В то же время он пытался
связать свой разум с Братом Альдо и Лючарой, оставшимися в лесу. Обе
попытки оказались безуспешными. Он не мог пошевелиться и казался
заключенным в какую-то странную ледяную ментальную скорлупу, так что любой
внешний контакт пресекался. Его связь с Гормом пропала сразу же после
начала нападения. Разум его оставался ясным и неповрежденным, если не
считать экрана, но он все же не мог ни пошевелиться, ни связаться с
другими. Сквозь окружающий его экран началась новая атака. Стал появляться
Дом. Как облик Вила-ри впервые появился в его мозгу вопреки любым методам
коммуникации, так и теперь туманные очертания самого Дома начали
появляться на слизистой земле ярдах в пятидесяти перед ними. Он понимал,
что облик этот нереален, что то, что он видит сейчас - это физическое тело
или строение - он точно не знал - вовсе не поблизости, но хорошо укрыто
где-то в недрах этого разбитого мира, который он сам себе построил. Но
постой... Был ли этот мир таким уж зловещим? По мере того, как колышущийся
облик Дома конденсировался и твердел перед ним, в его мозг начали
заползать новые мысли.
"Дом чужд, не таков, как все, да. Но разве одно это делает его
зловещим? Разве он не имеет права на жизнь?"
Эти песни сирен проникли в его мозг очень, очень постепенно. Его
внутренний экран не был сильно поврежден, видимо, Дом не был способен на
это, а мог только уговаривать, убеждать и, таким образом, взять в плен
мозг Иеро. Но не вполне.
Потому что, когда волшебство этих странных чар все сильнее окутывало
Иеро, он осознал две вещи. Во-первых, Дом был полностью чуждым, чем-то
таким, что вовсе не должно быть, и, во-вторых, что Дом не был чем-то
единым целым, а множеством отдельных разумов, роящихся подобно личинкам в
нелепом строении. Эти существа, чем бы они не были, одновременно являлись
и частью той прозрачной штуковины, что вздымалась ввысь перед ними, столь
же для Иеро сейчас реальная, как и его рука.
А его приглашали присоединиться к ним! Он тоже может принять участие
в предстоящей работе, великой работе очищения земли, так чтобы в живых
остался только один Дом, окруженный чудовищными мутировавшими грибами,
которые одновременно являются его оружием и его семенем. Ужаснувшийся и
все же восхищенный Иеро видел, как коричневое маслянистое строение Дома,
казалось, заколебалось. На его сверкающей поверхности стали появляться
странные вещи, лица, которые приглашающе смотрели на него и вновь исчезали
в стенах только для того, чтобы смениться другими, столь же злобными и
эфемерными. И все эти лица зазывали его.
"Иди, - казалось, говорили они, - оставь свою смертную оболочку,
стань одним из нас и живи вечно."
А потом в игру вмешался новый фактор. Это был медведь!
Его мысль каким-то странным образом проникла сквозь ментальную сферу
мыслей, окружающую священника. Его сильный разум подействовал на Иеро
подобно порыву холодного ветра.
"Я здесь. Оно совсем меня не поняло, полагаю, и пользуется силой,
которая действительно могла бы сдерживать меня, если бы я был тем, кем
кажусь - существом инстинктов и эмоций, каким когда-то был весь мой народ.
Оно боится тебя, я это чую, но не меня."
Мысль медведя была полна силы и гнева, но все же Горм не выдал себя,
не стал поступать поспешно, а просто ждал указаний Иеро.
"Они... скорее, оно, теряет терпение, - вновь раздалось в мозгу
священника. - В нем очень много странных разумов и все перемешаны, но
составляют единое целое, как в муравейнике или пчелином рое. Оно не станет
больше ждать, - добавил медведь. - Оно устает от твоего сопротивления и
призывает что-то на помощь."
Мысли Горма были холодными и беспристрастными, будто то, что
происходило, не имело отношения к нему самому.
Священник собрал все свои внутренние силы, анализируя, решая, выводя
умозаключения. Простое осознание того, что он больше не отрезан от своих
товарищей, придало ему невиданную силу стремления к цели. Ему даже хватило
времени произнести боевую молитву, краткую, в долю секунды, но в
соответствующей форме и подходящую по смыслу. "Бог не подведет своего
воителя и проведет сквозь все испытания. Аминь".
"Ты можешь дотянуться до леса? Доберись до Альдо и прежде всего вели
ему принести оружие, которое мы приготовили. Я постараюсь продолжать
сопротивляться и отвлечь на себя внимание этой штуковины. Поспеши!"
Связь между ним и Гормом прервалась, он возобновил усилия
освободиться, пользуясь каждым уровнем, каждым методом, которым он
научился или был научен, чтобы разорвать паутину вокруг себя и освободить
мозг и мускулы.
Дом прекратил свои мерзкие уговаривания и отвратительные призывы к
союзу. Он все еще стоял перед Иеро или, вернее, сохранял перед ним свой
отвратительный облик, но теперь угомонился и стал чего-то ждать. Пока Иеро
продолжал все еще бесполезные попытки освободиться, он решил, что Горм был
прав: Дом боится или, по крайней мере, опасается его. Иеро очень сильно
отличался от всего, с чем он или они сталкивались до сих пор. Священник
подумал, удалось ли медведю связаться с Иллевенером? Через некоторое время
он узнает об этом.
А теперь прямо через землю он ощутил движение, легкую вибрацию,
слабое шевеление, еле ощутимую дрожь.
Что-то приближалось к нему и он понимал или предполагал, что это
такое. Слизняки или один из них, собираются пообедать. Перед глазами стоял
Дом и он даже не мог повернуть их, но тут он внезапно обратил внимание,
что перед ним зависло облако жирных мух и понял, что это и есть глаза
Дома. Они-то и сообщили о появлении человека и медведя. Теперь священник
понял, как Дом проникает на опушку леса и охраняет свои владения.
Внезапно Дом исчез. На его месте возникло дрожащее мягкое тело
слизняка, которого вызвал Дом. Иеро не думал, что появление слизняка прямо
перед ним и исчезновение его повелителя были случайными. Он не мог
пошевелить ни одним мускулом и должен был из-за утонченной жестокости Дома
стоять и смотреть, как приближается его палач, и знать при этом, что
слизняк переварит его живьем.
Он яростно продолжал борьбу за свое освобождение, но для постороннего
взгляда просто стоял и смотрел вперед на безглазую тушу, скользящую к
нему. Существо это оказалось гораздо крупнее, чем он предполагал, глядя на
него издали. Мягкий плюшевый холм был гораздо выше Иеро, а торчащие из
него длинные отверстия, увенчанные ядовитыми оранжевыми светляками, по
меньшей мере, в четыре раза превосходили длиной его тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
связать свой разум с Братом Альдо и Лючарой, оставшимися в лесу. Обе
попытки оказались безуспешными. Он не мог пошевелиться и казался
заключенным в какую-то странную ледяную ментальную скорлупу, так что любой
внешний контакт пресекался. Его связь с Гормом пропала сразу же после
начала нападения. Разум его оставался ясным и неповрежденным, если не
считать экрана, но он все же не мог ни пошевелиться, ни связаться с
другими. Сквозь окружающий его экран началась новая атака. Стал появляться
Дом. Как облик Вила-ри впервые появился в его мозгу вопреки любым методам
коммуникации, так и теперь туманные очертания самого Дома начали
появляться на слизистой земле ярдах в пятидесяти перед ними. Он понимал,
что облик этот нереален, что то, что он видит сейчас - это физическое тело
или строение - он точно не знал - вовсе не поблизости, но хорошо укрыто
где-то в недрах этого разбитого мира, который он сам себе построил. Но
постой... Был ли этот мир таким уж зловещим? По мере того, как колышущийся
облик Дома конденсировался и твердел перед ним, в его мозг начали
заползать новые мысли.
"Дом чужд, не таков, как все, да. Но разве одно это делает его
зловещим? Разве он не имеет права на жизнь?"
Эти песни сирен проникли в его мозг очень, очень постепенно. Его
внутренний экран не был сильно поврежден, видимо, Дом не был способен на
это, а мог только уговаривать, убеждать и, таким образом, взять в плен
мозг Иеро. Но не вполне.
Потому что, когда волшебство этих странных чар все сильнее окутывало
Иеро, он осознал две вещи. Во-первых, Дом был полностью чуждым, чем-то
таким, что вовсе не должно быть, и, во-вторых, что Дом не был чем-то
единым целым, а множеством отдельных разумов, роящихся подобно личинкам в
нелепом строении. Эти существа, чем бы они не были, одновременно являлись
и частью той прозрачной штуковины, что вздымалась ввысь перед ними, столь
же для Иеро сейчас реальная, как и его рука.
А его приглашали присоединиться к ним! Он тоже может принять участие
в предстоящей работе, великой работе очищения земли, так чтобы в живых
остался только один Дом, окруженный чудовищными мутировавшими грибами,
которые одновременно являются его оружием и его семенем. Ужаснувшийся и
все же восхищенный Иеро видел, как коричневое маслянистое строение Дома,
казалось, заколебалось. На его сверкающей поверхности стали появляться
странные вещи, лица, которые приглашающе смотрели на него и вновь исчезали
в стенах только для того, чтобы смениться другими, столь же злобными и
эфемерными. И все эти лица зазывали его.
"Иди, - казалось, говорили они, - оставь свою смертную оболочку,
стань одним из нас и живи вечно."
А потом в игру вмешался новый фактор. Это был медведь!
Его мысль каким-то странным образом проникла сквозь ментальную сферу
мыслей, окружающую священника. Его сильный разум подействовал на Иеро
подобно порыву холодного ветра.
"Я здесь. Оно совсем меня не поняло, полагаю, и пользуется силой,
которая действительно могла бы сдерживать меня, если бы я был тем, кем
кажусь - существом инстинктов и эмоций, каким когда-то был весь мой народ.
Оно боится тебя, я это чую, но не меня."
Мысль медведя была полна силы и гнева, но все же Горм не выдал себя,
не стал поступать поспешно, а просто ждал указаний Иеро.
"Они... скорее, оно, теряет терпение, - вновь раздалось в мозгу
священника. - В нем очень много странных разумов и все перемешаны, но
составляют единое целое, как в муравейнике или пчелином рое. Оно не станет
больше ждать, - добавил медведь. - Оно устает от твоего сопротивления и
призывает что-то на помощь."
Мысли Горма были холодными и беспристрастными, будто то, что
происходило, не имело отношения к нему самому.
Священник собрал все свои внутренние силы, анализируя, решая, выводя
умозаключения. Простое осознание того, что он больше не отрезан от своих
товарищей, придало ему невиданную силу стремления к цели. Ему даже хватило
времени произнести боевую молитву, краткую, в долю секунды, но в
соответствующей форме и подходящую по смыслу. "Бог не подведет своего
воителя и проведет сквозь все испытания. Аминь".
"Ты можешь дотянуться до леса? Доберись до Альдо и прежде всего вели
ему принести оружие, которое мы приготовили. Я постараюсь продолжать
сопротивляться и отвлечь на себя внимание этой штуковины. Поспеши!"
Связь между ним и Гормом прервалась, он возобновил усилия
освободиться, пользуясь каждым уровнем, каждым методом, которым он
научился или был научен, чтобы разорвать паутину вокруг себя и освободить
мозг и мускулы.
Дом прекратил свои мерзкие уговаривания и отвратительные призывы к
союзу. Он все еще стоял перед Иеро или, вернее, сохранял перед ним свой
отвратительный облик, но теперь угомонился и стал чего-то ждать. Пока Иеро
продолжал все еще бесполезные попытки освободиться, он решил, что Горм был
прав: Дом боится или, по крайней мере, опасается его. Иеро очень сильно
отличался от всего, с чем он или они сталкивались до сих пор. Священник
подумал, удалось ли медведю связаться с Иллевенером? Через некоторое время
он узнает об этом.
А теперь прямо через землю он ощутил движение, легкую вибрацию,
слабое шевеление, еле ощутимую дрожь.
Что-то приближалось к нему и он понимал или предполагал, что это
такое. Слизняки или один из них, собираются пообедать. Перед глазами стоял
Дом и он даже не мог повернуть их, но тут он внезапно обратил внимание,
что перед ним зависло облако жирных мух и понял, что это и есть глаза
Дома. Они-то и сообщили о появлении человека и медведя. Теперь священник
понял, как Дом проникает на опушку леса и охраняет свои владения.
Внезапно Дом исчез. На его месте возникло дрожащее мягкое тело
слизняка, которого вызвал Дом. Иеро не думал, что появление слизняка прямо
перед ним и исчезновение его повелителя были случайными. Он не мог
пошевелить ни одним мускулом и должен был из-за утонченной жестокости Дома
стоять и смотреть, как приближается его палач, и знать при этом, что
слизняк переварит его живьем.
Он яростно продолжал борьбу за свое освобождение, но для постороннего
взгляда просто стоял и смотрел вперед на безглазую тушу, скользящую к
нему. Существо это оказалось гораздо крупнее, чем он предполагал, глядя на
него издали. Мягкий плюшевый холм был гораздо выше Иеро, а торчащие из
него длинные отверстия, увенчанные ядовитыми оранжевыми светляками, по
меньшей мере, в четыре раза превосходили длиной его тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110