оказался бы Белов таким же гениальным угадчиком, если бы под песком лежала не Галя, а кто-нибудь другой, например она сама? "Да!" - подсказал ей внутренний голос.
У нее мелькнуло нелепое желание очутиться на Галином месте. Ольга Александровна тяжело вздохнула... и внезапно нащупала рукой ткань скафандра!
Галя лежала на песке без признаков жизни. Сквозь стекла при свете нагрудных фонарей виднелось ее бледное лицо с закрытыми глазами.
- Здесь я бессильна ей помочь,- сказала Ольга Александровна.- Надо перенести ее в кабину.
Как ни осторожно тащили друзья Галю по мокрому песку, очевидно, растрясли ее основательно, потому что неожиданно послышался тихий стон. Он прозвучал для всех, как музыка: Галя была жива!
И вот в кабине "Урана" снова были все восемь путешественников. Правда, двое из них лежали в постелях. Константин Степанович - с сотрясением мозга, Галя - с тяжелым ушибом спины. Ольга Александровна нашла у нее перелом двух ребер и отек правого легкого. Счастье еще, что камень ударил сбоку. Попади он в позвоночник - и не было бы с ними Той, Что Грезит.
На лице Маши было написано ликование: скафандры оказались превыше похвал. Они спасли жизнь всем, кто побывал в объятиях урагана.
Но Сидоренко и Белов были угрюмы - предварительный осмотр "Урана" не предвещал ничего хорошего. Крылья и воздушные двигатели были сильно повреждены. Радиолокаторная установка разбилась вдребезги. Многие приборы управления испортились, и было неясно, можно ли их исправить. По-видимому, разбилось и шасси, хотя это и не было еше установлено. Многие внутренние механизмы были также повреждены. К счастью, уцелел главный двигатель. Значит, оставалась надежда на спасение.
Собрав всех здоровых членов экипажа, Игорь Никитич подытожил результаты:
- Повреждения огромны, но исправить их можно. У нас, будем смотреть правде в глаза, остается на это суток двадцать, может быть, чуточку больше. Солнце зашло сутки назад. Ночь продлится еще суток шестнадцать. Кроме того, у нас в резерве есть раннее утро, когда еще не будет ураганов и стоградусной жары. Вы сами знаете, что первый же смерч, который здесь пройдет, прикончит наш корабль. Значит, надо закончить ремонт до утра. Иначе...
- Позвольте, Игорь Никитич! - перебил "колючий геолог".
- Подождите, я еще не кончил. Ясно, что мы не сумеем восстановить все. "Уран" больше не сможет летать как вертолет. Не знаю, хорош ли он будет и как самолет. У нас больше нет ни радара, ни прожекторов. Значит, если даже мы все, что можно, исправим, нам придется сейчас же покинуть Венеру. Оставаться на месте нельзя, а поднявшись в воздух, мы уже не сможем снова опуститься на планету. Я знаю, что вы спросите, как быть со сроком пребывания на Венере? - продолжал он, сдерживая взглядом Николая Михайловича, который все время порывался вступить в разговор.- Ведь мы должны были пробыть здесь год и три месяца в ожидании нужного расположения Венеры и Земли. Но есть хороший выход: мы будем ждать подхода Земли не здесь, а в мировом пространстве.
Синицын растерянно озирался. Опыт говорил ему, что слова Игоря Никитича никогда еше не расходились с делом, но как он собирается выйти из положения на этот раз, ни он, ни остальные путешественники, кроме астрономов, не могли понять. Все усвоили, что путь космического корабля между двумя планетами лежит по полуэллипсу. Лететь напрямик - не хватит рабочего вещества. Остановить корабль на орбите Земли и там ждать ее приближения - тем более. Догонять Землю по орбите - совсем невозможно.
"Как же он думает решить эту задачу, если по точным подсчетам облегченный до предела "Уран" с полными баками жидкого водорода может развить скорость не свыше двадцати одного километра в секунду, из которых десять с лишком нужны для отлета с Венеры, три с половиной - для преодоления поля солнечного тяготения, а остальные семь - аварийный резерв для маневров при подходе к Земле?" - размышлял "колючий геолог".
- Ключ к решению таков. Большая часть энергии, затрачиваемой кораблем при полете между планетами, идет на преодоление притяжения во время взлета. Работа, затрачиваемая при полете с Венеры по полуэллиптической орбите и на Меркурий, и на Землю, и на Марс, примерно одинакова. Небольшая разница возникает из-за различного воздействия солнечного притяжения. Путь надо рассчитать так, чтобы корабль встретился с нужной планетой на заданной точке ее орбиты.
Конечно, для нас было бы гораздо полезнее ждать времени вылета здесь, на Венере. Но если мы волей-неволей должны отсюда убираться, то кто нам мешает встретиться с Землей, побывав сначала на орбите Марса? А пока мы туда слетаем, Земля успеет нас нагнать. Вот смотрите!
Игорь Никитич положил на стол небольшой чертеж. На нем был изображен зодиакальный круг, разбитый на градусы, с началом отсчета в точке весеннего равноденствия.
В центре круга было нарисовано Солнце, окруженное орбитами ближних планет. Орбиты были нанесены с тщательным соблюдением масштаба и положения их главных осей. На орбитах было показано положение планет в основные моменты перелета. Для обозначений была использована старинная символика. Меркурий был обозначен знаком
^.Венера- +, Земля- "^ и Марс-6'.
Так как масштаб не позволял разместить на чертеже орбиты остальные планеты, то на стыке Рыб и Овна был показан знак Юпитера - г/., а на стыке Козерога и Водолея - знак "t , указывающий направление на Сатурн. Так как период обращения этих планет вокруг Солнца равен приблизительно двенадцати и двадцати девяти земным годам, то положение их среди звезд в течение перелета не могло намного измениться.
Путь "Урана" был обозначен жирной спиралеобразной линией.
- Двадцать пятого марта тысяча девятьсот... года мы покинули Землю. Летя по полуэллипсу, восемнадцатого августа того же самого года мы прибыли на Венеру.- Игорь Никитич показал на чертеже траекторию корабля. На Венере мы пробудем, вероятнее всего, до девятнадцатого сентября. К этому времени она окажется в точке орбиты, на которой стоит эта дата. Земля из положения, в котором она была двадцать пятого марта, переместится в положение, отмеченное девятнадцатым сентября. Видите, как далеко мы ее опередили?
Нам нужно вылететь отсюда по такой кривой, которая позволит Земле нас догнать. Эту кривую рассчитала Мария Ивановна.
Маша молча наклонила голову.
- Вот эта орбита, смотрите! - показал Игорь Никитич острием карандаша на продолжение жирной черты. - Двигаясь по ней, мы к маю будущего, тысяча девятьсот... года долетим почти до орбиты Марса. К нашему счастью, его там не окажется, а то бы он своим притяжением спутал нам все расчеты. Он будет находиться на шестьдесят с лишним градусов позади. На таком расстоянии его влияние ничтожно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
У нее мелькнуло нелепое желание очутиться на Галином месте. Ольга Александровна тяжело вздохнула... и внезапно нащупала рукой ткань скафандра!
Галя лежала на песке без признаков жизни. Сквозь стекла при свете нагрудных фонарей виднелось ее бледное лицо с закрытыми глазами.
- Здесь я бессильна ей помочь,- сказала Ольга Александровна.- Надо перенести ее в кабину.
Как ни осторожно тащили друзья Галю по мокрому песку, очевидно, растрясли ее основательно, потому что неожиданно послышался тихий стон. Он прозвучал для всех, как музыка: Галя была жива!
И вот в кабине "Урана" снова были все восемь путешественников. Правда, двое из них лежали в постелях. Константин Степанович - с сотрясением мозга, Галя - с тяжелым ушибом спины. Ольга Александровна нашла у нее перелом двух ребер и отек правого легкого. Счастье еще, что камень ударил сбоку. Попади он в позвоночник - и не было бы с ними Той, Что Грезит.
На лице Маши было написано ликование: скафандры оказались превыше похвал. Они спасли жизнь всем, кто побывал в объятиях урагана.
Но Сидоренко и Белов были угрюмы - предварительный осмотр "Урана" не предвещал ничего хорошего. Крылья и воздушные двигатели были сильно повреждены. Радиолокаторная установка разбилась вдребезги. Многие приборы управления испортились, и было неясно, можно ли их исправить. По-видимому, разбилось и шасси, хотя это и не было еше установлено. Многие внутренние механизмы были также повреждены. К счастью, уцелел главный двигатель. Значит, оставалась надежда на спасение.
Собрав всех здоровых членов экипажа, Игорь Никитич подытожил результаты:
- Повреждения огромны, но исправить их можно. У нас, будем смотреть правде в глаза, остается на это суток двадцать, может быть, чуточку больше. Солнце зашло сутки назад. Ночь продлится еще суток шестнадцать. Кроме того, у нас в резерве есть раннее утро, когда еще не будет ураганов и стоградусной жары. Вы сами знаете, что первый же смерч, который здесь пройдет, прикончит наш корабль. Значит, надо закончить ремонт до утра. Иначе...
- Позвольте, Игорь Никитич! - перебил "колючий геолог".
- Подождите, я еще не кончил. Ясно, что мы не сумеем восстановить все. "Уран" больше не сможет летать как вертолет. Не знаю, хорош ли он будет и как самолет. У нас больше нет ни радара, ни прожекторов. Значит, если даже мы все, что можно, исправим, нам придется сейчас же покинуть Венеру. Оставаться на месте нельзя, а поднявшись в воздух, мы уже не сможем снова опуститься на планету. Я знаю, что вы спросите, как быть со сроком пребывания на Венере? - продолжал он, сдерживая взглядом Николая Михайловича, который все время порывался вступить в разговор.- Ведь мы должны были пробыть здесь год и три месяца в ожидании нужного расположения Венеры и Земли. Но есть хороший выход: мы будем ждать подхода Земли не здесь, а в мировом пространстве.
Синицын растерянно озирался. Опыт говорил ему, что слова Игоря Никитича никогда еше не расходились с делом, но как он собирается выйти из положения на этот раз, ни он, ни остальные путешественники, кроме астрономов, не могли понять. Все усвоили, что путь космического корабля между двумя планетами лежит по полуэллипсу. Лететь напрямик - не хватит рабочего вещества. Остановить корабль на орбите Земли и там ждать ее приближения - тем более. Догонять Землю по орбите - совсем невозможно.
"Как же он думает решить эту задачу, если по точным подсчетам облегченный до предела "Уран" с полными баками жидкого водорода может развить скорость не свыше двадцати одного километра в секунду, из которых десять с лишком нужны для отлета с Венеры, три с половиной - для преодоления поля солнечного тяготения, а остальные семь - аварийный резерв для маневров при подходе к Земле?" - размышлял "колючий геолог".
- Ключ к решению таков. Большая часть энергии, затрачиваемой кораблем при полете между планетами, идет на преодоление притяжения во время взлета. Работа, затрачиваемая при полете с Венеры по полуэллиптической орбите и на Меркурий, и на Землю, и на Марс, примерно одинакова. Небольшая разница возникает из-за различного воздействия солнечного притяжения. Путь надо рассчитать так, чтобы корабль встретился с нужной планетой на заданной точке ее орбиты.
Конечно, для нас было бы гораздо полезнее ждать времени вылета здесь, на Венере. Но если мы волей-неволей должны отсюда убираться, то кто нам мешает встретиться с Землей, побывав сначала на орбите Марса? А пока мы туда слетаем, Земля успеет нас нагнать. Вот смотрите!
Игорь Никитич положил на стол небольшой чертеж. На нем был изображен зодиакальный круг, разбитый на градусы, с началом отсчета в точке весеннего равноденствия.
В центре круга было нарисовано Солнце, окруженное орбитами ближних планет. Орбиты были нанесены с тщательным соблюдением масштаба и положения их главных осей. На орбитах было показано положение планет в основные моменты перелета. Для обозначений была использована старинная символика. Меркурий был обозначен знаком
^.Венера- +, Земля- "^ и Марс-6'.
Так как масштаб не позволял разместить на чертеже орбиты остальные планеты, то на стыке Рыб и Овна был показан знак Юпитера - г/., а на стыке Козерога и Водолея - знак "t , указывающий направление на Сатурн. Так как период обращения этих планет вокруг Солнца равен приблизительно двенадцати и двадцати девяти земным годам, то положение их среди звезд в течение перелета не могло намного измениться.
Путь "Урана" был обозначен жирной спиралеобразной линией.
- Двадцать пятого марта тысяча девятьсот... года мы покинули Землю. Летя по полуэллипсу, восемнадцатого августа того же самого года мы прибыли на Венеру.- Игорь Никитич показал на чертеже траекторию корабля. На Венере мы пробудем, вероятнее всего, до девятнадцатого сентября. К этому времени она окажется в точке орбиты, на которой стоит эта дата. Земля из положения, в котором она была двадцать пятого марта, переместится в положение, отмеченное девятнадцатым сентября. Видите, как далеко мы ее опередили?
Нам нужно вылететь отсюда по такой кривой, которая позволит Земле нас догнать. Эту кривую рассчитала Мария Ивановна.
Маша молча наклонила голову.
- Вот эта орбита, смотрите! - показал Игорь Никитич острием карандаша на продолжение жирной черты. - Двигаясь по ней, мы к маю будущего, тысяча девятьсот... года долетим почти до орбиты Марса. К нашему счастью, его там не окажется, а то бы он своим притяжением спутал нам все расчеты. Он будет находиться на шестьдесят с лишним градусов позади. На таком расстоянии его влияние ничтожно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54