Вдобавок к обычным отмычкам, которые он носил в карманах (чтобы их там нашли), он по совету Оттавы Кейса не выходил из дома без спрятанных инструментов. Проволочки, крючки, отмычки, магниты, а также предметы, которые он сам сделал и которые имели назначение, но не имели названий – всё было упрятано тщательно, так что никто бы никогда не нашел. Картер согнул правое запястье, чтобы залезть в рукав, и нащупал только кожу.
Набор инструментов со всеми чудесными приспособлениями остался в пиджаке, который он набросил на плечи Фебе Кайл.
Картер грязно выругался и тут же почувствовал себя совсем маленьким оттого, что выкрикивает ругательства в тесном холщовом мешке, плывущем где-то в заливе. Он добавил: «Чепуха», как будто мог чем-то это исправить. Холстина сильнее давила на щеку: он понял, что погружается.
– Мой рот сух, пульс – восемьдесят пять, ноги затекли. Я скрючен и ничего не вижу, но чувствую себя превосходно. Превосходно. – На самом деле он ощущал странную боль в правой икре, но не мог дотянуться до этого места и проверить, в чем там дело.
Наручники были восьмой модели, полицейские, самые легкие для освобождения. Их надо только разок сильно ударить о бетонный пол или о металлическую пластину, которую удобнее всего прятать под брюками, на голени, и они откроются. Однажды на ежегодном пикнике Общества американских фокусников, молодой человек, как же его там, Лотарини, беспечно бросил: «Если человек не может освободиться от восьмой модели, то он – полный придурок». Однако Картер, согнутый пополам, не мог размахнуться, а значит, не мог применить этот простейший метод.
Был еще один способ – Картер слышал, что он работает. Его пальцы были буквально прижаты к ботинкам. У той пары, которую он носил обычно и которая сейчас стояла на коврике в гостиной, были фальшивые каблуки с набором полезных вещиц внутри. Эти же ботинки были самые обычные, из каталога «Сирс», высокие, на шнуровке. Картер потянулся левой рукой клевому ботинку, правой – к правому и принялся распутывать шнурки. Они были тоже самые обычные: черные, с хлопчатобумажной оплеткой поверх хлопчатобумажной же сердцевины, что позволяло завязывать их модным рельефным узлом. Надо было, не порвав, вытащить шнурки из-под надетых на ботинки наручников, и это требовало большой аккуратности.
Руки занемели, но почти тридцатилетняя подготовка позволяла им выполнять работу, тонкую почти до невозможности. Левый шнурок освободился. Картер завязал простейший скользящий узел и на ощупь продел петлю в замочную скважину на первой паре наручников. Дыша неглубоко, через нос, и считая сердцебиения, он принялся осторожно поворачивать шнурок против часовой стрелки. Как ни бережно он тянул, чувствовалось, что хлопчатобумажная оплетка расползается. «Это нечестно», – подумал Картер, продолжая тянуть. Наконец раздался щелчок – Картер и не знал, что почувствует такое облегчение.
Он быстро снял три первые пары наручников, ликуя, что побеждает железо при помощи матерчатого шнурка. Вот тебе, Лотарини! Однако последняя пара, на щиколотках, не поддалась. Наручники оказались какие-то особенные, но разбираться было некогда – ящик наполнялся водой. Сейчас Картера защищал водонепроницаемый мешок, но как только он выберется – если выберется, – придется вылезать из упаковочного ящика, и потребуется время, чтобы его изучить, пока внутри еще остается воздух.
Синее небо, подумал Картер, широкое открытое пространство. Он сел, прижимая колени к груди. Чтобы выбраться из почтового мешка, нужны сноровка и терпение, которое быстро иссякало. Картер простукал холстину, пока что-то не откачнулось от пальцев. Замок. Будь у него нож, он бы просто разрезал ткань, однако нож остался все в том же пиджаке. Картер проверил, насколько податлива ткань: оказалось, что он легко может зажать замок в руке. Сейчас бы ключ, и замок открылся бы в два счета. Внутри становилось душно – воздух был на исходе.
Дождь весело стучал по пирсу. Агенты исполнили «Всыпьте ему покрепче» и «Сахар в трюме». Холлиз спросил, знает ли кто-нибудь «Песенку о дохлой лошади», но никто не знал, и они спели: «Прощай, прощай, счастливого пути». Со стороны Аламеды приближался рыбачий катер, и Штуц первым принялся размышлять вслух, заденет ли ящик волной.
Нога болела. Картер с досадой ощупал больное место и, к своему изумлению, обнаружил застрявшую в икре иголку. Он тут же понял, что болит еще в нескольких местах, и, нащупав загустевшую кровь, понял, что кто-то колол его, бессознательного. Совершенно спокойно он согнул иглу, пытаясь представить внутреннее устройство почтового замка и, одновременно, вспоминая, как висел вниз головой в ножных кандалах и коловшая ногу искусственная роза в итоге оказалась спасением.
Внезапно ящик рухнул на фут вниз, подпрыгнул на два, перекатился набок, вокруг заплескала вода – его задело волной от какого-то проходящего судна.
Картер выронил иглу.
Не было смысла искать ее в кромешной тьме: она где-то на дне мешка. Отчаяние свело мышцы, перед глазами поплыли красные круги. Ему нужна спиральная проволока.
Часы. Коснувшись их, Картер обнаружил, что стекло разбито – тем легче будет вытащить пружину.
Он проткнул холст острым концом пружины и винтообразным движением продел ее через ткань, оставив только кончик, чтобы держать. Крепко зажав замок в правой руке, принялся проволокой отыскивать замочную скважину, воображая, как это выглядит снаружи: вот замок, вот торчащая из ткани проволока, вот они сближаются. Мягкая ткань позволила приблизить пружину к замку. Что-то не так, что-то мешает. Вода. Замок и отмычка сейчас под водой, а значит, в ящике почти не осталось воздуха. Картер, стараясь не дышать, повел пружиной и услышал, как она коснулась металлической поверхности замка. Двинул вправо, влево, вверх, вниз – скважины не было. Он представил, как слепые женщины нанизывают на нитку цветные бусины, собирая безупречный узор и никогда не сбиваясь.
Пружина вошла в скважину. Картер зажмурился, пытаясь понять механизм, представить, как вибрация распространяется по пружине. Лицо вспотело, но руки оставались сухими.
Ящик закачался. Картер слышал шум еще одной моторки. Только не это, только не сейчас! Он изо всех сил сжал замок и пружину. Ящик провалился вниз, взлетел вверх, Картера ударило головой о крышку, и всё успокоилось. Руки были пусты – ни замка, ни пружины. Он судорожно принялся шарить руками по холстине. Бесполезно. Нащупал то место, где на ткани остались вмятины от ногтей. Замка не было. Постучал. Ничего. Бессмыслица какая-то, разве что… Почти не смея надеяться, Картер попытался развести края мешка – они разошлись. Последний поворот пружины отпер замок – победа, полная победа!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148