Слышащий пронзительно посмотрел на Ноло. Пар от дыхания стоял между ними, как некто третий.
— Да, Ноло Тихий Полоз, нынче мне снился Хараннака, он и четыре короля.
Ноло медленно кивнул, подумал и спросил:
— Что же нам теперь делать, Садалак?
Слышащий нетерпеливо повел рукой.
— Следить за собой. Быть бдительными. Не перекармливать наших собак. — От этих слов Ноло вспыхнул, но смущение его молодого друга почти не принесло Садалаку удовлетворения. Он боялся, и сон тревожил его — он сказал это только лишь из страха и злости. — Поехали.
Собак пришлось долго стегать и ругать на все корки, прежде чем они построились в ряд. Ноло даже впрягся сам и протащил немного нарты, чтобы напомнить зверюгам, что надо делать. Садалак поплотнее запахнулся в медвежий мех.
Четверо сулльских королей. Это не мои владыки, снова повторил себе Садалак, будто от этого была какая-то польза. Да, у них общая кровь, но она стара, очень стара. За тридцать тысячелетий кровь может стать жидкой, как вода. Да, Ледовые Ловцы и суллы вместе пришли из-за Ночного моря, но это осталось далеко в прошлом. Великие ледники отступили, пустыни спеклись, как стекло, из каменных семян выросли железные горы с тех пор, как суллы и Ледовые Ловцы могли назваться родней. Отчего же их судьбы до сих пор связаны?
Слышащий хмурился на звезды, на снег, на сверкающий голубизной морской лед. Где же Землепроходцы? Ворон улетел две луны назад — им пора уже быть здесь.
Речь идет об их судьбе — не его.
— Погоняй, Ноло. Погоняй! — Садалак старался не думать о своем видении. Элоко обещала ему открыть третий секрет применения ворвани, когда он вернется, и поставила свой каменный горшок греться над лампой, как только он и Ноло уложили нарты. Первые два секрета Садалаку очень понравились, и он дождаться не мог, когда узнает третий. Но как ни пытался он представить себе широкое, гладкое лицо Элоко, перед ним вставало другое.
Тай Черный Дракон, Полночный Король, смотрел на него сулльскими глазами, темно-синими, как вечернее небо, и пронизанными прожилками льда. Его щеки висели клочьями, и под ними виднелись белые кости. Конь под ним был из тени, из густого черного масла, которое переливалось при каждом движении всадника. Тай натянул поводья, и конь оскалил острые, как бритва, стальные зубы, а сам король улыбнулся так же, как прежде Изана Руна.
— Скоро, — прошептал он. — Наша тысяча лет почти истекла.
И Слышащий впервые за свои сто лет не мог сказать, спит он или бодрствует.
47
ОДЕЖДА МЕРТВЕЦОВ
Еще не рассвело, а они уже шагали через заросли сосен, окруженных снегом, как свечи нагаром. Свет прибывал медленно, тихий и холодный ветер дул на юг. Где-то за горизонтом кричала белая куропатка.
Райф нес за спиной двух убитых лис. Выпотрошенные, но не ободранные, они быстро леденели на морозе. Можно было бы приторочить их к Вислоухому, но старый конь не любил запаха убоины.
Аш вела коня под уздцы. Из-за неверного снега ехать верхом было трудно. Райфу не нравились синяки у нее под глазами и желтизна кожи, и он торопился выйти на юго-западный край тайги, где снег должен был устояться.
Он подозревал, что они уже на землях Скарпа, но все вехи, которые могли бы это подтвердить, были похоронены под снегом. Баннен и Скарп, будучи соседями, любви друг к другу не питали. Скарп присягнул Черному Граду, но присяга не мешала ему потихоньку приворовывать на южной черноградской границе. Вождем там была Йелма Скарп, которая за десять лет своего правления нахватала землицы у Баннена, у Дрегга и захватила круглый холм, который Орль удерживал за собой восемьдесят лет и где в изобилии водились горные бараны. Эмблемой Скарпу служила черная ласка с мышью в зубах, а девиз гласил: «Наши слова разят столь же остро, как мечи».
Йелма Скарп и не думала воевать с Банненом, Дреггом и Орлем — она просто заговаривала их до того, что они сами отдавали ей землю.
А теперь человек из ее клана стал вождем Черного Града.
Райф даже улыбнулся от этой мысли, и кожа на руках, сжатых в кулаки, снова лопнула.
— Смотри, дым. — Аш указала на северо-запад над верхушками деревьев. В самом деле — дым, жирный и черный от копоти, поднимался вверх в нескольких лигах к северу. Не иначе как скарпийский дом — он стоял где-то здесь, рядом с банненской границей, на утесе зеленого камня, внутри рва, засаженного ядовитой сосной.
Райфа проняло тревожным холодком. Кто мог напасть на Скарп? Бладд продвинулся на запад не дальше Ганмиддиша, а теперь ему и оттуда пришлось отступить. Черный Град не стал бы нападать на свой вассальский клан, тем более что это родной клан Градского Волка. Кто же тогда? Баннен, Гнаш или разбитый Ганмиддиш? А может быть, разбитый Дхун?
Все это казалось не слишком правдоподобным, и любая вероятность означала расширение клановых войн. Тому, кто напал на вассальный клан Черного Града, должен был ответить сам Черный Град.
— Райф, постой! Зачем ты идешь на север?
Он оглянулся и увидел, что Аш остановилась на много шагов ниже, на тропе, по которой они шли с самого рассвета. Райф недоуменно смотрел на цепочку собственных следов, оставленных к северу. Что это взбрело ему в голову? Какое ему дело до поджога скарпийского дома? Рассердившись на себя, Райф спустился обратно.
После этого они шли без остановки. В полдень они вышли из тайги и двинулись на запад вдоль снежных полей к северу от реки. На юге голый каменистый хвост Горьких холмов бросал на воду густую дрожащую тень. Где-то под ними лежали Железные пещеры, выкопанные Мордрегом Черным Градом, Кротовым Вождем, и захваченные Клятвопреступниками через несколько столетий после выработки железной руды. Тем говорил, что стены в тех пещерах черные и сверкающие, а если войти туда с ножом, он вылетит у тебя из руки. Клятвопреступники объявили пещеры священным местом. Они верили, что их Единый Бог ночевал там после пересоздания мира. Арану Черному Граду, внуку Мордрега, понадобилось двадцать лет, чтобы выгнать их оттуда.
Дальний запад маячил за бледно-голубыми пиками Прибрежного Кряжа фигурами ледяных кораблей. Райф не сводил с них глаз весь день — вперед смотреть было легче, чем назад. Время от времени они проходили мимо разрушенных стен и арок. Эти руины стояли на клановых землях дольше любого круглого дома. В Черном Граде Райф встречал такие же, сложенные из того же голубовато-молочного камня, прохладного на ощупь даже в самый жаркий день. Тем говорил, что в великих белых лесах Дхуна и Бладда погребены под снегом целые города. И клан Молочный Камень получил свое название от одного из таких мест.
Райф на ходу оглядывал встречные кустарники, ища замороженную медвежью ягоду, шиповник, полевую мяту и древесные грибы, что растут на поваленных стволах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203