Только с ростом индустриальной мощи стран социализма, с развитием мировой торговли они приобретают новый характер. Используя самые разные средства, разведки США, ФРГ и других западных стран стремятся подорвать репутацию изделий с марками социалистических стран. Ведется настойчивая «антиреклама», которая должна создавать у общественности негативное представление о качестве изделий, сделанных «на Востоке». И таким образом повлиять на возможных торговых партнеров в западных странах. Были, к примеру, попытки вызвать недоверие к советским «Жигулям», кубинскому сахару... Мне известен, например, такой факт. На английском судне с грузом кубинского сахара для Европы был виведен из строя двигатель. Судно стало на ремонт. В порту во время ремонта мои бывшие коллеги дали к сахару добавки. Для здоровья вроде бы безвредные, но сахар с ними стал несладким.
Это одна сторона. Вторая — попытки всучить социалистическим странам под видом последнего слова техники старую технологию, устаревающее оборудование. По сути, это продолжение в других условиях экономической блокады, которой капитал пытался удушить Советскую Россию.
Сигарета почти догорела. Рогрер гасит ее и тут же закуривает другую.
— После Австрии, кстати, американская разведка весьма учитывает стратегическое положение этой страны и всемерно его использует, я работал в контрразведке в Чикаго, учился в языковой школе ЦРУ и затем был направлен в Нюрнберг.
Здесь я проверял чехословацких эмигрантов, которые хотели сотрудничать с американской разведкой. Присмотревшись к этим людям, я понял: большинство из них поверило сказкам о счетах в западных банках, о роскошной жизни в США. Это один из самых удачных крючков нашей разведки... А потом пускается в ход версия, что агент — двойник, и счет аннулируется.
Под вывеской одного исследовательского бюро американская разведка укрыла в ФРГ службу перлюстрации писем и подслушивания телефонных разговоров с социалистическими странами. Для этой цели еще в 1964 году были завербованы 16 тысяч почтовых работников ФРГ. Эта паучья сеть была раскинута так, что рано или поздно она захватывала каждого, кто звонил или писал из Федеративной республики на Восток и обратно, каждого, кто выезжал из ФРГ в социалистические страны по служебным делам или как турист и кто приезжал сюда.
Отделения этой службы были разбросаны по всей Западной Германии. Под невинными вывесками, скажем, отдела посольства по выдаче виз, находились они и в соцстрацах. (В Праге — на Штепанской улице). Просьбы о визе шли отсюда прямым путем в управление разведки командования американских вооруженных сил в Европе, а затем — соответствующим службам ФРГ. Недели и месяцы, которые требовались для получения визы, уходили на то, чтобы сотрудники разведслужб успели обработать нужных людей.
Все письма, все посылки из ЧССР, адресованные в ФРГ, попадали согласно тайному соглашению между США и ФРГ в глубоко законспирированное цензурное отделение при главпочтамте в Нюрнберге. По договору с ФРГ письма нельзя было задерживать более шести часов. Переснятую корреспонденцию пересылали нам. Часто с просьбой проследить за адресатом или подслушать телефонный разговор, который мог вызвать интерес. Все международные телефонные разговоры между ФРГ и ЧССР шли через Нюрнберг и в любую минуту по просьбе разведки могли быть записаны.
— Молодые люди иногда с легкой насмешкой относятся к напоминаниям о политической бдительности, считают ее уже чем-то необязательным. Что бы вы сказали об этом, исходя из своей практики?
— Понимаю, хорошо понимаю, о чем идет речь. Вроде бы каждый знает: не надо говорить лишнего, хвалиться тем, что знаешь нечто неизвестное другим... И все-таки об этом забывают. Но именно в расчете на чью-то болтливость идет агент в кафе или пивной бар в интересующем его районе. Надеясь на чью-то беспечность, перебирает макулатуру и просеивает мусор. Выписывает со станков и машин на международных ярмарках заводские номера — эксперты сумеют по ним и другим сопоставленным данным рассчитать мощность завода. В общую мозаику подбирается каждая мелочь.
В мирное время людям свойственно благодушие. Теряется чувство близкой опасности. Но о ней забывать нельзя. Поверьте мне.
В Нюрнберге мне пришлось работать с одной из спецгрупп, разбросанных по всему свету. Они специально готовятся для подрывных действий в странах социализма. Среди их сотрудников много националистов — польских, украинских, чешских, словацких, венгерских... Из чешских и словацких националистов в глубокой тайме формировались отряды, предназначенные для участия в операции, тогда еще безымянной. В 1968-м ее лирично назвали «Пражской весной». И многие мои нюрнбергские знакомые выглядывали эту весну и торопили ее из окон одного посольства близ Малостран-ской площади. Пражане хорошо знают, что речь идет об американском посольстве.
— ЦРУ приложило руку к чехословацким событиям...
— Оно сыграло в них главную роль. Так же, как и в путче 1948 года, в контрреволюционных выступлениях во многих других странах сейчас. Специально обученные, подготовленные к действиям во «вражеском тылу» диверсанты под видом туристов в 1968 году буквально заполонили Чехословакию. Многих из них я знаю в лицо.
Однажды мне поручили допросить на детекторе лжи молодого беженца из ЧССР. Его считали чехословацким разведчиком. Когда парня вывели из подвала, я ужаснулся его виду. Лицо выглядело одним кровавым пятном, кожа на запястьях содрана — значит, подвешивали за руки. Однако на мой вопрос, где его так отделали, он не ответил. Я видел его глаза. В них заледенел страх.
— Так понимали в «свободном мире» права человека...
— И так понимают. Я с удивлением и негодованием слежу за открытой вашингтонской администрацией Кампанией в защиту прав человека в социалистических странах. Знаете, у американцев есть хорошая пословица: не бросай камни, если живешь в стеклянном доме. Мой дом — Америка, дом насилия. Насилие стало частью американского образа жизни. Мне кажется, что средний американец его как бы не замечает. Не потому, что привык, а потому, что чувствует свою беспомощность, свое бессилие перед ним. За двести лет существования США потеряли от насилия больше граждан, чем во всех войнах, которые вела страна.
Было время, когда я, как миллионы моих соотечественников, верил, что моя родина — Соединенные Штаты — колыбель, маяк и страж свободы, демократии и благополучия всего человечества. И форму сотрудника американской разведки я надел с убеждением, что иду служить идеям мира, демократии и свободы. Но эти иллюзии постепенно таяли. И — исчезли.
Я не мог и не хотел больше быть одним из молчаливых, тихих американцев, не мог больше дышать воздухом насилия и ненависти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111