Андрей почти все время шел один. Даже Наталия осталась где-то в хвосте колонны вместе с другими девушками. Поравнявшись с Андреем, Валентин некоторое время шел молча рядом с ним. Потом спросил, понизив голос почти до шепота, хотя поблизости никого не было:
— Слушай, что ты думаешь об Изольде? Мне ее дело все не дает покоя.
— Дело темное,— ответил Андрей и, помолчав, спросил: — А почему оно не дает тебе покоя?
— Она же комсомолка. А я тогда был еще секретарем. Мы не сказали ни слова ни «за», ни «против».
— Да, надо было обсудить. Обсудить ее.
— Я не мог.
— Почему?
— Почему? — Валентин замялся.— Не знаю.
— Странно,— Андрей посмотрел на него с любопытством.— Ну, говори.
— Ведь не могли же мы встать на защиту человека, которого обвинили в хищении.
— А почему ее надо было обязательно защищать?
— Потому что я не верю, что она растратчица. Я совершенно уверен, что нет.
— Это надо доказать.
— У меня нет никаких доказательств. Но я знаю людей'.
— Ну и что же тебе подсказывает твое знание людей? — спросил Андрей, усмехнувшись.
— Что Изольда не может быть нечестной. Если человек
нечестный, это видно по его глазам, заметно даже по его голосу.— Валентина сердила усмешка Андрея, в ней он почувствовал какой-то подвох.— Нельзя же людей сортировать, как картошку — гнилую в одну кучу, здоровую — в другую. Чего ты все время улыбаешься?
— Вот слушаю твою картофельную теорию.
Они остановились. Перед ними поднималась почти отвесная скала. Налево — крутой спуск в густой ельник, направо— нужно карабкаться вверх в гору. Они сбились с дороги, взяли слишком вправо.
— Вот видишь, что получается, когда идешь слепо за кем-то и сам не смотришь, куда идет дорога,— буркнул Валентин.— Куда ты нас привел?
— Сам ты меня сбил с дороги своей картофельной теорией,— улыбнулся Андрей.
За ними следом к скале подошли и другие. Сперва Марина, за ней Игорь. Валентин и Андрей не замечали, что Марина и Игорь все время шли за ними следом, буквально в нескольких шагах. Марина любила подслушивать, когда люди что-то говорили наедине. И любила высказывать свою точку зрения во всеуслышание.
— Меня всегда удивляет, почему о таких вещах надо секретничать. Почему ты, Валентин, не наберешься храбрости сказать открыто и честно, чтобы все слышали, как ты защищаешь воров и расхитителей?
Игорь недовольно скривил губы. Шли мирно, было весело, и вот опять — Изольда! И зачем Марине нужно вечно влезать в чужие разговоры? Наверно, чтобы досадить ему, Игорю. Кошечка показывает коготки. И чтобы не слушать неприятный разговор Марины с Валентином, он заговорил с Мирьей, стал хвалить ее, что она хорошо ходит на лыжах, спросил, не устала ли.
Мирья смущенно улыбнулась. Но Марина тут же заметила язвительно:
— Конечно, устала. От такой заботы кто угодно устанет. Только ты, Игорь, теряешься — один ты не предлагал еще свои услуги поносить ее на руках. Давай бери и неси.
Мирья беспомощно оглядывалась, не понимая, за что Марина так сердита на нее. Недавно они сидели вместе у Коллиевых, дружески беседовали. Мирья ее ничем не оскорбила. Что случилось?
— Что ты, Марина, сегодня такая сердитая? — спросил Андрей.— Какая муха тебя укусила?
— Я не сердитая, я — принципиальная.
— Давай лучше замолчи с твоей принципиальностью! — сказал Валентин с необычной для него резкостью.
Марина покраснела, что-то хотела ответить, но Андрей остановил ее тремя повелительными словами:
— Все. Точка. Пошли.
Марина обиженно поджала губы и пошла вперед.
Игорь с завистью взглянул на Андрея: вот человек, к которому даже Марина прислушивается!
Они направились к берегу и дальше пошли через широкий залив. На другой стороне виднелись покрытые снегом избы деревни Кайтаниеми.
Вейкко Ларинен пришел в Кайтаниеми раньше их. Он в шутку пригрозил, что тоже выйдет на сцену, будет петь и танцевать.
— Знаешь, премьер-министру как-то неудобно идти петь и танцевать перед всем народом,— сказал Андрей Ларинену.
Премьер-министром Вейкко стали называть с тех пор, как он в споре, какой из поселков на берегу Сийкаярви самый главный — Кайтаниеми, Кайтасалми или Хаукилахти, упорно отстаивал свою деревню Кайтаниеми. Вопрос, конечно, был сложный. В Кайтасалми построен большой рабочий поселок, самый большой лесозаготовительный пункт на Сийкаярви. На месте сгоревшей деревни Хаукилахти возводится деревообрабатывающий комбинат, и вскоре туда придет железная дорога. А что касается Кайтаниеми — это самое старое селение, да и жители Кайтасалми и Хаукилахти ведь в основном родом из Кайтаниеми. Здесь находится сельсовет, здесь самый большой клуб, самая большая библиотека, самая большая ферма... Да и в строительстве Кайтаниеми не отстает. Здесь строят все. И сельпо, и совхоз, и сельский Совет, и сами жители. Кроме того, эти три поселка, жившие между собой в добрососедстве, в районе называли Кайтаниемским кустом,— в них проводились общие собрания, выборы и прочие мероприятия. Чем Кайтаниеми не столица?
Почти у всех участников агитбригады в Кайтаниеми имелись родственники либо хорошие знакомые. Так что не было проблемы с ночлегом. Вейкко Ларинен сам вышел их встречать: если окажется, что кому-то некуда идти, он устроит на ночлег. Когда все разошлись по домам, он повел Мирью и Валентина к себе. Марина проводила их усмешкой, хотя ничего предосудительного в этом не было: Валентин племянник Ирины, а Мирья уже ранее гостила у Лариненов.
Ирина вернулась с работы раньше обычного: в детском саду был утренник, и после него детей разобрали по домам. Когда пришли гости, Ирина занималась украшением елки.
— Ой, какая красивая елка! — уже с порога воскликнула Мирья.
Елка как елка, ничем особенным она не отличалась. Но Мирья вспомнила, как она наряжала рождественскую елку в Финляндии, в Алинанниеми. А это была первая праздничная елка, которую она видела в Советской стране. У себя дома они не стали устраивать елку, потому что встречали Новый год врозь: Елена Петровна уехала в Петрозаводск, а оттуда решила поехать в Туулилахти. В этом поселке, который она сама строила, у нее много знакомых, и там она встретит Новый год.
Мирья сразу бросилась помогать Ирине. Развешивая елочные игрушки — их у Ирины было много,— Мирья вспомнила песенку, которую пела в детстве в рождественские праздники.
На верхушке елки под ветками Белочка устроила гнездо...
— Спой эту песню на концерте,— предложила Ирина.— Сегодня, в Новый год, она будет в самый раз.
— Но это же детская песенка.
— Все равно спой.
Вейкко и Валентин уже сидели за столом.
— Меня попросили написать характеристику на Ярослава Ивановича,— рассказывал Вейкко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93