Огненные круги на мгновение погасли. Вместо них изо всех четырех крыльев брызнули пламенные струи. Корабль отчаянно рванулся с места, но было уже поздно. Серое чудовище задело его краем, бешено завертело и постепенно втянуло в свою страшную утробу, скрыв от глаз обезумевшей Гали.
Забыв обо всем, Галя вскрикнула, приподнялась и, подхваченная ветром, полетела по воздуху. Метрах в десяти-пятнадцати она грохнулась наземь и покатилась по песку. Она изо всех сил цеплялась руками и ногами, чтобы остановиться, но ветер то ставил ее на голову, то беспощадно швырял с боку на бок. Наконец, ей удалось задержаться. Нужно было во что бы то ни стало лечь головой в сторону ветра. Рискуя каждое мгновение снова взлететь на воздух, она начала осторожно поворачивать туловище, как вдруг страшный удар в бок парализовал ее мускулы. Что-то огромное, тяжелое перекатилось через нее и исчезло во мраке. В то же мгновение ее накрыла туча мокрого песка, и наступила полная тьма.
Галя сделала отчаянную попытку встать, но неодолимая тяжесть пригвождала ее к грунту. С каждой секундой песок давил сильнее и сильнее. Несколько мгновений она еще слышала в наушниках крики друзей вперемежку с грохотом и треском оборудования, ломавшегося в кабине корабля. Затем в голове поплыл мягкий настойчивый звон, в котором быстро потонули все реальные звуки. Вдруг в Галином меркнущем сознании возник удивительно знакомый мужской голос, зовущий ее по имени: "Галюша, где ты?".
Галя совсем не удивилась, что эти слова откосятся к ней. Почему-то казалось, что так и должно быть. Она увидела себя крошечной девочкой, которая, увлекшись игрой, забилась в тесный угол между стеной и необъятным, хорошо знакомым бельевым шкафом. Все ближе раздаются нарочито громкие тяжелые шаги, и тот же родной голос говорит. "Куда же ты спряталась, проказница?" Сердечко ее радостно трепещет. Вот сейчас этот большой, ласковый, любимый облдатель волшебного голоса найдет ее, схватит на руки...
Галя погрузилась в полное небытие, где не было ни звуков, ни мыслей, ни самого небытия.
Глава 8
ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННЫЕ
...Погибшие есть в ней,
Пропавшие без вести есть.
В. Рождественский
Хотя Сидоренко и понимал, что сохранность корабля сейчас превыше всего, даже превыше жизней большей части экипажа, но после того как на "Уран" был доставлен Иванов, он не мог отказаться от попытки спасти еще хотя бы одного человека. Константин Степанович и Максим, который благополучно добрался до пропускника, были почти вне опасности. Но дядя Ваня помнил, что среди четверых оставшихся внизу - две женщины и старик. И, кроме того, там командир, организатор экспедиции, ее душа. Он не взойдет на корабль, пока не будут спасены все, до последнего человека. Значит, надо рисковать!
При вторичном спуске Иван Тимофеевич нарочно снизился немного в стороне от путешественников, чтобы нечаянно их не раздавить. Но едва "Уран" потерял высоту, как на него надвинулся смерч. Выбора не было. Пришлось, забыв о людях, спасать корабль. Превратив его в самолет, дядя Ваня хотел избежать роковой встречи, но не успел. Огромный вихрь втянул корабль в себя и, завертев, потащил в облака. Включив воздушные моторы на полную мощность, летчик заставил "Уран" выскочить из смерча, но при этом его так закружило, что он впервые в жизни потерял ориентировку. Экран локатора потух. Прожекторы не включались. За окнами стояла, черная стена, изрыгающая ливень.
Чувствуя, что теряет сознание, дядя Ваня приостановил двигатели помчавшегося вслепую корабля. Где верх, где низ? Ему казалось, что корабль вошел в штопор и падает на планету. Но можно ли этому верить? Стрелки приборов плясали перед его отуманенным взором. Автопилот? Испорчен! Как странно летит корабль... Эх, только бы выйти за облака...
...Страшный удар, треск разбитой аппаратуры - и полуразрушенный "Уран" накрепко засел в мокром песке.
Свет погас сразу. Радиосвязь с экипажем оборвалась. Летящие камни оглушительно барабанили по обшивке и стеклам. Корабль быстро заносило песком.
Едва оправившись от сотрясения, Иван Тимофеевич хотел бежать на поиски пропавших. Но до конца урагана нельзя было и думать о том, чтобы оставить корабль. С досады он махнул рукой и, включив аварийное освещение, пошел в пропускник.
Константин Степанович и Максим лежали без сознания. С трудом втащив их в кабину, дядя Ваня начал стаскивать с них скафандры. Как ни дико ему после казалось, но он забыл, что в кабине находится Маша и если бы не раздавшийся за его спиной полувздох, полустон, то вряд ли бы он вообще о ней вспомнил.
Капитанская дочка кое-как поднялась на ноги и, цепляясь за стены, подошла к Сидоренко. Они принялись вдвоем приводить пострадавших в чувство. Максим скоро очнулся. При падении он успел принять удобное положение и отделался только огромной багровой шишкой на лбу. У него ныло место ушиба и сильно болела голова, но он был совершенно здоров. Гораздо хуже выглядел Константин Степанович, который с самого начала закружился до бесчувствия. В момент падения он был совершенно беспомощен и не приготовился к удару. Он тоже вскоре пришел в себя, но у него тут же началась рвота, сопровождаемая сильным головокружением. Кроме того, он жаловался на боль в колене и в правом предплечье.
Перевязав Константина Степановича и оставив Максима менять компрессы на лбу старого астронома, Иван Тимофеевич отозвал Машу в сторону, чтобы обсудить создавшееся положение.
Первым долгом они решили восстановить радиосвязь с товарищами, оставшимися вне корабля, и выяснить, что с ними. Ремонт радиостанции взяла на себя Маша. Осмотр показал, что поврежденными в основном оказались лампы, которые вышли из строя из-за сотрясения.
Пока Иван Тимофеевич рылся в кладовой, где хранились запасы оборудования, Маша проверила проводку, запаяла несколько обрывов и принялась за исправление силовой и осветительной сети. К тому времени, когда Сидоренко вернулся нагруженный ворохом коробок, электропроводка была полностью восстановлена.
Большая часть запасных радиоламп и осветительных трубок была испорчена. Все же им удалось подобрать нужный ассортимент и тех и других, и пока Иван Тимофеевич заканчивал ремонт освещения, Маша привела в порядок радиостанцию.
Включили приемник. Маша ожидала, что из него послышатся голоса пропавших товарищей. Но громкоговоритель молчал. Маша еще раз проверила исправность установки. Полная тревоги, она наклонилась к микрофону.
- Говорит "Уран"! Говорит "Уран"! Я - Маша! Отвечайте, отвечайте!
К ее неописуемой радости, громкоговоритель сразу же ответил голосами Ольги Александровны и Синицына. "Счастье, что хоть эти двое живы", - мелькнуло в ее сознании.
- Наконец-то, Машенька!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Забыв обо всем, Галя вскрикнула, приподнялась и, подхваченная ветром, полетела по воздуху. Метрах в десяти-пятнадцати она грохнулась наземь и покатилась по песку. Она изо всех сил цеплялась руками и ногами, чтобы остановиться, но ветер то ставил ее на голову, то беспощадно швырял с боку на бок. Наконец, ей удалось задержаться. Нужно было во что бы то ни стало лечь головой в сторону ветра. Рискуя каждое мгновение снова взлететь на воздух, она начала осторожно поворачивать туловище, как вдруг страшный удар в бок парализовал ее мускулы. Что-то огромное, тяжелое перекатилось через нее и исчезло во мраке. В то же мгновение ее накрыла туча мокрого песка, и наступила полная тьма.
Галя сделала отчаянную попытку встать, но неодолимая тяжесть пригвождала ее к грунту. С каждой секундой песок давил сильнее и сильнее. Несколько мгновений она еще слышала в наушниках крики друзей вперемежку с грохотом и треском оборудования, ломавшегося в кабине корабля. Затем в голове поплыл мягкий настойчивый звон, в котором быстро потонули все реальные звуки. Вдруг в Галином меркнущем сознании возник удивительно знакомый мужской голос, зовущий ее по имени: "Галюша, где ты?".
Галя совсем не удивилась, что эти слова откосятся к ней. Почему-то казалось, что так и должно быть. Она увидела себя крошечной девочкой, которая, увлекшись игрой, забилась в тесный угол между стеной и необъятным, хорошо знакомым бельевым шкафом. Все ближе раздаются нарочито громкие тяжелые шаги, и тот же родной голос говорит. "Куда же ты спряталась, проказница?" Сердечко ее радостно трепещет. Вот сейчас этот большой, ласковый, любимый облдатель волшебного голоса найдет ее, схватит на руки...
Галя погрузилась в полное небытие, где не было ни звуков, ни мыслей, ни самого небытия.
Глава 8
ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННЫЕ
...Погибшие есть в ней,
Пропавшие без вести есть.
В. Рождественский
Хотя Сидоренко и понимал, что сохранность корабля сейчас превыше всего, даже превыше жизней большей части экипажа, но после того как на "Уран" был доставлен Иванов, он не мог отказаться от попытки спасти еще хотя бы одного человека. Константин Степанович и Максим, который благополучно добрался до пропускника, были почти вне опасности. Но дядя Ваня помнил, что среди четверых оставшихся внизу - две женщины и старик. И, кроме того, там командир, организатор экспедиции, ее душа. Он не взойдет на корабль, пока не будут спасены все, до последнего человека. Значит, надо рисковать!
При вторичном спуске Иван Тимофеевич нарочно снизился немного в стороне от путешественников, чтобы нечаянно их не раздавить. Но едва "Уран" потерял высоту, как на него надвинулся смерч. Выбора не было. Пришлось, забыв о людях, спасать корабль. Превратив его в самолет, дядя Ваня хотел избежать роковой встречи, но не успел. Огромный вихрь втянул корабль в себя и, завертев, потащил в облака. Включив воздушные моторы на полную мощность, летчик заставил "Уран" выскочить из смерча, но при этом его так закружило, что он впервые в жизни потерял ориентировку. Экран локатора потух. Прожекторы не включались. За окнами стояла, черная стена, изрыгающая ливень.
Чувствуя, что теряет сознание, дядя Ваня приостановил двигатели помчавшегося вслепую корабля. Где верх, где низ? Ему казалось, что корабль вошел в штопор и падает на планету. Но можно ли этому верить? Стрелки приборов плясали перед его отуманенным взором. Автопилот? Испорчен! Как странно летит корабль... Эх, только бы выйти за облака...
...Страшный удар, треск разбитой аппаратуры - и полуразрушенный "Уран" накрепко засел в мокром песке.
Свет погас сразу. Радиосвязь с экипажем оборвалась. Летящие камни оглушительно барабанили по обшивке и стеклам. Корабль быстро заносило песком.
Едва оправившись от сотрясения, Иван Тимофеевич хотел бежать на поиски пропавших. Но до конца урагана нельзя было и думать о том, чтобы оставить корабль. С досады он махнул рукой и, включив аварийное освещение, пошел в пропускник.
Константин Степанович и Максим лежали без сознания. С трудом втащив их в кабину, дядя Ваня начал стаскивать с них скафандры. Как ни дико ему после казалось, но он забыл, что в кабине находится Маша и если бы не раздавшийся за его спиной полувздох, полустон, то вряд ли бы он вообще о ней вспомнил.
Капитанская дочка кое-как поднялась на ноги и, цепляясь за стены, подошла к Сидоренко. Они принялись вдвоем приводить пострадавших в чувство. Максим скоро очнулся. При падении он успел принять удобное положение и отделался только огромной багровой шишкой на лбу. У него ныло место ушиба и сильно болела голова, но он был совершенно здоров. Гораздо хуже выглядел Константин Степанович, который с самого начала закружился до бесчувствия. В момент падения он был совершенно беспомощен и не приготовился к удару. Он тоже вскоре пришел в себя, но у него тут же началась рвота, сопровождаемая сильным головокружением. Кроме того, он жаловался на боль в колене и в правом предплечье.
Перевязав Константина Степановича и оставив Максима менять компрессы на лбу старого астронома, Иван Тимофеевич отозвал Машу в сторону, чтобы обсудить создавшееся положение.
Первым долгом они решили восстановить радиосвязь с товарищами, оставшимися вне корабля, и выяснить, что с ними. Ремонт радиостанции взяла на себя Маша. Осмотр показал, что поврежденными в основном оказались лампы, которые вышли из строя из-за сотрясения.
Пока Иван Тимофеевич рылся в кладовой, где хранились запасы оборудования, Маша проверила проводку, запаяла несколько обрывов и принялась за исправление силовой и осветительной сети. К тому времени, когда Сидоренко вернулся нагруженный ворохом коробок, электропроводка была полностью восстановлена.
Большая часть запасных радиоламп и осветительных трубок была испорчена. Все же им удалось подобрать нужный ассортимент и тех и других, и пока Иван Тимофеевич заканчивал ремонт освещения, Маша привела в порядок радиостанцию.
Включили приемник. Маша ожидала, что из него послышатся голоса пропавших товарищей. Но громкоговоритель молчал. Маша еще раз проверила исправность установки. Полная тревоги, она наклонилась к микрофону.
- Говорит "Уран"! Говорит "Уран"! Я - Маша! Отвечайте, отвечайте!
К ее неописуемой радости, громкоговоритель сразу же ответил голосами Ольги Александровны и Синицына. "Счастье, что хоть эти двое живы", - мелькнуло в ее сознании.
- Наконец-то, Машенька!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54