Он уносил своих околдованных слушателей в ту далекую эпоху, когда среди безмолвных звездных ночей, затерянные в безбрежных просторах неизученных морей первые отважные мореплаватели прокладывали по звездам пути в неведомые страны или отыскивали дорогу на свою далекую родину.
Он переносил их на крыльях воображения в те неясные, покрытые туманом протекших тысячелетий времена, когда первобытны? скотоводы, пасшие стада на бескрайних равнинах, пыталась изучить тайны движения небесного свода, чтобы научиться определять по звездам и час ночи, и время перегона стад с одних пастбищ на другие - в те времена, когда еще не имевшие календаря первые земледельцы по восходу и закату приметных групп звезд определяли время посева или уборки урожая.
Очевидно, названия и границы созвездий, установленные первыми созерцателями неба, были совершенно случайны. Человеческий взор, движимый пробуждающимся сознанием, искал в расположении звезд сходства с очертаниями знакомых предметов и животных или сказочных героев и чудовищ. Эти названия веками жили в народе в виде смутных легенд, постепенно теряя свой первоначальный смысл и приобретая взаимосвязь, которая в конце концов позволила использовать небо как календарь.
Жизнь античного мира была пронизана астрономией не в меньшей мере, чем жизнь современного человека пронизана техникой. О расположении звезд писали стихи, которые были часто своеобразным расписанием полевых работ... И Константин Степанович тут же подтверждал это, цитируя Виргилия:
- "Когда Весы уравняют часы дня и ночи и разделят в мире поровну свет и мрак, тогда, земледельцы, выводите в поле своих рабочих волов".
В другой раз он привел по памяти винодельческий рецепт, который дал другой древний поэт - Гесиод:
- "Когда цветет репейник, когда цикада, гнездясь по деревьям, трещит свои пронзительные песни, в пору крайней жары, когда козы жиреют, вино становится столь сладостным, женщины влюбчивыми, а мужчины слабыми, потому что жгучая Каникула (Сириус) сушит им голову и тело,- в это время ищите прохлады в пещерах," пейте библидское вино, питайтесь сыром, молоком козы, мясом молодых телок, обгладывающих кустарники, или маленьких козлят. Сидя в тени, вкушайте эти яства, запивая их темным вином".
"Так вот откуда произошло слово "каникулы",- подумала Галя.- В те времена восход Каникулы -"Песьей звезды"- перед рассветом совпадал с началом летней жары, значит..." Но Константин Степанович рассказывал так интересно, что Галя оборвала свою мысль.
- "Но когда Орион и его Псы дойдут до середины неба, когда розоперстая Эос - Заря - предстанет перед лицом Арктура, тогда собирайте все ваши виноградные грозди, выставляйте их на солнце в течение десяти дней и десяти ночей, а потом подержите их в тени только пять дней и пять ночей; и на шестой день почерпните их сока для возлияния богу Вакху, разливающему в мире радость. Потом, когда Плеяды и царственный Орион перестанут появляться, не забывайте, что настанет время первых полевых работ и что надо начинать новый рабочий год на земле".
Показав на небе созвездие Северного Венца, Константин Степанович с самым серьезным видом уверил всех, что это венок Ариадны, в доказательство чего прочел из Овидия:
- "Ариадна, похищенная Тесеем и покинутая им на берегу моря, оглушила все окрестности своими воплями и рыданиями. На помощь к ней явился Вакх и, желая, чтоб она сияла вечным светом среди звезд, снял венок с ее чела и бросил его к небу. Пока венок летел в воздухе, драгоценные камни, вплетенные в него, превратились в огоньки и укрепились на небесной тверди, сохранив прежние очертания. Место его - между Человеком на коленях (Геркулесом) и Человеком, несущим Змею".
Тут же Константин Степанович добавил, что китайцы называли это созвездие Жемчужной Раковиной и что самая яркая звезда его до сих пор называется Жемчужиной (Геммой), а арабы видели в этом созвездии чашку нищего - Казат-аль-масакин.
Рассказал он однажды и о нелепой истории созвездия Рысь. Этот зверь был вознесен на небо в 1660 году астрономом Гевелпем на совершенно курьезном основании. Достав свою объемистую записную книжку, Константин Степанович процитировал:
- "В этой части неба встречаются только мелкие звезды, и нужно иметь рысьи глаза, чтобы их различать и распознавать. Кто недоволен моим выбором, тот может рисовать здесь что-нибудь другое, более ему нравящееся; но, во всяком случае, тут на небе оказывается слишком большая пустота, чтобы оставить ее ничем не заполненной".
Кончались подобные рассказы всегда одним и тем же: Ольга Александровна смотрела на часы и разгоняла всех по постелям.
Однажды вечером путешественники разговорились о доме, о делах, которые они оставили на Земле. Стали вспоминать, какими путями тот или иной член экипажа оказался в составе экспедиции. Маша под громкий смех собравшихся рассказала непосвященным о событиях на озере Селигер, о Галиных "лекциях" по астрономии. Наконец очередь дошла до Белова.
- Игорь Никитич, - обратился к нему кто-то. - Как могло получиться, что вы, главный конструктор головного завода, стали руководителем экспедиции? Ведь это нарушение общего порядка.
- Что верно, то верно, - ответил со вздохом Белов, - Вы не представляете себе, друзья, каких трудов мне стоило этого добиться!
- А почему? - спросила удивленная Галя.
- Да потому, наивная моя деточка, - вмешалась вездесущая Капитанская дочка, - что главных конструкторов берегут как зеницу ока, потому, что их головы стоят больше, чем любой корабль со всем его содержимым. Понятно?
- Мария Ивановна, перестаньте! - гневно воскликнул Белов. - Все жизни стоят одинаково. А не пускают главных конструкторов в опасные полеты для того, чтобы они накапливали и обобщали опыт эксплуатации своих машин, чтобы они их совершенствовач ли изо дня в день...
- Так как же вы все-таки добились разрешения лететь?
- Доказал, что смогу лучше, чем другие, обобщить опыт перелета. А потом... Знаете, ведь это была мечта всей моей жизни... Я отдал подготовке к этому рейсу почти двадцать лет. Ну, и правительство в конце концов уважило мою просьбу. Впрочем, я не один был в таком положении. Много пришлось бороться за право участия в экспедиции и Константину Степановичу. Его тоже не хотели включать в ее состав.
- Но почему? - снова не удержалась Галя.
- По старости, девочка! Увы, по старости! - добродушно усмехнулся астроном. - Мы ведь с Игорем Никитичем не такие счастливчики, нам никто не присылал приглашения на блюдечке с голубой каемкой!
Потом разговор зашел о родных. Иван Тимофеевич вынул из кармана, бумажник и, разложив его на столе, достал из него несколько любительских фотографий. Он с любовью рассматривал каждую из них и, передавая по кругу для всеобщего обозрения, с нежностью в голосе пояснял, от полноты чувств перейдя на украинську мову:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54