— Она не с Васели?
— Нет, он у себя, в общежитии.
Обегав почти весь поселок, Валентин узнал, что Мирья пошла с Лариненом в больницу, навестить мать Вейкко. Валентин подождал их на крыльце больницы, а когда они вышли, пошел с ними к Вейкко. В комнате Ларинена было чисто и тепло и все-таки как-то неуютно. Не на чем даже было сидеть. На табуретке стояла электроплитка, на одном стуле сложено выглаженное белье, на спинке другого висел пиджак. Ларинен убрал с тахты свою постель, пригласил гостей сесть и поставил чайник на плитку.
— Вот так и живем, по-холостяцки,— сказал Вейкко.
— Ты рассказал Мирье о бюро? — спросил Валентин.
— Нет, не рассказывал. Поручаю это тебе.
— Так вот, слушай, Мирья,— начал Валентин.— Мы провели заседание комсомольского бюро. Все очень возмущены поступком Марины. Она тоже сожалеет, что так получилось . Она извинилась перед всеми и попросит у тебя извинения на общем комсомольском собрании. Публично. Понимаешь, Мирья! Ты должна понять все и простить ее.
Мирья посмотрела в упор в лицо парня. Потом отвела взгляд и молча опустила голову.
— Вейкко, скажи, ведь так было? — Валентин растерянно обратился за поддержкой к Ларинену.
Вейкко не ответил. Он не спеша засыпал чай в чайник для заварки, с сосредоточенным видом нарезал колбасу, расставил на столе посуду.
— Ну что ты молчишь?—почти умолял Валентин.— Скажи.
— Да, так,— наконец ответил Ларинен.— Да, все очень возмущены. Да, Марина... обещала публично извиниться. Конечно, от Мирьи не надо ничего скрывать. Вот так. А ну — собирайтесь-ка за стол.
Мирья вскочила с тахты, быстро села за стол рядом с Вейкко и, словно не замечая Валентина, стала неестественно оживленно говорить Ларинену о его матери. Мол, Наталия Артемьевна выглядит лучше, чем раньше, стала жизнерадостнее,— дело, значит, идет на поправку.
Вейкко убрал плитку с табуретки, освободив ее для Валентина, жестом пригласил парня за стол и прервал Мирью:
— Ну и молодежь пошла! Сплошные дипломаты. Давайте лучше посидим. Все, чем богат,— на столе.
Мирья получила от матери телеграмму, что она задержится еще на несколько дней. В тот день, когда Елена Петровна должна была приехать, созвали открытое комсомольское собрание. Валентин зашел за Мирьей и еще раз пригласил ее на собрание. Девушке очень не хотелось идти туда, но отказаться не могла: она понимала, что ее присутствие необходимо и ее отказ может быть расценен как высокомерие. Кроме того, Валентин так просил. Когда слово дали Марине, она сказала коротко и ясно:
— Как дисциплинированный комсомолец, я подчиняюсь решению комсомольского бюро и прошу Мирью простить меня. Что же касается строгого выговора, я уже предупредила товарищей, что обжалую его.
Мирья вскочила и бросилась к выходу.
— Что с тобой, подожди! — кричала вслед ей Нииа.
Мирья бежала домой. Она хотела увидеть мать, но дверь
была все еще закрыта. Значит, Елена Петровна не вернулась. Вот такая она, мама. Когда ее дочери тяжело, когда у ее дочери горе, у нее, у мамы, другие дела, она где-то ездит. Мирья не могла сидеть дома. Она вышла и пошла бродить по поселку. Сунув руки в карман, нащупала письмо Нийло и вспомнила, что надо зайти к дяде Ортьо.
Ортьо и Хотора обрадовались, усадили Мирью за стол. Старик похвастался:
— Письмецо от брата получил. Из Ленинграда, от Хуоти. Он там директором завода. Приглашает в гости. Думаю весной поехать.
Хотора разливала чай и бурчала:
— Нашел чем хвалиться. Подумаешь, директор. У меня брат чином повыше — инспектор. Без его разрешения ни одной рыбы из озера не вытянешь, будь ты хоть сам директор. А я ведь не хвастаюсь своим братом. Ешь, доченька, пей.
Мирья стала рассказывать о том, что ей писал Нийло.
— Он разыскивал вашего старшего брата, и, кажется, не безрезультатно. Один знакомый дал ему адрес коммерции советника. Вот он. Напишите ему.— Мирья написала на бумажке адрес.
Ортьо достал очки, долго рассматривал бумажку.
— А зачем мне этот адрес? Ведь тут фамилия не Кауронен. А мой брат — Мийккула Кауронен.
— Но, может быть, по этому адресу вы его найдете. Нийло считает, что это один и тот же человек. Только не забудьте указать на конверте титул: коммерции советнику.
— Ну что ж, попытка — не пытка.— Ортьо сунул адрес на полку.— Найдется так найдется, а не найдется, так... Ничего мы не теряем.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Коммерции советник Микаэл Кархунен вернулся из поездки в Данию. В аэропорту Сеутула его встречали знакомые коммерсанты, супруга и сын. Кархунен так часто бывал в отъезде, что прощания и встречи с семьей стали просто формальным соблюдением этикета. Не успели они пройти через светлый просторный холл аэропорта, как Микаэл Кархунен спросил сына, сколько составил оборот за неделю, которую он отсутствовал.
— Меньше, чем за предыдущую,— ответил Лео— Кроме того, перечислили налоги банку.
Длинный, низкой посадки черный автомобиль ожидал их перед аэропортом. Лео сел за руль, отец рядом с ним. Госпожа Сайми Кархунен осталась одна на заднем сиденье. Она уже привыкла к тому, что в первую очередь отец и сын поговорят о делах фирмы. О семейных делах и заботах речь может пойти только вечером, дома, если, конечно, у отца Кархунена вечер окажется свободным. Сегодня его, разумеется, дома не будет. Уйдет на встречу с компаньонами по фирме. А вернется он поздно, усталый.
— Банк есть банк. Он ничего не признает — гони проценты и налоги,— буркнул господин Кархунен, выслушав сына.
«Видимо, придется мне ехать в Ювяскюля в прошлогоднем манто»,— подумала госпожа Кархунен, прислушиваясь к разговору мужа и сына.
— Я съездил удачно. Получил выгодные заказы,— сказал господин Кархунен сыну.
«Наверное, новую шубу мне все-таки удастся купить!» — подумала госпожа Кархунен.
У Лео тоже имелись свои причины радоваться удачной поездке отца. Его невеста Лайла давно мечтает о гоночной машине. Ее папаша вряд ли раскошелится. Вот был бы для Лайлы сюрприз — подарить машину ей на день рождения. Впрочем, он, Лео, ничего не потеряет. Все равно машина вернется к ним вместе с Лайлой. Как на это посмотрит отец?
Однако ни госпожа Кархунен, ни Лео не стали сейчас и заикаться о своих желаниях: момент был явно неподходящий.
— Там на твоем столе лежит почта,— сообщила госпожа.— Одно письмо я захватила с собой. Вот. Посмотри, как смешно написан адрес: сначала город, улица, номер дома, а потом только фамилия, да и то без титула. Да и фамилия тут не твоя. Только в Советском Союзе пишут так смешно адрес.
Не поворачивая головы, коммерции советник взял письмо, взглянул на адрес и вздрогнул. Письмо было адресовано не Микаэлу Кархунену, а Мийккуле Кауронену. Коммерции советник торопливо разорвал конверт и стал читать письмо, написанное неровным почерком, рукой человека, не привыкшего к перу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93