– Ты все болеро знаешь… Ох, не могу! Ха-ха-ха!
…Ну-ка, плесни еще глоток.
Я налил чуть-чуть в оба стакана. Вдруг меня осенило, и я стукнул себя по лбу.
– Вот оно что!
– Что?!
– Зеленые огни. – Я показал на балконные двери.
Она посмотрела без всякого интереса.
– Новая неоновая реклама на Пуэрта-дель-Соль.
– Пожалуй, я выпью за это.
– А я за Луисито Роблеса.
– Как у тебя хорошо! ..Уф!
– Тебе должны нравиться пирожные с кремом. Угадал?
Она не ответила, потому что в этот момент была занята копанием в сумочке. Вытащила толстый белый конверт и протянула мне. Я взял.
– Пирожные с кремом действуют возбуждающе, особенно когда много крема… О чем ты?
– .. Найди этого Паулино.., найди его… Я уверена, что он шантажировал Луиса… У нас нет его адреса.
– Шантажировал?.. Почему тебе не приходит в голову что-нибудь другое? С таким же успехом можно предположить, что они задумали поставить шоу или бой быков.
Иди знай!
– Не шути такими вещами. У нас записан телефонный разговор Луиса, последний телефонный звонок.., в ночь, когда он покончил с собой… – Я хотел кое-что сказать ей и взял ее за локоть. Дело в том, что в конверте лежала куча денег, много купюр по пять тысяч песет. – Подожди, не перебивай меня. Кто-то требовал у него денег, мол, если он не даст, они напечатают фотографии. Луис смеялся, смеялся как сумасшедший. Пожалуйста, говорит, сделайте одолжение, публикуйте эти фотографии, ему наплевать. Понимаешь?.. На рассвете он пустил себе пулю в лоб, конечно, ему уже было все равно, напечатают они эти фотографии или нет!
Я сильно сжал ее локоть. Она встала, и я поднял голову. Ее маленькие груди, казалось, проткнут ткань блузки.
– Найди этого ублюдка Паулино и отбери у него фотографии, пока не поздно. Он ведь был твоим лучшим другом.
– Я не частный детектив. Расскажи все как есть полиции. Фрутос тебе поверит.., и забери свои деньги.
Она стояла рядом и смотрела на меня сверху. Гладкий живот, бедра, запах женщины. Знакомый запах.
– Полиция! – процедила она сквозь зубы и расхохоталась. – Не смеши меня! Мы не желаем, чтобы кто-нибудь узнал, что у Луиса Роблеса, дона Луиса Роблеса, экономического советника и члена Административного совета компании АПЕСА, был жених, с которым он снимался в неприличных позах. Да ты с ума сошел! Этот вонючий комиссар, может, и промолчит, ну а его сотрудники? Ты работал в полиции и прекрасно знаешь, что расследование требует участия многих людей, а люди любят болтать… Пресса сразу же разнюхает… Нет, это должен сделать ты.
Она резко опустилась на колени и уперлась руками в мои ноги. Я взял ее за волосы, короткие и жесткие, как грива лошади, и наклонился.
– Сказано тебе, я не буду этим заниматься, – процедил я сквозь зубы. – И хватит разговоров.
– Наконец-то ты решился, негодяй, – успела произнести она хриплым голосом, прежде чем я впился ей в губы.

Глава 9

Скупой, блеклый свет, лившийся с улицы Эспартерос, только начинал растворяться в шуме просыпавшегося города, когда я открыл глаза. Она стояла посередине комнаты и одевалась. Ее голое тело на фоне балконной рамы казалось блестящей бронзовой скульптурой.
В комнате ощущался дурманящий запах возбужденной женщины. Насколько я помню, ни одна женщина не оставляла после себя такого сильного запаха.
– Не вставай, – сказала она, застегивая брюки. – Я знаю, где выход.
– Здесь недалеко продают свежие пончики. Свари кофе, я быстро сбегаю.
– Ты совсем помешался на этих сентиментальных болеро, – улыбнулась она. – Зачем нам завтракать вместе?
Потом направилась к двери, открыла ее и только тогда накинула на себя пальто.
– Чао. До скорого.
И ушла.

Глава 10

– Ax ты подонок! Свинья! Что это такое? Не прикидывайся спящим! Отвечай сейчас же!
Я с трудом приоткрыл глаза, не в силах пошевелиться В голове работал отбойный молоток, язык был как наждачная бумага.
Лола стояла посреди комнаты и чем-то размахивала.
Знойные лучи полуденного солнца лились в комнату через обе балконные двери и больно резали глаза. Джин Хусто, среди прочих поистине великолепных качеств, обладал и таким эффектом.
– Чем ты тут занимался, подлец? – Лола все еще размахивала каким-то предметом. – Бог мой, что здесь происходит?
– Не кричи, – еле слышно прошептал я. – Я тебя прошу, не кричи. Ты же видишь, что у меня голова раскалывается с похмелья.
– С похмелья, сукин сын? Мало тебе! Кого ты сюда приводил, бандит? Отвечай!
– Ты не могла бы кричать потише?
– С кем ты провел ночь, мерзавец?
Наконец мне удалось открыть глаза и сесть. Предмет, которым Лола размахивала как знаменем, представлял собой маленькие белые трусики, ушитые кружевом.
– Отвечай немедленно! – вопила Лола. – Отвечай мне!
– У меня голова трещит, я плохо соображаю. Почему бы тебе не помолчать, пока я не придумаю какое-нибудь приличное оправдание?
В доме у меня было всего две пепельницы: одна из красной керамики – реклама марочного вермута, другая из стекла. Лола запустила мне в голову обе, вместе с окурками и пеплом. Мне удалось увернуться, но окурки вперемешку с осколками красной пепельницы рассыпались по постели. Внезапно Лола успокоилась и села в кресло.
– Свинья, – с чувством сказала она.
– Хватит.
– Сукин сын.
– Я тебе говорю: достаточно.
Она бросила трусики на пол.
– Интимное свидание? Птичка, залетевшая сюда, оставила тебе на память небольшую деталь своего туалета!
– Я сейчас встану и сварю кофе. Хочешь?
– Пошел ты со своим кофе…
– Договорились. – Я начал с трудом подниматься. – Кстати, как тебе пирожные с кремом?
Она вскочила, бросилась к журнальному столику, схватила бутылку из-под джина и замахнулась. Остававшийся на донышке джин вылился прямо ей на голову Бутылка ударилась об пол, издав глухой звук. Лола снова села в кресло. Лицо ее пылало. Мне наконец удалось встать, закурить последнюю остававшуюся в доме сигарету и накинуть халат.
Лола стояла у балкона и смотрела на улицу. Легкий ветерок трепал ее волосы. Назойливый визг машин, проносившихся по Пуэрта-дель-Соль, врывался в комнату как непрошеный гость. На ней была мини-юбка цвета натуральной кожи, едва прикрывавшая крутые бедра. Я подошел к ней поближе.
– Лола.
Она обернулась.
– Все кончено, Тони.
– Не будь дурочкой, Лола.
– Твое барахло я оставлю у "Риваса". А сейчас дай мне ключи от квартиры.
– Сама возьми. Они лежат в верхнем ящике.
Она осторожно открыла и закрыла ящик, как будто боялась разбудить спящего ребенка.
– Давай поговорим спокойно, Лола.
– Мне нечего сказать тебе. Да и не хочется. Ни сейчас, ни завтра, никогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49