Оно означало войну вообще и включало в
себя схватки всех сортов, а также любую опасную охоту. Последний символ
оказался очень странным и Иеро пришлось припомнить школьные занятия, когда
он изучал различные значения всех символических фигурок. Этот символ
никогда не попадался ему в руку, ни разу за все многолетние предыдущие
попытки. Это был крест, крошечный символ семитысячелетнего христианства,
но в самом его центре, там, где сходятся перекладины, был вырезан
миниатюрный овальный глаз. Крест и Глаз! Иеро почувствовал, как по его
спине побежали мурашки. Этот редко встречающийся символ предсказывал
столкновение со ментальным злом, чем-то таким, что угрожало не просто
телу, но и самой душе.
Он осторожно положил эти символы на землю и обратил взгляд на небо.
Летательный аппарат был еще виден, но казался просто точкой далеко в
северной части неба. Священник метнулся на полянку и подобрал кристалл,
фигурки и ларец. Даже орел не смог бы разглядеть движение на таком
расстоянии, подумал он.
Священник упаковал свои принадлежности, Клац жевал свою жвачку, а
медведь посапывал, полностью расслабившись и моментально погрузившись в
сон. Иеро снова и снова обдумывал значение трех символов. Он направляется
к воде, даже если он попытается повернуть, то почти наверняка уже слишком
поздно. Летун примерно знает, где он и, возможно, уже организуется
преследование. Он не отважился послушать добытый им жезл из опасения, что
его засекут, но был уверен, что эфир вибрирует от призывов и наставлений
Нечисти. Несомненно, лемуты так и хлынут из своих убежищ на севере. А как
насчет Юга? Какая ловушка или ловушки ждут их там?
Рыба, Копье и Глазастый Крест! Вода, сражение и какая-то ментальная
угроза. Но правильно ли он понял значение символов? В любом случае есть
несколько различных интерпретаций. Последний символ, Глазастый Крест,
может означать зловещую психическую угрозу, но может означать и великий
грех, который ляжет на совесть самого прорицателя, и, даже более того,
смертный грех. "Черт побери все это", - гневно сказал себе Иеро. Прежде
чем покинуть Республику, он исповедовался аббату Демеро. А то, что он
сказал Леслане д'Ондоте, что она не станет ни его первой, ни второй,
никакой женой, а дальше, что все ее таланты сводятся к тому, чтобы падать
на спину при всяком удобном случае, так это вовсе не смертный грех, а
легкая грубость. Более тяжелой вины он за собой не чувствовал.
Предположим теперь, что Копье означает охоту, а Рыба - лодку. Нет, в
теперешних условиях это просто глупо. Ну, а какие еще есть возможности?
Все долгое послеполуденное время он по разному вертел в уме всевозможные
комбинации этих трех символов. Но в основном его мысли занимал Глазастый
Крест. Внутренне он был уверен, что не совершал и не совершит никакого
смертного греха, а, значит, близится ужасная схватка с силами зла,
подчиняющимися Нечисти.
Решив не показываться пилоту летательного аппарата, кем-бы он ни был
- человеком, лемутом или кем-то еще, Иеро вместе со своими двумя
спутниками подождал, пока солнце не оказалось лишь тонкой красной полоской
на западном горизонте. Только тогда они выбрались из-под пихт и
отправились на юг по грязи между последними, самыми упрямыми деревьями
тайга.
Начали появляться лужицы, вода в которых поблескивала в свете звезд,
и вскоре они начали попадаться все чаще. Деревья становились все более
низкорослыми, а сосны исчезли вовсе. Вместо них стали появляться кувшинки
и другие болотные растения, смутно вырисовывающиеся в ночи. Бледные ночные
цветы, растущие в грязных лужах, издавали странный и приятный аромат, а от
других, казалось, во всем точно таких же луж, исходило зловоние.
Папоротники тоже стали очень большими, иногда выше головы Клаца, и росли
они большими темными кустами, иногда такими плотными, что путешественникам
приходилось обходить их. В последние дни воздух становился все теплее, но
теперь он стал и теплым и нежным, и даже за благоуханным ароматом
угадывался намек на тяжелое гниение перезрелых растений. Позади остался
тайг с его холодными животворными ветрами, и теперь они дышали воздухом
Великой Топи, населенной чудовищами болота и раскинувшейся на много лиг
вдоль северного берега Внутреннего моря. Это была нехоженная, чрезвычайно
опасная пустынная местность, весьма приблизительно нанесенная на любых
картах.
Едва Иеро вспомнил все это, где-то перед ним раздался чудовищный
квакающий рев. Он подавил все естественные звуки ночи, беспрерывный звон
болотных насекомых и хор маленьких лягушек одной своей вибрацией.
Клац остановился как вкопанный, впереди замер Горм гротескной тенью
уродливого пойнтера, подняв переднюю лапу, с которой в грязную лужу капала
вода. Какое-то мгновение они прислушивались, а потом, ничего не
дождавшись, осторожно двинулись вперед. Иеро смазал руки и лицо
отпугивающим насекомых жиром, но облако москитов было очень плотным и
время от времени они проникали под одежду, так что для Иеро самым тяжким
испытанием было то, что он не мог от всего сердца выругаться. Они прошли
всего лишь около ста ярдов, когда хриплый рев разорвал влажную тьму перед
ними. Одновременно раздалось чудовищно громкое "плюх", будто что-то очень
широкое и плоское с силой шлепнулось во влажную грязь. Голоса мириад
мелких болотных животных, мелких ночных птиц и тому подобное умолкли. Было
слышно лишь назойливое гудение миллионов москитов и гнуса. Трое
путешественников снова замерли, но на сей раз ненадолго.
Еще один отвратительный вопль взорвал ночь позади них. Сам уровень
громкости второго крика показывал, что тело того, кто его испустил, просто
чудовищное. И, кажется, он ближе к ним, чем тот, что впереди.
Иеро затравлено огляделся. Они находились на краю большого пятна
блестящей грязи, хорошо освещенной яркими звездами и месяцем. Слева и
перед ними была только грязь, но справа на фоне звезд вырисовывались
какие-то растения.
"Быстро вправо, - послал он мысль своим спутникам. - В те кусты или
растения и ложитесь. Нам нельзя встречаться с этими тварями!"
Они едва начали движение, когда растения с другой стороны грязевого
пятна разошлись и с расстояния сотни футов, сверху, на них уставилась
морда, казавшаяся порождением кошмарного сна. В мозгу Иеро всегда
оставалось место для ученого и сейчас он краешком сознания отметил, что
чудовище смахивает на лягушку или почти взрослого головастика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
себя схватки всех сортов, а также любую опасную охоту. Последний символ
оказался очень странным и Иеро пришлось припомнить школьные занятия, когда
он изучал различные значения всех символических фигурок. Этот символ
никогда не попадался ему в руку, ни разу за все многолетние предыдущие
попытки. Это был крест, крошечный символ семитысячелетнего христианства,
но в самом его центре, там, где сходятся перекладины, был вырезан
миниатюрный овальный глаз. Крест и Глаз! Иеро почувствовал, как по его
спине побежали мурашки. Этот редко встречающийся символ предсказывал
столкновение со ментальным злом, чем-то таким, что угрожало не просто
телу, но и самой душе.
Он осторожно положил эти символы на землю и обратил взгляд на небо.
Летательный аппарат был еще виден, но казался просто точкой далеко в
северной части неба. Священник метнулся на полянку и подобрал кристалл,
фигурки и ларец. Даже орел не смог бы разглядеть движение на таком
расстоянии, подумал он.
Священник упаковал свои принадлежности, Клац жевал свою жвачку, а
медведь посапывал, полностью расслабившись и моментально погрузившись в
сон. Иеро снова и снова обдумывал значение трех символов. Он направляется
к воде, даже если он попытается повернуть, то почти наверняка уже слишком
поздно. Летун примерно знает, где он и, возможно, уже организуется
преследование. Он не отважился послушать добытый им жезл из опасения, что
его засекут, но был уверен, что эфир вибрирует от призывов и наставлений
Нечисти. Несомненно, лемуты так и хлынут из своих убежищ на севере. А как
насчет Юга? Какая ловушка или ловушки ждут их там?
Рыба, Копье и Глазастый Крест! Вода, сражение и какая-то ментальная
угроза. Но правильно ли он понял значение символов? В любом случае есть
несколько различных интерпретаций. Последний символ, Глазастый Крест,
может означать зловещую психическую угрозу, но может означать и великий
грех, который ляжет на совесть самого прорицателя, и, даже более того,
смертный грех. "Черт побери все это", - гневно сказал себе Иеро. Прежде
чем покинуть Республику, он исповедовался аббату Демеро. А то, что он
сказал Леслане д'Ондоте, что она не станет ни его первой, ни второй,
никакой женой, а дальше, что все ее таланты сводятся к тому, чтобы падать
на спину при всяком удобном случае, так это вовсе не смертный грех, а
легкая грубость. Более тяжелой вины он за собой не чувствовал.
Предположим теперь, что Копье означает охоту, а Рыба - лодку. Нет, в
теперешних условиях это просто глупо. Ну, а какие еще есть возможности?
Все долгое послеполуденное время он по разному вертел в уме всевозможные
комбинации этих трех символов. Но в основном его мысли занимал Глазастый
Крест. Внутренне он был уверен, что не совершал и не совершит никакого
смертного греха, а, значит, близится ужасная схватка с силами зла,
подчиняющимися Нечисти.
Решив не показываться пилоту летательного аппарата, кем-бы он ни был
- человеком, лемутом или кем-то еще, Иеро вместе со своими двумя
спутниками подождал, пока солнце не оказалось лишь тонкой красной полоской
на западном горизонте. Только тогда они выбрались из-под пихт и
отправились на юг по грязи между последними, самыми упрямыми деревьями
тайга.
Начали появляться лужицы, вода в которых поблескивала в свете звезд,
и вскоре они начали попадаться все чаще. Деревья становились все более
низкорослыми, а сосны исчезли вовсе. Вместо них стали появляться кувшинки
и другие болотные растения, смутно вырисовывающиеся в ночи. Бледные ночные
цветы, растущие в грязных лужах, издавали странный и приятный аромат, а от
других, казалось, во всем точно таких же луж, исходило зловоние.
Папоротники тоже стали очень большими, иногда выше головы Клаца, и росли
они большими темными кустами, иногда такими плотными, что путешественникам
приходилось обходить их. В последние дни воздух становился все теплее, но
теперь он стал и теплым и нежным, и даже за благоуханным ароматом
угадывался намек на тяжелое гниение перезрелых растений. Позади остался
тайг с его холодными животворными ветрами, и теперь они дышали воздухом
Великой Топи, населенной чудовищами болота и раскинувшейся на много лиг
вдоль северного берега Внутреннего моря. Это была нехоженная, чрезвычайно
опасная пустынная местность, весьма приблизительно нанесенная на любых
картах.
Едва Иеро вспомнил все это, где-то перед ним раздался чудовищный
квакающий рев. Он подавил все естественные звуки ночи, беспрерывный звон
болотных насекомых и хор маленьких лягушек одной своей вибрацией.
Клац остановился как вкопанный, впереди замер Горм гротескной тенью
уродливого пойнтера, подняв переднюю лапу, с которой в грязную лужу капала
вода. Какое-то мгновение они прислушивались, а потом, ничего не
дождавшись, осторожно двинулись вперед. Иеро смазал руки и лицо
отпугивающим насекомых жиром, но облако москитов было очень плотным и
время от времени они проникали под одежду, так что для Иеро самым тяжким
испытанием было то, что он не мог от всего сердца выругаться. Они прошли
всего лишь около ста ярдов, когда хриплый рев разорвал влажную тьму перед
ними. Одновременно раздалось чудовищно громкое "плюх", будто что-то очень
широкое и плоское с силой шлепнулось во влажную грязь. Голоса мириад
мелких болотных животных, мелких ночных птиц и тому подобное умолкли. Было
слышно лишь назойливое гудение миллионов москитов и гнуса. Трое
путешественников снова замерли, но на сей раз ненадолго.
Еще один отвратительный вопль взорвал ночь позади них. Сам уровень
громкости второго крика показывал, что тело того, кто его испустил, просто
чудовищное. И, кажется, он ближе к ним, чем тот, что впереди.
Иеро затравлено огляделся. Они находились на краю большого пятна
блестящей грязи, хорошо освещенной яркими звездами и месяцем. Слева и
перед ними была только грязь, но справа на фоне звезд вырисовывались
какие-то растения.
"Быстро вправо, - послал он мысль своим спутникам. - В те кусты или
растения и ложитесь. Нам нельзя встречаться с этими тварями!"
Они едва начали движение, когда растения с другой стороны грязевого
пятна разошлись и с расстояния сотни футов, сверху, на них уставилась
морда, казавшаяся порождением кошмарного сна. В мозгу Иеро всегда
оставалось место для ученого и сейчас он краешком сознания отметил, что
чудовище смахивает на лягушку или почти взрослого головастика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110