Я подошел к худому мужчине, стоявшему у стены и тщательно пережевывавшему, как корова жвачку, свой бутерброд.
– Мне нужно поговорить с Паулино.
– С шефом?
– Да. Не знаете, где его можно найти?
Он отрицательно покачал головой.
– Я его сегодня не видел. Спросите лучше у его брата Элиодора. Он в конторе. – Рукой с бутербродом он указал на дверь в глубине гаража. – Выйдете на пустырь и увидите контору.
Я поблагодарил, обошел гигантский грузовик, который ремонтировали два механика, открыл дверь и очутился на пустыре. Вернее, это была свалка металлолома, целые горы искореженных металлических предметов. Кабины грузовиков, остатки автобусов, автомобильные рамы… Я с трудом пробирался среди этого хлама, похожего на выветренную горную породу, по направлению к серому зданию, стоявшему в центре металлического хаоса и напоминавшему каземат.
Идти было трудно, правая нога распухла. Внезапно до меня донеслись ритмичные удары. Казалось, кто-то методично бьет чем-то тяжелым по металлу.
У дверей каземата я увидел маленького человечка, почти что карлика, с силой бившего кувалдой по кузову машины без колес. На нем были синие брюки и такого же цвета свитер на молнии. Ручка кувалды была длиннее, чем он сам, и толще его маленькой головки.
– Эй! – окликнул я его. – Мне нужен Паулино.
Создавалось впечатление, что он меня не слышит.
Удар. Кувалда описывает круг над его головой. Снова Удар. Прежде чем опустить кувалду, он каждый раз поднимался на цыпочки. Я подошел поближе. У худенького карлика были необыкновенно длинные и толстые руки, свисавшие ниже колен. В близи он был похож на паука.
– Паулино здесь?
Никакого внимания. Снова удар. Крыша машины проломилась с резким скрежетом. Кувалда описала новую кривую и опять опустилась на кузов. Как заведенный, даже дыхания не переводил и пот не вытирал.
Я перенес тяжесть тела на здоровую ногу и закурил сигарету. Хотелось есть, чувствовалась усталость, колено ныло, следовало его растереть. Кроме того, я был сыт .по горло драками.
– Простите, что я вас прерываю. – Я слегка похлопал его по плечу. – Паулино у себя?
Карлик медленно повернулся ко мне, держа кувалду над головой, как если бы это был букет цветов. Лицо его покрывали мелкие морщинки. Сухое лицо, обтянутое пергаментной кожей. Мутно-зеленые, холодные глаза, в которых было не больше жизни, чем в луже после ночного дождя.
Несколько секунд он молча смотрел на меня. Потом кувалда стала двигаться в моем направлении, сначала медленно, а затем вдруг очень быстро. Я кинулся в сторону.
– Эй, послушайте! Что вы делаете?
Кувалда врезалась в землю как раз в том месте, где я только что стоял. Карлик снова поднял ее над головой, сделал несколько шагов вперед и бросился на меня.
– Стойте! Подождите! Послушайте!
Я отскочил назад. Кувалда глухо ударилась о землю.
Казалось, карлик ничего не понимает, Он медленно наступал, не отводя от меня своих маленьких мутных глазок. Шаг, еще шаг. Я отступил к дверям каземата.
– Послушай, орешков у меня нет, может, закурить хочешь? – Я вынул пачку сигарет и протянул ему. – Хочешь сигарету?
Прыжок. Кувалда снова врезалась в землю. Я посмотрел вокруг. Ни живой души, только скелеты машин и отдаленный шум улицы. Позади была дверь каземата. Дальше идти некуда. Я наклонился и поднял с земли камень побольше моего кулака. С силой сжал его и изготовился.
Карлик тоже приготовился к новому удару. Я прицелился, и в это мгновение сзади открылась дверь. Я был вынужден отскочить в сторону.
– Что здесь происходит?
В дверях стоял толстый мужчина с тройным подбородком, в грубой замшевой куртке. Он жадно заглатывал бутерброд. По запаху я определил, что это маринованная макрель. Масло стекало по подбородку и оседало в складках жира. Я узнал его. Это он принес мне записку от Паулино в бар "Да здравствует Пепа".
Карлик держал кувалду над головой.
– Мальчик принял меня за гвоздь. – Я ткнул пальцем в карлика. – Почему вы не держите его на цепи?
– Ты опять за старое, Индалесио? Зачем ты это де лаешь, а? Хорошие дети так не поступают. – Карлик опустил кувалду и уставился на типа в куртке пустым взглядом. – Еще раз увижу, не будешь смотреть "Раз, два, три"[6], клянусь богом, не подпущу тебя к телевизору!
Ты мне надоел, Индалесио… – Толстяк откусил бутерброд, масло снова потекло по подбородку, разговаривал он с полным ртом:
– Пойди поиграй с машинами. Ну иди, иди.
Карлик, явно недовольный поворотом событий, поволок кувалду к машине и снова принялся наносить по ней ритмичные удары. Я выбросил камень.
Мужчина с бутербродом оперся о дверь.
– Бедняжка, – произнес он, не глядя в мою сторону. – Можете себе представить, он был самым способным ребенком в школе, потом вдруг что-то случилось, какая-то болезнь, и вот что с ним стало. Только и делает, что ломает машины. И так целый день.
– Вы говорите, он был самым способным ребенком в школе? – спросил я. – В какой именно школе?
Он посмотрел на меня, собираясь ответить, но вдруг наморщил лоб и свел густые брови.
– Послушайте, вы случайно не?..
– Он самый… Антонио Карпинтеро или Тони Романо.
Вчера вы передали мне записку от Паулино. Помните?
– Да.., да… – Он кивнул. – Помню.., как же.., помню.
– Слава богу, хоть один человек нашелся, который что-то помнит.
Он опять кивнул.
– У меня хорошая память. – Потом внимательно посмотрел на меня. – Что вам нужно?
– Я хотел бы поговорить с Паулино. Вчера он не пришел на нашу встречу.
– Его нет.
– Не знаете, где его можно найти? Он вам что-нибудь говорил?
Очевидно, вопросов было слишком много. Проглотив, не жуя, кусок бутерброда, он снова уставился на меня, держа в руках остатки своей трапезы и явно не зная, что сказать.
– Можно войти? – Я кивнул на дверь каземата. – Там мы спокойно поговорим.
– Конечно. Там будет удобнее. – Он пропустил меня вперед. – Проходите, сеньор Кар… Кар…
– Карпинтеро, но все зовут меня Тони, – помог я ему, входя в контору. Толстяк с бутербродом вошел следом и закрыл дверь. – Грохот от ожесточенных ударов кувалдой по металлу стал намного слабее.
Мы находились в большой комнате, метров тридцати, уставленной тесно прижавшимися друг к другу столами, заваленными бумагами. На стенах висели ящики для каталожных карточек. В углу стоял допотопный холодильник.
– Значит, вы Карпинтеро?
– Зови меня Тони.
– Слушай, Тони, нам не нужен столяр[7], понимаешь?
Всю работу мы с братом делаем сами, никто не жалуется.
Я снова закурил. Наш разговор обещал быть очень содержательным. Разубеждать его относительно моей профессии явно не имело смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Мне нужно поговорить с Паулино.
– С шефом?
– Да. Не знаете, где его можно найти?
Он отрицательно покачал головой.
– Я его сегодня не видел. Спросите лучше у его брата Элиодора. Он в конторе. – Рукой с бутербродом он указал на дверь в глубине гаража. – Выйдете на пустырь и увидите контору.
Я поблагодарил, обошел гигантский грузовик, который ремонтировали два механика, открыл дверь и очутился на пустыре. Вернее, это была свалка металлолома, целые горы искореженных металлических предметов. Кабины грузовиков, остатки автобусов, автомобильные рамы… Я с трудом пробирался среди этого хлама, похожего на выветренную горную породу, по направлению к серому зданию, стоявшему в центре металлического хаоса и напоминавшему каземат.
Идти было трудно, правая нога распухла. Внезапно до меня донеслись ритмичные удары. Казалось, кто-то методично бьет чем-то тяжелым по металлу.
У дверей каземата я увидел маленького человечка, почти что карлика, с силой бившего кувалдой по кузову машины без колес. На нем были синие брюки и такого же цвета свитер на молнии. Ручка кувалды была длиннее, чем он сам, и толще его маленькой головки.
– Эй! – окликнул я его. – Мне нужен Паулино.
Создавалось впечатление, что он меня не слышит.
Удар. Кувалда описывает круг над его головой. Снова Удар. Прежде чем опустить кувалду, он каждый раз поднимался на цыпочки. Я подошел поближе. У худенького карлика были необыкновенно длинные и толстые руки, свисавшие ниже колен. В близи он был похож на паука.
– Паулино здесь?
Никакого внимания. Снова удар. Крыша машины проломилась с резким скрежетом. Кувалда описала новую кривую и опять опустилась на кузов. Как заведенный, даже дыхания не переводил и пот не вытирал.
Я перенес тяжесть тела на здоровую ногу и закурил сигарету. Хотелось есть, чувствовалась усталость, колено ныло, следовало его растереть. Кроме того, я был сыт .по горло драками.
– Простите, что я вас прерываю. – Я слегка похлопал его по плечу. – Паулино у себя?
Карлик медленно повернулся ко мне, держа кувалду над головой, как если бы это был букет цветов. Лицо его покрывали мелкие морщинки. Сухое лицо, обтянутое пергаментной кожей. Мутно-зеленые, холодные глаза, в которых было не больше жизни, чем в луже после ночного дождя.
Несколько секунд он молча смотрел на меня. Потом кувалда стала двигаться в моем направлении, сначала медленно, а затем вдруг очень быстро. Я кинулся в сторону.
– Эй, послушайте! Что вы делаете?
Кувалда врезалась в землю как раз в том месте, где я только что стоял. Карлик снова поднял ее над головой, сделал несколько шагов вперед и бросился на меня.
– Стойте! Подождите! Послушайте!
Я отскочил назад. Кувалда глухо ударилась о землю.
Казалось, карлик ничего не понимает, Он медленно наступал, не отводя от меня своих маленьких мутных глазок. Шаг, еще шаг. Я отступил к дверям каземата.
– Послушай, орешков у меня нет, может, закурить хочешь? – Я вынул пачку сигарет и протянул ему. – Хочешь сигарету?
Прыжок. Кувалда снова врезалась в землю. Я посмотрел вокруг. Ни живой души, только скелеты машин и отдаленный шум улицы. Позади была дверь каземата. Дальше идти некуда. Я наклонился и поднял с земли камень побольше моего кулака. С силой сжал его и изготовился.
Карлик тоже приготовился к новому удару. Я прицелился, и в это мгновение сзади открылась дверь. Я был вынужден отскочить в сторону.
– Что здесь происходит?
В дверях стоял толстый мужчина с тройным подбородком, в грубой замшевой куртке. Он жадно заглатывал бутерброд. По запаху я определил, что это маринованная макрель. Масло стекало по подбородку и оседало в складках жира. Я узнал его. Это он принес мне записку от Паулино в бар "Да здравствует Пепа".
Карлик держал кувалду над головой.
– Мальчик принял меня за гвоздь. – Я ткнул пальцем в карлика. – Почему вы не держите его на цепи?
– Ты опять за старое, Индалесио? Зачем ты это де лаешь, а? Хорошие дети так не поступают. – Карлик опустил кувалду и уставился на типа в куртке пустым взглядом. – Еще раз увижу, не будешь смотреть "Раз, два, три"[6], клянусь богом, не подпущу тебя к телевизору!
Ты мне надоел, Индалесио… – Толстяк откусил бутерброд, масло снова потекло по подбородку, разговаривал он с полным ртом:
– Пойди поиграй с машинами. Ну иди, иди.
Карлик, явно недовольный поворотом событий, поволок кувалду к машине и снова принялся наносить по ней ритмичные удары. Я выбросил камень.
Мужчина с бутербродом оперся о дверь.
– Бедняжка, – произнес он, не глядя в мою сторону. – Можете себе представить, он был самым способным ребенком в школе, потом вдруг что-то случилось, какая-то болезнь, и вот что с ним стало. Только и делает, что ломает машины. И так целый день.
– Вы говорите, он был самым способным ребенком в школе? – спросил я. – В какой именно школе?
Он посмотрел на меня, собираясь ответить, но вдруг наморщил лоб и свел густые брови.
– Послушайте, вы случайно не?..
– Он самый… Антонио Карпинтеро или Тони Романо.
Вчера вы передали мне записку от Паулино. Помните?
– Да.., да… – Он кивнул. – Помню.., как же.., помню.
– Слава богу, хоть один человек нашелся, который что-то помнит.
Он опять кивнул.
– У меня хорошая память. – Потом внимательно посмотрел на меня. – Что вам нужно?
– Я хотел бы поговорить с Паулино. Вчера он не пришел на нашу встречу.
– Его нет.
– Не знаете, где его можно найти? Он вам что-нибудь говорил?
Очевидно, вопросов было слишком много. Проглотив, не жуя, кусок бутерброда, он снова уставился на меня, держа в руках остатки своей трапезы и явно не зная, что сказать.
– Можно войти? – Я кивнул на дверь каземата. – Там мы спокойно поговорим.
– Конечно. Там будет удобнее. – Он пропустил меня вперед. – Проходите, сеньор Кар… Кар…
– Карпинтеро, но все зовут меня Тони, – помог я ему, входя в контору. Толстяк с бутербродом вошел следом и закрыл дверь. – Грохот от ожесточенных ударов кувалдой по металлу стал намного слабее.
Мы находились в большой комнате, метров тридцати, уставленной тесно прижавшимися друг к другу столами, заваленными бумагами. На стенах висели ящики для каталожных карточек. В углу стоял допотопный холодильник.
– Значит, вы Карпинтеро?
– Зови меня Тони.
– Слушай, Тони, нам не нужен столяр[7], понимаешь?
Всю работу мы с братом делаем сами, никто не жалуется.
Я снова закурил. Наш разговор обещал быть очень содержательным. Разубеждать его относительно моей профессии явно не имело смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49