Стараясь не запачкать в смоле изящные кожаные перчатки, Марина вытягивала руки, и Игорь накладывал хворост.
— Я не понимаю людей, которые все откладывают на последний момент,— выговаривала Марина Игорю, причем так громко, чтобы все слышали.— Человек должен всегда иметь твердую цель. Каждый день должен быть распределен. Это мое правило. Вот прошлой весной я готовилась к английскому. Я решила во что бы то ни стало сдать па пятерку. И получила ее.
Игорь кивал и накладывал хворост. Конечно, Марина права. У него, у Игоря, нет твердого распорядка дня. Днем он на работе, можно, конечно, и остальное время распределить. Столько-то часов — на учебу, столько-то — на общественную работу. Но что поделаешь, если не хочется ..браться за книги, а хочется пойти на танцы, поиграть в шахматы или еще что-нибудь. Да, Марина говорит правильно. Игорь слушал ее и думал уже совсем о другом. У Марины такие румяные, нежные щеки, так и хочется взять и погладить их рукой. Только страшно — она такая серьезная, все поучает, как надо правильно жить. И глаза у нее красивые, когда она улыбается. Только редко она улыбается, иногда усмехнется, и то как-то пренебрежительно.
— Хорошо, Марина. Ты уже говорила. Неси хворост.
— Почему ты не хочешь слушать, Игорь, когда с тобой говорят серьезно? Неужели ты считаешь, что можно жить как попало? Какой же ты тогда комсорг, если...
— А сегодня ты очень, очень красивая.
— Только сегодня?—скривила губы Марина, но взгляд ее потеплел. И голос тоже стал менее поучающим.— Чтобы
уйти от серьезного разговора, ты говоришь всякие глупости. Положи еще сучьев. Не думай — я не слабая. Я каждое утро делаю зарядку. А ты небось ленишься, не занимаешься, да?
К костру со всех сторон приносили хворост. Временами к небу поднимался густой дым, потом взмывало огромное пламя.
Все собрались к костру отдохнуть. Андрей притащил целое бревно, чтобы девчатам было на чем сидеть.
— Вот это рыцарь! — похвалил Игорь и спросил Наталию, как она смотрит на подобные вещи. Наталия со смехом сказала: пусть носит хоть того больше бревна, только бы девушек не стал носить на руках.
Валентин бросил снежком в Мирью, но промазал и попал в Нину. Нина не осталась в долгу, и они начали осыпать друг друга снежками. К ним присоединились остальные, и начался бой. Снежки делать уже было некогда, просто хватали в пригоршню сырой снег и бросали кто в кого успеет. Ребята схватились врукопашную. Нина улучила момент и ловко повалила Валентина в снег. Куча мала! Со смехом и криками все бросились на Валентина, не давая выбраться ему из сугроба.
Наум Сидорович с улыбкой наблюдал за веселой возней. Ну дети, совсем дети! До скольких годов человек может оставаться ребенком?
Марина сидела у костра и неодобрительно морщилась, наблюдая за Игорем, включившимся в общую потасовку.
— Чье добро горит? Эй! — С ловкостью, неожиданной для старого человека, Наум Сидорович вскочил и сбросил в снег фуфайку, висевшую на дереве рядом с костром,— языки пламени дотянулись до нее, и она загорелась. Подбежала Нина, схватила горевшую фуфайку за тлеющий рукав и швырнула в огонь.
— Пусть горит. Я не знала, как от нее избавиться. Выбросить жаль, а носить неохота.
— Эх, пропадай моя телега! — закричал Андрей и стал расстегивать свой ватник. Он был еще довольно крепкий, только замасленный. Наталия еле успела удержать:
— Ты что, Андрюша, рехнулся?
Глядя, как догорает фуфайка Нины, Наум Сидорович подумал вслух:
— Да, трудно расставаться со старым. Хоть оно и ни к чему, все жалко отказываться. И от старых вещей, и от старых понятий, привычек.
— А иногда хочется какой-то старины, хочется быть несовременным,— вдруг сказал Валентин.— Скажем, запрячь бы бойкую лошадку, сесть в сани и помчаться так, чтобы колокольчик под дугой звенел и комья снега летели из-под копыт. Это куда романтичнее, чем трястись в автобусе.
— Да еще бы прихватить с собой девицу-красу,— засмеялся Игорь, подмигнув в сторону Мирьи.
Валентин смутился и обиженно замолчал.
— Бойкую лошадку теперь трудно найти,— заметил Андрей,— особенно в Хаукилахти, где лошадей держат впроголодь. На них далеко не уедешь. Никакой романтики!
— О, это как раз и есть романтика, романтика Хаукилахти!
«Романтика Хаукилахти» — это была любимая фраза Васели, которую он бросал по любому поводу.
— У каждого свое понятие о романтике,— усмехнулась Марина.— Лентяй поехал бы, да лень лошадь запрягать.
Васели тут же отпарировал:
— А я-то, грешным делом, собирался как раз идти за трибуной. Поставили бы ее у костра, и Марина нам речь произнесла. Только мне действительно лень ее тащить. Может, дорогуша, встанешь на этот пень и с него толканешь речугу, а? На любую тему — нам все равно и тебе тоже.
— Тебя речами уже не исправить.— Марина встала.— Хватит болтать. Давайте работать. А то Васели места не хватает у костра.
— Нет, подождите,— прервал ее Игорь.— Ребята, знаете, какая у меня идея. Я тут читал про антиматерию. И ничего не понял. Может, Васели, в самом деле ты нам расскажешь, ну лекцию, что ли, прочитаешь. В клубе можно. А?
Васели показалось, что Игорь посмеивается над ним, и он ответил язвительно:
— Быстро тебя Марина обработала. Уже под ее дудку пляшешь. Не ожидал я...
— Да нет, я серьезно.— Игорь сказал это так искренне, что Васели перестал хмуриться.— Ты же на физмате, да?
— Какой из меня лектор! — улыбнулся Васели. —Об этой антиматерии сами профессора толком не могут рассказать.
— Антиматерия — что это значит? — спросила Нина.— Это что — совсем нет материи?
— Нет,— ответил Васели.— Вопрос о такой материи, которая является противоположностью известной нам материи. Диалектика.
Марина надулась, отошла от костра. Но ей все-таки было интересно послушать, о чем говорят ребята, и она старалась прислушиваться к разговору у костра.
— Значит, договорились? — заявил Игорь.— Давайте соберемся... сегодня вечером. Чего откладывать?
— Ишь какой прыткий. Решил — и баста,— усмехнулся Васели.— Ну, соберемся сегодня, я поговорю минут пять — на большее меня не хватит,— а ты палочку-галочку поставишь, мол, мероприятие проведено.
— Да нет, я не ради палочки,— стал возражать Игорь.— Ведь это очень интересно... Антиматерия и теория относительности. Это — будущее! Человек может за один год прожить сто лет. Для этого нужно немного: энергия антиматерии и скорость света — только и всего.
Марина с раздражением слушала Игоря. Ей было непонятно его поведение: ее, Марину, оскорбили, а он уговаривает этого тунеядца и болтуна выступить с лекцией. Тоже нашелся лектор. И тут она вспомнила, о чем отец говорил утром, и подсела к Мирье.
— Мирья,— Марина пыталась говорить по-фински, старательно выговаривая каждое слово,— твоя мама говорила тебе, что папа и я ждем вас к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— Я не понимаю людей, которые все откладывают на последний момент,— выговаривала Марина Игорю, причем так громко, чтобы все слышали.— Человек должен всегда иметь твердую цель. Каждый день должен быть распределен. Это мое правило. Вот прошлой весной я готовилась к английскому. Я решила во что бы то ни стало сдать па пятерку. И получила ее.
Игорь кивал и накладывал хворост. Конечно, Марина права. У него, у Игоря, нет твердого распорядка дня. Днем он на работе, можно, конечно, и остальное время распределить. Столько-то часов — на учебу, столько-то — на общественную работу. Но что поделаешь, если не хочется ..браться за книги, а хочется пойти на танцы, поиграть в шахматы или еще что-нибудь. Да, Марина говорит правильно. Игорь слушал ее и думал уже совсем о другом. У Марины такие румяные, нежные щеки, так и хочется взять и погладить их рукой. Только страшно — она такая серьезная, все поучает, как надо правильно жить. И глаза у нее красивые, когда она улыбается. Только редко она улыбается, иногда усмехнется, и то как-то пренебрежительно.
— Хорошо, Марина. Ты уже говорила. Неси хворост.
— Почему ты не хочешь слушать, Игорь, когда с тобой говорят серьезно? Неужели ты считаешь, что можно жить как попало? Какой же ты тогда комсорг, если...
— А сегодня ты очень, очень красивая.
— Только сегодня?—скривила губы Марина, но взгляд ее потеплел. И голос тоже стал менее поучающим.— Чтобы
уйти от серьезного разговора, ты говоришь всякие глупости. Положи еще сучьев. Не думай — я не слабая. Я каждое утро делаю зарядку. А ты небось ленишься, не занимаешься, да?
К костру со всех сторон приносили хворост. Временами к небу поднимался густой дым, потом взмывало огромное пламя.
Все собрались к костру отдохнуть. Андрей притащил целое бревно, чтобы девчатам было на чем сидеть.
— Вот это рыцарь! — похвалил Игорь и спросил Наталию, как она смотрит на подобные вещи. Наталия со смехом сказала: пусть носит хоть того больше бревна, только бы девушек не стал носить на руках.
Валентин бросил снежком в Мирью, но промазал и попал в Нину. Нина не осталась в долгу, и они начали осыпать друг друга снежками. К ним присоединились остальные, и начался бой. Снежки делать уже было некогда, просто хватали в пригоршню сырой снег и бросали кто в кого успеет. Ребята схватились врукопашную. Нина улучила момент и ловко повалила Валентина в снег. Куча мала! Со смехом и криками все бросились на Валентина, не давая выбраться ему из сугроба.
Наум Сидорович с улыбкой наблюдал за веселой возней. Ну дети, совсем дети! До скольких годов человек может оставаться ребенком?
Марина сидела у костра и неодобрительно морщилась, наблюдая за Игорем, включившимся в общую потасовку.
— Чье добро горит? Эй! — С ловкостью, неожиданной для старого человека, Наум Сидорович вскочил и сбросил в снег фуфайку, висевшую на дереве рядом с костром,— языки пламени дотянулись до нее, и она загорелась. Подбежала Нина, схватила горевшую фуфайку за тлеющий рукав и швырнула в огонь.
— Пусть горит. Я не знала, как от нее избавиться. Выбросить жаль, а носить неохота.
— Эх, пропадай моя телега! — закричал Андрей и стал расстегивать свой ватник. Он был еще довольно крепкий, только замасленный. Наталия еле успела удержать:
— Ты что, Андрюша, рехнулся?
Глядя, как догорает фуфайка Нины, Наум Сидорович подумал вслух:
— Да, трудно расставаться со старым. Хоть оно и ни к чему, все жалко отказываться. И от старых вещей, и от старых понятий, привычек.
— А иногда хочется какой-то старины, хочется быть несовременным,— вдруг сказал Валентин.— Скажем, запрячь бы бойкую лошадку, сесть в сани и помчаться так, чтобы колокольчик под дугой звенел и комья снега летели из-под копыт. Это куда романтичнее, чем трястись в автобусе.
— Да еще бы прихватить с собой девицу-красу,— засмеялся Игорь, подмигнув в сторону Мирьи.
Валентин смутился и обиженно замолчал.
— Бойкую лошадку теперь трудно найти,— заметил Андрей,— особенно в Хаукилахти, где лошадей держат впроголодь. На них далеко не уедешь. Никакой романтики!
— О, это как раз и есть романтика, романтика Хаукилахти!
«Романтика Хаукилахти» — это была любимая фраза Васели, которую он бросал по любому поводу.
— У каждого свое понятие о романтике,— усмехнулась Марина.— Лентяй поехал бы, да лень лошадь запрягать.
Васели тут же отпарировал:
— А я-то, грешным делом, собирался как раз идти за трибуной. Поставили бы ее у костра, и Марина нам речь произнесла. Только мне действительно лень ее тащить. Может, дорогуша, встанешь на этот пень и с него толканешь речугу, а? На любую тему — нам все равно и тебе тоже.
— Тебя речами уже не исправить.— Марина встала.— Хватит болтать. Давайте работать. А то Васели места не хватает у костра.
— Нет, подождите,— прервал ее Игорь.— Ребята, знаете, какая у меня идея. Я тут читал про антиматерию. И ничего не понял. Может, Васели, в самом деле ты нам расскажешь, ну лекцию, что ли, прочитаешь. В клубе можно. А?
Васели показалось, что Игорь посмеивается над ним, и он ответил язвительно:
— Быстро тебя Марина обработала. Уже под ее дудку пляшешь. Не ожидал я...
— Да нет, я серьезно.— Игорь сказал это так искренне, что Васели перестал хмуриться.— Ты же на физмате, да?
— Какой из меня лектор! — улыбнулся Васели. —Об этой антиматерии сами профессора толком не могут рассказать.
— Антиматерия — что это значит? — спросила Нина.— Это что — совсем нет материи?
— Нет,— ответил Васели.— Вопрос о такой материи, которая является противоположностью известной нам материи. Диалектика.
Марина надулась, отошла от костра. Но ей все-таки было интересно послушать, о чем говорят ребята, и она старалась прислушиваться к разговору у костра.
— Значит, договорились? — заявил Игорь.— Давайте соберемся... сегодня вечером. Чего откладывать?
— Ишь какой прыткий. Решил — и баста,— усмехнулся Васели.— Ну, соберемся сегодня, я поговорю минут пять — на большее меня не хватит,— а ты палочку-галочку поставишь, мол, мероприятие проведено.
— Да нет, я не ради палочки,— стал возражать Игорь.— Ведь это очень интересно... Антиматерия и теория относительности. Это — будущее! Человек может за один год прожить сто лет. Для этого нужно немного: энергия антиматерии и скорость света — только и всего.
Марина с раздражением слушала Игоря. Ей было непонятно его поведение: ее, Марину, оскорбили, а он уговаривает этого тунеядца и болтуна выступить с лекцией. Тоже нашелся лектор. И тут она вспомнила, о чем отец говорил утром, и подсела к Мирье.
— Мирья,— Марина пыталась говорить по-фински, старательно выговаривая каждое слово,— твоя мама говорила тебе, что папа и я ждем вас к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93