А людей здесь будет немного. Приезжают к нам и строители, но у них свой клуб, временный, как и весь поселок. Они, строители, сегодня здесь, завтра там. Давайте посмотрим вместе, что мы привезем...
Мирья успевала только кивать в ответ или мотать головой, когда Тамара спрашивала, надо ли брать тот или этот реквизит с собой, подходит ли это для их сцены, что есть у
них самих. Однако Мирье удалось улучить момент и наскоро перечислить, что не надо везти с собой. Тамара записала. Мирья еще высказала пожелание, чтобы гости из Юлюкоски приехали чуть пораньше, надо же успеть прорепетировать на незнакомой сцене.
Уже вечерело. Рабочий день кончился. В клубе начался кинофильм, но Мирья не осталась, хотя Тамара ее очень уговаривала. Надо ехать домой, да и Виркку, наверно, застоялся и продрог на морозе. Однако Мирье пришлось уступить уговорам Тамары и пообедать у нее: мать ее, как утверждала Тамара, сготовила такую солянку, какую ни в какой столовой на найдешь, и солянка действительно была отменная.
К вечеру мороз спал. Небо по-прежнему было безоблачным. Сверкали звезды, удивительно большие и яркие. Володя заботливо укрыл Валерию и Мирью тулупом, йотом передал вожжи Валерии. Виркку рванул с места и побежал так резво, что на повороте Мирья даже вскрикнула, когда сани накренились и чуть было не перевернулись.
— Обещали помощь,— сказала Валерия, когда они выехали на широкую, очищенную от снега дорогу. Она ослабила вожжи, и Виркку бежал как хотел.— Уже завтра начнут. У них много машин и рабочей силы тоже достаточно.
— Конечно, Володя, не откажет,— подтвердила Мирья.
— Нет, это зависит не от Володи,— стала объяснять Валерия.— У строителей своя организация, которая должна строить, а также заботиться о состоянии дорог. А Володя — представитель будущей ГЭС. Он ее начальник, он принимает работы. У него нет дорожников.
Мирья кивала. Конечно, она все понимала, только не подумала. Ей хотелось, чтобы Валерия рассказала побольше о Володе. То ли Валерия угадала желание Мирьи, то ли она в этот момент думала не столько о строителях, сколько о начальнике будущей ГЭС,— помолчав, она продолжала:
— Володя тоже приедет в Хаукилахти на вечер. Может быть, мы вместе выступим. Ты не видела Володю на сцене— он танцует изумительно. А как он поет! И играет. Еще и стихи пишет.
— А его стихи печатают?
— Нет. Он писал их только для меня.
— В таком случае они должны быть чудесными.
— Во всяком случае, для меня они чудесные.
Они помолчали. У Мирьи было чувство разочарования, какое бывает, когда читаешь интересный роман, глава которого кончается на самом захватывающем месте, а следующая глава начинается с чего-то второстепенного, неинтересного.
— С Володей мы вместе учились. Только пусть это будет между нами,— сказала Валерия.
— Что будет между нами — то, что вы учились вместе? — спросила Мирья.
— Нет, то, что ты сейчас услышишь. Я никому об этом не говорила. Но тебе расскажу. Я ведь обещала когда-то рассказать.
РАССКАЗ ОБ ОДНОЙ ПОЧТОВОЙ ОТКРЫТКЕ
— Мы учились вместе. Вернее, не вместе, а в одно и то же время. Я в строительном, он в энергетическом. Ты понимаешь, его специальность — электричество. Между нашими институтами были тесные связи. Мы ходили на вечера к ним, они к нам. У нас был общий драмкружок и общий танцевальный кружок. Так я познакомилась с Володей. Если б ты видела, как он танцует! Впервые мы танцевали вместе... это был отрывок из «Тристана и Изольды». Ты видела? Нет? Отрывок из него ты увидишь в Хаукилахти. Я тогда нервничала, боялась, что не справлюсь. Хотела уже отказаться. Но я знала, что заменить меня некем. Ведь в институте я считалась лучшей балериной.
— Я видела в Кайтаниеми!
— Нет, это не то. Надо регулярно заниматься. Так я и не смогла отказаться. В тот вечер я танцевала как никогда. И я старалась не ради себя и не ради публики, а ради Володи. Ты понимаешь, что со мной тогда случилось? Я влюбилась. Я не могла дождаться того часа, когда мы вместе будем на репетиции. Я тогда даже лекции не могла слушать. Только никому не рассказывай об этом и не смейся. Как нам тогда хлопали! Представь себе — нас вызывают снова и снова, и каждый раз мы выходим вместе. Володя берет меня за руку, и мы кланяемся. И я чувствовала себя самым счастливым человеком.
Вот с этого и началось. В тот вечер мы с Володей гуляли по набережной Невы. На следующий вечер тоже. А потом... А потом мы стали встречаться, как только выдавалось свободное время. Студентам всегда не хватает времени и денег. В день стипендии мы сидели в кафе, из кафе шли в театр на оперу или балет. Я все чаще бывала у них в институте. Там мы тоже выступали с концертами. И однажды я заметила, что Володя нравится не только мне. Я заметила, что Лиза тоже влюблена в него. Она была интересная— стройная, с черными волосами, с большими черными глазами. На танцах она всегда оказывалась недалеко от нас. Володя иногда приглашал танцевать и ее. А я не могла смотреть, как они танцуют. Однажды я сбежала с танцев и весь вечер проплакала. Я так ревела, что хоть выжимай наволочку. А на следующий день Володя позвонил мне. Что со мной случилось? Я сгоряча ответила: «Тебе и без меня интересно». И бросила трубку. И тут же пожалела: какая я дура, стоит ли показывать ревность. Володя позвонил снова, сказал: «Не дури». Звал на прогулку. Впереди были экзамены, времени оставалось мало, но я схватила пальто и понеслась как сумасшедшая. Я должна же была сказать, что пусть он танцует с кем угодно, живет как хочет. Но ничего не сказала. Только сидела в парке на скамейке и плакала. А Володя гладил мою руку.
Была не только Лиза. Была еще Люба. Она училась со мной. Настоящая красавица. Волосы у нее пышные, мягкие, золотистые. Такие, как у тебя. А глаза... своими глазами она могла добиться чего угодно. Она могла быть мечтательной и робкой. У нее очень красивая фигура, плавная походка. Она могла бы стать балериной, если бы занималась. Но Люба не любила трудиться ни в учебе, ни в чем. Все свое время она тратила на косметику, и деньги у нее уходили тоже на это — всякие кремы да помады. Любе тоже нравился Володя. Она крутилась около него, строила ему глазки. Девушки рассказывали, будто бы Люба сказала кому-то: «И чего Володя в Валерии нашел». Знаешь, как меня задело, хотя она была права — во мне нет ведь ничего особенного. Мне тогда очень хотелось стать красивой. Но ведь мне не стать красавицей, тут никакая косметика не поможет. Да я и не умею пользоваться ею... Виркку, Виркку, давай не спеши. Послушай и ты, дай мне рассказать до конца... Однажды Володя пошел танцевать с Любой. Мне хотелось убежать, расплакаться, но я сдержала себя. Они станцевали один танец. Володя проводил ее на место и вернулся ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Мирья успевала только кивать в ответ или мотать головой, когда Тамара спрашивала, надо ли брать тот или этот реквизит с собой, подходит ли это для их сцены, что есть у
них самих. Однако Мирье удалось улучить момент и наскоро перечислить, что не надо везти с собой. Тамара записала. Мирья еще высказала пожелание, чтобы гости из Юлюкоски приехали чуть пораньше, надо же успеть прорепетировать на незнакомой сцене.
Уже вечерело. Рабочий день кончился. В клубе начался кинофильм, но Мирья не осталась, хотя Тамара ее очень уговаривала. Надо ехать домой, да и Виркку, наверно, застоялся и продрог на морозе. Однако Мирье пришлось уступить уговорам Тамары и пообедать у нее: мать ее, как утверждала Тамара, сготовила такую солянку, какую ни в какой столовой на найдешь, и солянка действительно была отменная.
К вечеру мороз спал. Небо по-прежнему было безоблачным. Сверкали звезды, удивительно большие и яркие. Володя заботливо укрыл Валерию и Мирью тулупом, йотом передал вожжи Валерии. Виркку рванул с места и побежал так резво, что на повороте Мирья даже вскрикнула, когда сани накренились и чуть было не перевернулись.
— Обещали помощь,— сказала Валерия, когда они выехали на широкую, очищенную от снега дорогу. Она ослабила вожжи, и Виркку бежал как хотел.— Уже завтра начнут. У них много машин и рабочей силы тоже достаточно.
— Конечно, Володя, не откажет,— подтвердила Мирья.
— Нет, это зависит не от Володи,— стала объяснять Валерия.— У строителей своя организация, которая должна строить, а также заботиться о состоянии дорог. А Володя — представитель будущей ГЭС. Он ее начальник, он принимает работы. У него нет дорожников.
Мирья кивала. Конечно, она все понимала, только не подумала. Ей хотелось, чтобы Валерия рассказала побольше о Володе. То ли Валерия угадала желание Мирьи, то ли она в этот момент думала не столько о строителях, сколько о начальнике будущей ГЭС,— помолчав, она продолжала:
— Володя тоже приедет в Хаукилахти на вечер. Может быть, мы вместе выступим. Ты не видела Володю на сцене— он танцует изумительно. А как он поет! И играет. Еще и стихи пишет.
— А его стихи печатают?
— Нет. Он писал их только для меня.
— В таком случае они должны быть чудесными.
— Во всяком случае, для меня они чудесные.
Они помолчали. У Мирьи было чувство разочарования, какое бывает, когда читаешь интересный роман, глава которого кончается на самом захватывающем месте, а следующая глава начинается с чего-то второстепенного, неинтересного.
— С Володей мы вместе учились. Только пусть это будет между нами,— сказала Валерия.
— Что будет между нами — то, что вы учились вместе? — спросила Мирья.
— Нет, то, что ты сейчас услышишь. Я никому об этом не говорила. Но тебе расскажу. Я ведь обещала когда-то рассказать.
РАССКАЗ ОБ ОДНОЙ ПОЧТОВОЙ ОТКРЫТКЕ
— Мы учились вместе. Вернее, не вместе, а в одно и то же время. Я в строительном, он в энергетическом. Ты понимаешь, его специальность — электричество. Между нашими институтами были тесные связи. Мы ходили на вечера к ним, они к нам. У нас был общий драмкружок и общий танцевальный кружок. Так я познакомилась с Володей. Если б ты видела, как он танцует! Впервые мы танцевали вместе... это был отрывок из «Тристана и Изольды». Ты видела? Нет? Отрывок из него ты увидишь в Хаукилахти. Я тогда нервничала, боялась, что не справлюсь. Хотела уже отказаться. Но я знала, что заменить меня некем. Ведь в институте я считалась лучшей балериной.
— Я видела в Кайтаниеми!
— Нет, это не то. Надо регулярно заниматься. Так я и не смогла отказаться. В тот вечер я танцевала как никогда. И я старалась не ради себя и не ради публики, а ради Володи. Ты понимаешь, что со мной тогда случилось? Я влюбилась. Я не могла дождаться того часа, когда мы вместе будем на репетиции. Я тогда даже лекции не могла слушать. Только никому не рассказывай об этом и не смейся. Как нам тогда хлопали! Представь себе — нас вызывают снова и снова, и каждый раз мы выходим вместе. Володя берет меня за руку, и мы кланяемся. И я чувствовала себя самым счастливым человеком.
Вот с этого и началось. В тот вечер мы с Володей гуляли по набережной Невы. На следующий вечер тоже. А потом... А потом мы стали встречаться, как только выдавалось свободное время. Студентам всегда не хватает времени и денег. В день стипендии мы сидели в кафе, из кафе шли в театр на оперу или балет. Я все чаще бывала у них в институте. Там мы тоже выступали с концертами. И однажды я заметила, что Володя нравится не только мне. Я заметила, что Лиза тоже влюблена в него. Она была интересная— стройная, с черными волосами, с большими черными глазами. На танцах она всегда оказывалась недалеко от нас. Володя иногда приглашал танцевать и ее. А я не могла смотреть, как они танцуют. Однажды я сбежала с танцев и весь вечер проплакала. Я так ревела, что хоть выжимай наволочку. А на следующий день Володя позвонил мне. Что со мной случилось? Я сгоряча ответила: «Тебе и без меня интересно». И бросила трубку. И тут же пожалела: какая я дура, стоит ли показывать ревность. Володя позвонил снова, сказал: «Не дури». Звал на прогулку. Впереди были экзамены, времени оставалось мало, но я схватила пальто и понеслась как сумасшедшая. Я должна же была сказать, что пусть он танцует с кем угодно, живет как хочет. Но ничего не сказала. Только сидела в парке на скамейке и плакала. А Володя гладил мою руку.
Была не только Лиза. Была еще Люба. Она училась со мной. Настоящая красавица. Волосы у нее пышные, мягкие, золотистые. Такие, как у тебя. А глаза... своими глазами она могла добиться чего угодно. Она могла быть мечтательной и робкой. У нее очень красивая фигура, плавная походка. Она могла бы стать балериной, если бы занималась. Но Люба не любила трудиться ни в учебе, ни в чем. Все свое время она тратила на косметику, и деньги у нее уходили тоже на это — всякие кремы да помады. Любе тоже нравился Володя. Она крутилась около него, строила ему глазки. Девушки рассказывали, будто бы Люба сказала кому-то: «И чего Володя в Валерии нашел». Знаешь, как меня задело, хотя она была права — во мне нет ведь ничего особенного. Мне тогда очень хотелось стать красивой. Но ведь мне не стать красавицей, тут никакая косметика не поможет. Да я и не умею пользоваться ею... Виркку, Виркку, давай не спеши. Послушай и ты, дай мне рассказать до конца... Однажды Володя пошел танцевать с Любой. Мне хотелось убежать, расплакаться, но я сдержала себя. Они станцевали один танец. Володя проводил ее на место и вернулся ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93