его все в поселке Павлом Валериевичем называют). Он приехал в гости к отцу, здешнему инженеру. Парень категоричен, максималист, как и многие молодые.
— Ну и песни! «Купалинка», «Выйду я на реченьку». Один человек их может спеть, а я насчитал семнадцать артистов.
— Да ты в глаза зрителей посмотри. Видишь ты у кого-нибудь пустоту?
Начался концерт. Ведущая объявляет: «Купалинка» исполняется в честь комсорга отделстроя Иры; «Зозуленьку» мы посвящаем комсомольско-молодежной бригаде, которая за сутки смонтировала больше трехсот кубометров конструкций— это четырнадцать железнодорожных вагонов; а потом называли еще имена. И так весь концерт. И все на «бис».
Присмирел Павлик.
Через несколько дней встречаю паренька возле промбазы, гаечный ключ держит. Оказывается, поступил в бригаду жестянщиков, там делают совки, лопаты, оборудуют вентиляцию в столовой, той самой, где был концерт. Улыбается паренек: «Может, и для меня когда-нибудь песню споют. Вот и стараюсь.— А потом добавил:—окончу школу и буду поступать в летное училище, хочу на Севере вертолетчиком работать».
И я его поняла. Поступит и приедет сюда. Понимаете, человеку нужен праздник души. И счастлив тот, кто ощутит его.
А я не жалею, что приехала сюда. Хотите, еще прочитаю стихи, которые мне нравятся? Андрей Дементьев написал, в «Юности» напечатали.
Не жалейте своей доброты и участья,
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился,
Кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед...
Никогда, никогда ни о чем не жалейте. Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви. Пусть другой гениально играет на флейте. Но еще гениальнее слушали вы.
Слушали Лену и старались ничего не забыть. Впрочем, может быть, и упустили что-то. Но для читателя выбрали главное. Правда, из письма Лены к Виктору, ее бывшему мужу, кое-что опустили. Было там много подробностей сугубо личных.
3. ВОЛЧЬЯ ВЫСОТА
Как пишется новейшая история
Тесная комнатка. Маленький столик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Все мне интересно. Рассматриваю, раздумываю. На окошке справочного бюро записка приклеена: «Василий, приходи в гостиницу «Восток». Заработал деньги. Шабаш. Возвращаюсь домой. Купил машину. Обмываю третий день. Жду от 9 до 6 вечера в номере. Каждый вечер — в ресторане. Витек».
Это я уже позже поняла: любители «длинного рубля» тоже едут на Север. Только им труднее всех приходится. Не такой уж длинный этот рубль, как поначалу кажется. Заработать
его надо. И в условиях нелегких. Не случайно, наверное, тут и поясные коэффициенты, и всевозможные надбавки. Недавно вот западные немцы о наших краях фильм снимали, к нам приехали и говорят: нет, не напрасно тут платят больше.
Но я, кажется, немножко отвлеклась. Сижу в аэропорту и слушаю: Нижневартовск, Уренгой, Салехард. К аэропорту то и дело красные «икарусы» подъезжают и увозят с собой таких веселых, счастливых ребят, которых нечасто и увидишь.
И опять же я нашего институтского профессора вспомнила. Про его кибернетическую модель, о которой он на лекциях рассказывал. Не знаю — помнишь ли? Создали ученые кибернетическую модель современного молодого человека и сравнили, чем он отличается от тех, кто был молодым тридцать лет назад. Оказалось, современные молодые люди красивее, ухоженнее стали, лучше одеваются, больше знают. Но черствые душой, слишком деловые. Так говорил старикашка.
И тут я поняла: не все учла кибернетическая модель...
Что долго рассказывать? Прилетели мы на место. Сережка неделю отпуска взял. Я этой недели никогда не забуду. Счастливая была по-настоящему. Ходили в лес. Прошлогоднюю бруснику (очень вкусная!), голубику собирали, а сморчков вообще девать было некуда. Была грибная пора и после, но этих сморчков никогда не забуду. Есть тут в наших местах Светлое озеро, так вот там мы и провели эту неделю. Болота вокруг. Я Сережке на носок сапога прыгала, чтобы в трясину не угораздить. Но и по пояс провалилась, и у костра сушилась, и кулеш варила.
Да что это я тебе про всякую дребедень?Совсем ведь не о том сказать хотела.Понимаешь, Танюшка, что здесь главное? Чувства обострены, обнажены, человек виден как на ладони. И, мне кажется, нет пустоты. Пустоты во всем.
Видишь, как я рассуждаю теперь. Как солидный человек, уже кое-что повидавший. Улыбаешься?А осталась я такой же миниатюрной, если не сказать больше.И, что кривить душой, скучаю по Москве. Хотя знаю, мой дом здесь, на Севере. Сама понимаешь, я ведь девчонка без претензий, из Марьиной рощи родом. А твой отец всегда любил повторять: в Марьиной роще люди попроще...
Комментарий Лены.В одном письме всего то и не опишешь. Вот разговор о том же счастье. Прибыли к нам недавно новые девчонки, сразу после школы. Некоторые на волю вырвались от папенек да маменек.
Наш совет секретарей комсомольских организаций рейд провел: чем занимаются по вечерам новички, как к новой жизни приобщаются, чем свой досуг в общежитиях заполняют.
Зашли мы в одну из комнат пятиэтажки: четыре девчонки проживают. Дым от сигарет. Хоть топор вешай. Магнитофон включен — блатные песенки. На столе бутылка «грушек-яблочек» (так бывшие «бичи» дешевое вино называли). На танцы девчонки готовятся.
Одну из них наш комсорг уже видел на танцплощадке, мягко говоря, раскованной. В этот раз он был неумолим: напишем родителям, как вы себя тут ведете, на ударных стройках,— и баста. А то и отправим плацкартным вагоном восвояси. А, надо сказать, наказание это страшное: отчислить из коллектива. У нас даже шутят: если в давние времена в Сибирь отправляли, то сейчас, как наказание,— билет туда, откуда ты приехал.
Так вот. «Не надо,— говорю,— никаких писем. Оставьте меня с ними».
И поговорили по душам. Я включила магнитофон:
— Пусть записывает. О своей жизни расскажу. О том, как я счастье понимаю.
А потом предложила: останьтесь сами, хотите чай, хотите кофе, приготовьте и расскажите каждая о себе, запишите на пленку. Пусть с этого и начнется история вашей трудовой биографии.
Наверное, помогло. Мои подшефные девчонки сейчас в совете общежития, а одна даже групкомсоргом стала.
Да, вот я об органном концерте написала, что в Москве слушала. Здорово. Очаровательно. И зал известному органисту долго аплодировал. Столица.
А вот теперь еще об одном концерте расскажу. Приезжает в наш поселок молодежный фольклорный ансамбль. Аппаратура у ребят тяжелая, ребята обливаются потом, а их руководитель, спасаясь от комаров, натянул на себя футляр от контрабаса: шутники посчитали — 120 кг комаров на одном квадратном километре.
Концерт проходил в тесном зале столовой на промбазе Народу — битком. А люди все идут и идут. Возле меня при-
мостился на скамеечке Павлик (парню лет шестнадцать, его все в поселке Павлом Валериевичем называют). Он приехал в гости к отцу, здешнему инженеру. Парень категоричен, максималист, как и многие молодые.
— Ну и песни! «Купалинка», «Выйду я на реченьку». Один человек их может спеть, а я насчитал семнадцать артистов.
— Да ты в глаза зрителей посмотри. Видишь ты у кого-нибудь пустоту?
Начался концерт. Ведущая объявляет: «Купалинка» исполняется в честь комсорга отделстроя Иры; «Зозуленьку» мы посвящаем комсомольско-молодежной бригаде, которая за сутки смонтировала больше трехсот кубометров конструкций— это четырнадцать железнодорожных вагонов; а потом называли еще имена. И так весь концерт. И все на «бис».
Присмирел Павлик.
Через несколько дней встречаю паренька возле промбазы, гаечный ключ держит. Оказывается, поступил в бригаду жестянщиков, там делают совки, лопаты, оборудуют вентиляцию в столовой, той самой, где был концерт. Улыбается паренек: «Может, и для меня когда-нибудь песню споют. Вот и стараюсь.— А потом добавил:—окончу школу и буду поступать в летное училище, хочу на Севере вертолетчиком работать».
И я его поняла. Поступит и приедет сюда. Понимаете, человеку нужен праздник души. И счастлив тот, кто ощутит его.
А я не жалею, что приехала сюда. Хотите, еще прочитаю стихи, которые мне нравятся? Андрей Дементьев написал, в «Юности» напечатали.
Не жалейте своей доброты и участья,
Если даже за все вам — усмешка в ответ.
Кто-то в гении выбился,
Кто-то в начальство...
Не жалейте, что вам не досталось их бед...
Никогда, никогда ни о чем не жалейте. Ни потерянных дней, ни сгоревшей любви. Пусть другой гениально играет на флейте. Но еще гениальнее слушали вы.
Слушали Лену и старались ничего не забыть. Впрочем, может быть, и упустили что-то. Но для читателя выбрали главное. Правда, из письма Лены к Виктору, ее бывшему мужу, кое-что опустили. Было там много подробностей сугубо личных.
3. ВОЛЧЬЯ ВЫСОТА
Как пишется новейшая история
Тесная комнатка. Маленький столик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111