Картер прочистил горло.
– М-мм? Что?
– Боюсь, я не по адресу, – вздохнул Картер. – Здесь, часом, артисты не остановились?
Портье сморгнул.
– Неужто наша гостиница похожа на заведение, куда пускают артистов?
– Вот и я про то. А босс уверяет, что некий Мистериозо остановился здесь.
– Мистериозо живет здесь, но он не артист, а иллюзионист. Как Гудини.
– Ясно. А Сара О'Лири здесь?
– Нет.
– У этих артисток бывают странные… – Он сощурился. – Простите?
– Она здесь больше не живет.
– А в какой она гостинице?
Портье хмыкнул.
– Далековато придется бежать, приятель. Господин Мистериозо посадил ее на поезд и отправил домой.
– Но где… когда… – Картер не могзакончить вопрос. Портье закрыл глаза, прислонился к стене и снова просунул большие пальцы под жилетку.
Картер взял цветы вместе со спрятанной в них визитной карточкой и пошел к выходу. Ему хотелось спросить, нет ли тут какой ошибки, но в глубине души он знал, что услышал правду. Какой же он идиот, что решил ухаживать за Сарой! Только дойдя до меблированных комнат, Картер сообразил, что по-прежнему держит в руках букет.
Он поправил цветы и прислонил их у двери, за которой спали Ковальские.
На следующее утро, бреясь, Картер подумал: в какой бы город ни уехала Сара, они рано или поздно будут там выступать. Чем больше расстояние и трудности, тем слаще встреча после разлуки. К тому времени, когда надо было идти в театр, он уже почти напевал себе под нос.
Картер сел в одно из множества пустых кресел и стал смотреть, как опухший с похмелья Карл играет на гитаре «Трех слепых мышек», покуда Эвелина доит корову. Их было почти не слышно: в проходе дети шахтеров затеяли драку с деревенскими. Многие артисты смотрели «Потешную ферму» из-за кулис. Прошел слух, что Ковальским помогает Картер и возможны любые сюрпризы.
Когда закончилась музыкальная часть программы, Эвелина встала и угрюмо изрекла:
– Сейчас будет особенный номер. Маленький фокус-покус.
Картер взялся за лоб, готовый, если всё пойдет плохо, заслониться рукой. Эвелина попросила на сцену двух добровольцев. Поскольку слов «фокус-покус» никто не расслышал (Эвелина говорила с таким акцентом, что даже Картер, знавший, о чем речь, еле-еле понимал), в проход вышли двое сельскохозяйственных рабочих в грубых башмаках – видимо, решили, что Ковальским надо помочь со скотиной.
– Ой, – сказала Эвелина. – Нет, это будет магический трюк, не трюк с животными. Может быть, кто-то другой?
Картер нахмурился: отличные добровольцы, зачем ей другие? Эвелина из-под руки оглядела зрительный зал. Картер проследил ее взгляд и обмер: во втором ряду сидели двое морячков. Откуда они в сухопутном Денвере? Только бы Эвелина их не вызвала! Однако она махала именно матросам.
– Я вижу двух доблестных моряков. Прошу наших защитников на сцену.
Картер вскинул руки, пытаясь ее остановить. Объясняя фокус, он не упомянул главное правило – если делаешь трюк с освобождением, никогда не проси моряков завязывать узлы. Теперь то, что вчера представлялось совершенно невероятным, разворачивалось перед его собственными глазами.
Поздно. Морячки вышли на сцену, Карл, косясь на них злым глазом, полез в мешок. Эвелина держала край, покуда моряки затягивали веревку.
Картер прошептал:
– Всё не так. Ты должна завязывать узлы, а они – смотреть.
Морячки явно развлекались. Даже с шестого ряда Картер видел, как они вяжут испанскую беседку поверх фалового узла. Эвелина, не чуя беды, вручила им концы веревки и велела тянуть. Она поставила ширму, одолженную у исполнительницы китайских танцев. Теперь мешок с Карлом был скрыт от публики. Матросы, стоя по сторонам сцены, тянули за веревку.
– Раз! Два! Три! – Эвелина хлопнула в ладоши. Баран заблеял. Больше ничего не произошло. – Четыре?
Зрители, без особого внимания наблюдавшие за действием, поняли, что произошел какой-то сбой. Дети в проходе прекратили драку. Моряки сильнее потянули за веревку.
– Пять? Карл!
Мешок, пустой и невесомый, перелетел через ширму. Веревка ослабла, и моряки плюхнулись на сцену. В зале засмеялись. Эвелина удивленно смотрела на мешок. Картер не верил своим глазам. Сработало!
Тут Эвелина вспомнила, что добровольцы должны осмотреть узлы. Морячки, недовольно ворча и отряхивая зад, признали, что узлы на месте. Эвелина убрала ширму.
– Где Карл? – спросила она моряков. – Кто-нибудь в этом театре знает, где Карл?
Картер чувствовал растерянность зала – Эвелина выглядела такой озабоченной, что никто не понимал, входило ли исчезновение в программу. Карл вышел из-за кулисы и помахал зрителям.
– Спасибо, – сказала Эвелина, кланяясь. – Это был наш маленький трюк.
Картер оглядел зал. Зрители обмахивались программками, видимо, решая, остаться на «мягкую чечетку» или сходить в буфет. И тут случилось то, чего Картер никогда в варьете не видел – из-за кулис, с колосников раздались сперва тихие, потом все более громкие аплодисменты. Коллеги устроили «Потешной ферме» заслуженную овацию.
Через несколько минут Картер был за сценой. Здесь уже собрались Чейз, исполнитель драматических монологов, Рейли и Шульц, певцы, Минни и двое ее сыновей, Юлиус и Адольф, худенькая китайская танцовщица и Ласло с немалой частью своего оркестра. Эвелину хлопали по спине, а она показывала черные мешки и объясняла фокус: «Смотрите, как просто». Картер протиснулся сквозь толпу. Ему хотелось поздравить Эвелину и одновременно заткнуть ей рот, пока не выболтала весь секрет.
Эвелина обняла Карла. Тот закрыл налитые кровью глаза. Кто-то кричал ему в ухо поздравления. Эвелина увидела Картера и бросилась ему на шею.
Мистериозо, никогда не приходивший так рано, черным облачком отделился от двери и двинулся к антрепренеру – усатому мужчине с жидким коком на голове.
Покуда Эвелина обнимала Картера, Мистериозо вытащил какой-то документ и ткнул в него пальцем.
Через мгновение антрепренер подошел к Карлу и Эвелине.
– Вы уволены!
Толпа ахнула, как один человек. Никто не верил своим ушам.
– В одной программе не может быть трех фокусников. Так написано в контракте. Собирайте манатки!
Артисты зашумели. Что он сказал? За что увольняют? Какой ужас! Однако пока Минни утешала Эвелину, а потом высказывала антрепренеру, что о нем думает, остальные уже начали расходиться. На сцену выносили декорации для комедийного номера, все возвращались к своим делам. Еще двоих уволили – лучше держаться подальше.
Картер не ушел. Он стоял неподвижно в темном углу за сценой. Когда толпа окончательно рассеялась, он насторожился, чувствуя, что рядом кто-то есть. Мистериозо с песиком на руках стоял за картонным щитом, используемым в живых картинах. Как только Картер его заметил, Мистериозо отвесил легкий поклон, повернулся на каблуках и вышел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148
– М-мм? Что?
– Боюсь, я не по адресу, – вздохнул Картер. – Здесь, часом, артисты не остановились?
Портье сморгнул.
– Неужто наша гостиница похожа на заведение, куда пускают артистов?
– Вот и я про то. А босс уверяет, что некий Мистериозо остановился здесь.
– Мистериозо живет здесь, но он не артист, а иллюзионист. Как Гудини.
– Ясно. А Сара О'Лири здесь?
– Нет.
– У этих артисток бывают странные… – Он сощурился. – Простите?
– Она здесь больше не живет.
– А в какой она гостинице?
Портье хмыкнул.
– Далековато придется бежать, приятель. Господин Мистериозо посадил ее на поезд и отправил домой.
– Но где… когда… – Картер не могзакончить вопрос. Портье закрыл глаза, прислонился к стене и снова просунул большие пальцы под жилетку.
Картер взял цветы вместе со спрятанной в них визитной карточкой и пошел к выходу. Ему хотелось спросить, нет ли тут какой ошибки, но в глубине души он знал, что услышал правду. Какой же он идиот, что решил ухаживать за Сарой! Только дойдя до меблированных комнат, Картер сообразил, что по-прежнему держит в руках букет.
Он поправил цветы и прислонил их у двери, за которой спали Ковальские.
На следующее утро, бреясь, Картер подумал: в какой бы город ни уехала Сара, они рано или поздно будут там выступать. Чем больше расстояние и трудности, тем слаще встреча после разлуки. К тому времени, когда надо было идти в театр, он уже почти напевал себе под нос.
Картер сел в одно из множества пустых кресел и стал смотреть, как опухший с похмелья Карл играет на гитаре «Трех слепых мышек», покуда Эвелина доит корову. Их было почти не слышно: в проходе дети шахтеров затеяли драку с деревенскими. Многие артисты смотрели «Потешную ферму» из-за кулис. Прошел слух, что Ковальским помогает Картер и возможны любые сюрпризы.
Когда закончилась музыкальная часть программы, Эвелина встала и угрюмо изрекла:
– Сейчас будет особенный номер. Маленький фокус-покус.
Картер взялся за лоб, готовый, если всё пойдет плохо, заслониться рукой. Эвелина попросила на сцену двух добровольцев. Поскольку слов «фокус-покус» никто не расслышал (Эвелина говорила с таким акцентом, что даже Картер, знавший, о чем речь, еле-еле понимал), в проход вышли двое сельскохозяйственных рабочих в грубых башмаках – видимо, решили, что Ковальским надо помочь со скотиной.
– Ой, – сказала Эвелина. – Нет, это будет магический трюк, не трюк с животными. Может быть, кто-то другой?
Картер нахмурился: отличные добровольцы, зачем ей другие? Эвелина из-под руки оглядела зрительный зал. Картер проследил ее взгляд и обмер: во втором ряду сидели двое морячков. Откуда они в сухопутном Денвере? Только бы Эвелина их не вызвала! Однако она махала именно матросам.
– Я вижу двух доблестных моряков. Прошу наших защитников на сцену.
Картер вскинул руки, пытаясь ее остановить. Объясняя фокус, он не упомянул главное правило – если делаешь трюк с освобождением, никогда не проси моряков завязывать узлы. Теперь то, что вчера представлялось совершенно невероятным, разворачивалось перед его собственными глазами.
Поздно. Морячки вышли на сцену, Карл, косясь на них злым глазом, полез в мешок. Эвелина держала край, покуда моряки затягивали веревку.
Картер прошептал:
– Всё не так. Ты должна завязывать узлы, а они – смотреть.
Морячки явно развлекались. Даже с шестого ряда Картер видел, как они вяжут испанскую беседку поверх фалового узла. Эвелина, не чуя беды, вручила им концы веревки и велела тянуть. Она поставила ширму, одолженную у исполнительницы китайских танцев. Теперь мешок с Карлом был скрыт от публики. Матросы, стоя по сторонам сцены, тянули за веревку.
– Раз! Два! Три! – Эвелина хлопнула в ладоши. Баран заблеял. Больше ничего не произошло. – Четыре?
Зрители, без особого внимания наблюдавшие за действием, поняли, что произошел какой-то сбой. Дети в проходе прекратили драку. Моряки сильнее потянули за веревку.
– Пять? Карл!
Мешок, пустой и невесомый, перелетел через ширму. Веревка ослабла, и моряки плюхнулись на сцену. В зале засмеялись. Эвелина удивленно смотрела на мешок. Картер не верил своим глазам. Сработало!
Тут Эвелина вспомнила, что добровольцы должны осмотреть узлы. Морячки, недовольно ворча и отряхивая зад, признали, что узлы на месте. Эвелина убрала ширму.
– Где Карл? – спросила она моряков. – Кто-нибудь в этом театре знает, где Карл?
Картер чувствовал растерянность зала – Эвелина выглядела такой озабоченной, что никто не понимал, входило ли исчезновение в программу. Карл вышел из-за кулисы и помахал зрителям.
– Спасибо, – сказала Эвелина, кланяясь. – Это был наш маленький трюк.
Картер оглядел зал. Зрители обмахивались программками, видимо, решая, остаться на «мягкую чечетку» или сходить в буфет. И тут случилось то, чего Картер никогда в варьете не видел – из-за кулис, с колосников раздались сперва тихие, потом все более громкие аплодисменты. Коллеги устроили «Потешной ферме» заслуженную овацию.
Через несколько минут Картер был за сценой. Здесь уже собрались Чейз, исполнитель драматических монологов, Рейли и Шульц, певцы, Минни и двое ее сыновей, Юлиус и Адольф, худенькая китайская танцовщица и Ласло с немалой частью своего оркестра. Эвелину хлопали по спине, а она показывала черные мешки и объясняла фокус: «Смотрите, как просто». Картер протиснулся сквозь толпу. Ему хотелось поздравить Эвелину и одновременно заткнуть ей рот, пока не выболтала весь секрет.
Эвелина обняла Карла. Тот закрыл налитые кровью глаза. Кто-то кричал ему в ухо поздравления. Эвелина увидела Картера и бросилась ему на шею.
Мистериозо, никогда не приходивший так рано, черным облачком отделился от двери и двинулся к антрепренеру – усатому мужчине с жидким коком на голове.
Покуда Эвелина обнимала Картера, Мистериозо вытащил какой-то документ и ткнул в него пальцем.
Через мгновение антрепренер подошел к Карлу и Эвелине.
– Вы уволены!
Толпа ахнула, как один человек. Никто не верил своим ушам.
– В одной программе не может быть трех фокусников. Так написано в контракте. Собирайте манатки!
Артисты зашумели. Что он сказал? За что увольняют? Какой ужас! Однако пока Минни утешала Эвелину, а потом высказывала антрепренеру, что о нем думает, остальные уже начали расходиться. На сцену выносили декорации для комедийного номера, все возвращались к своим делам. Еще двоих уволили – лучше держаться подальше.
Картер не ушел. Он стоял неподвижно в темном углу за сценой. Когда толпа окончательно рассеялась, он насторожился, чувствуя, что рядом кто-то есть. Мистериозо с песиком на руках стоял за картонным щитом, используемым в живых картинах. Как только Картер его заметил, Мистериозо отвесил легкий поклон, повернулся на каблуках и вышел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148