Картер уже собирался снова поблагодарить, как вдруг засомневался, к чему тут прозвучало слово «дорогостоящая». Гудини продолжал:
– Вы замечательно унизили этого мерзавца, но вряд ли вам удастся найти по врагу с собакой на каждый вечер.
Идея прозвучала знакомо.
– Да, мне говорили, – ответил Картер. Очевидно, Гудини разговаривал с Мердоком. В таком случае он знает и про увольнение.
– С другой стороны, у Гудини есть враги. – Великий человек погладил подбородок, изображая задумчивость.
– Простите, не понимаю.
– Вы слышали про моего брата Гардина?
Картер видел представления Тео Гардина дважды, но не знал, стоит ли в этом признаваться. Все знали, что Гардин ворует у брата идеи и копирует его иллюзии примерно через полгода после премьеры. Братья часто и пылко обличали друг друга со сцены.
Гудини взял Картера под руку и отвел в сторонку.
– У нас договоренность, и ее неплохо время от времени подогревать. Если он заведет собаку и будет прогуливаться с ней в течение нескольких месяцев, я смогу показывать «Шантаж» на ипподроме, а там наверняка будет аншлаг. Шесть тысяч зрителей каждый вечер.
Гудини говорил так, будто спланировал это за месяц, и Картеру оставалось только изумляться.
– Я хорошо заплачу за вашу иллюзию. Сколько вы на нее потратили?
– Две тысячи долларов, – не моргнув, отвечал Картер.
– Две тысячи… – Гудини покусал губу, потом, улыбаясь, погрозил Картеру пальцем. – Нет, так не пойдет, давайте начистоту. Я заплачу вам восемьсот долларов, прямо сейчас.
Картер взглянул на купол. Гудини пытается сбить цену. Продолжительное общение со своим кумиром не всегда бывает приятным.
– Нет, – ответил он наконец.
– Нет? – Казалось, Гудини впервые слышит это слово.
На другом конце сцены, перекрывая грохот снимаемых декораций, внезапно заревел Малыш. Это был не мощный пугающий рык, а слабая, отчаянная жалоба.
– Простите, – сказал Картер.
– Конечно, – отвечал Гудини с легким поклоном.
Картер протиснулся через толпу. Слово «нет» выпило из него все силы. Нужна была минутка подумать. Какой кретин отказывается от столь необходимых денег? Отец бы его убил. Аннабель с тревогой смотрела на клетку.
– Не понимаю, – сказала она. – Я с ним говорю, пытаюсь успокоить, а он всё ходит. Что-то его мучает.
Малыш снова горестно зарычал, на мгновение закрыл глаза, прошел в одну сторону и повернулся, стуча когтями по железному полу. Картер обошел клетку, разделенную пополам перегородкой. Внизу был встроенный поворотный круг, чтобы Мистериозо в львиной шкуре мог поменяться местами со львом. Шкура лежала в скрытой от глаз половине клетке, где обычно прятался Мистериозо.
Убедившись, что Малыш не может попасть за перегородку, Картер залез внутрь.
– Эй! – Аннабель, придерживая подол, залезла следом. – Чего ты тут делаешь?
– Хочу узнать, отчего рычит лев. – Он поднял шкуру – настоящую, пахнущую формальдегидом и гримом – и поглядел туда, где резиновый пол соединялся с перегородкой.
Аннабель присела рядом на корточки.
– Мне понравился твой номер.
– Спасибо. Меня за него уволили.
– Да, но, согласись, оно того стоило. Тебе приятно было его показывать?
Картер удивленно поднял глаза.
– Как-то не подумал. Да, очень, только теперь стыдно. – Аннабель промолчала – никаких ехидных замечаний типа «легкая добыча», и Картер продолжил: – А тебе нравится драться каждый вечер?
– Ага. А почему Гудини еще здесь?
– Хочет купить «Шантаж».
Аннабель глянула на Гудини, который как раз шел к ним, и прошептала:
– Не уступай слишком легко.
Картер провел рукой по резиновому ковру и сказал внезапно упавшим голосом:
– Не может быть.
– В чем дело?
Картер внимательно прислушался. Малыш ходил по своей половине клетки, стуча когтями по железу. Дальше можно было не искать – теперь ясно, отчего рычит лев. Картер сел. Подошел Гудини и взялся за прутья клетки.
– Картер, не думайте, что, уйдя, заставите меня поднять цену. Вообще-то я думаю, что хватит и семисот пятидесяти.
– Взгляните, Гудини, вас это может заинтересовать.
– Что?
Картер объяснил, что его долго мучила загадка: каждый вечер, пока Мистериозо, одетый в львиную шкуру, прятался за перегородкой, лев, по другую сторону, рычал.
Гудини хохотнул.
– Тоже мне загадка! Голосовая или визуальная команда…
– Нет.
– Или… – Гудини отошел, сравнивая две половины клетки. – Господи, – пробормотал он и нагнулся, потом снова взглянул на Картера. Кровь бросилась ему в лицо. В следующий миг Гудини обернулся и закричал рабочим: – Освободите его! Освободите Мистериозо сию секунду!
Тут и Аннабель заметила:
– Эта сторона какая-то не такая… Да тут резина! А с другой стороны пол железный…
Удивительно: она оказалась зорче Картера и нашла – теперь, когда знала, что искать – две пары проводов, отходящие от пола. Достаточно было их соединить, и…
Аннабель сказала:
– Он бьет Малыша током. Каждый божий день. Сволочь!
Она выскочила из клетки. Картер тем временем додумывал остальное: лев мечется, поскольку знает, что на сцене его ударят током, а сегодня пытка оттягивается.
Мистериозо, освобожденный наконец от цепей, с трудом поднялся на ноги, потирая окровавленные запястья. Рабочие отвернулись от него, словно школьники от наказанного учителем дурачка. Гудини, на голову ниже Мистериозо, схватил того за лацканы и встряхнул.
– Вам конец, Мистериозо! Слышите меня! – Гудини было что сказать еще – делая кому-нибудь выволочку, он всегда говорил пространно, но именно этих слов Картер не ожидал. Сильно грассируя, Гудини произнес: «Puisque toutes les cr?atures sont…», но договорить не успел – рыжий вихрь вырвал Мистериозо из его рук и повалил на сцену.
– Трус! – кричала Аннабель, придавив руки Мистериозо коленями. – Трус! – Она поочередно ударила его сначала правым, потом левым кулаком, после чего перешла на оплеухи. Голова Мистериозо моталась из стороны в сторону.
Картер и Гудини стояли рядом, готовые остановить ее, но ни тому, ни другому почему-то не хотелось вмешиваться.
– Трус! – Аннабель схватила Мистериозо за уши и ударила головой о доски.
Гудини крикнул:
– Да, вы трус! Вы нарушили кардинальное правило и не вправе больше выступать в качестве иллюзиониста. Я исключаю вас из Общества американских фокусников! – и так далее в том же духе. Картер никогда не слышал, чтобы кто-нибудь называл правила Оттавы Кейса кардинальными, однако сейчас было явно не время для расспросов.
Он подошел ближе и тихо позвал:
– Аннабель…
Та, не отпуская Мистериозо, подняла лицо – зеленые с золотом глаза горели яростью – потом встала и последний раз пнула лежащее тело.
– Живой, – разочарованно произнесла она, тряхнула правой рукой, пососала палец и со словами: «Мне нужен лед» пошла прочь, тяжело дыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148