И пошарю вокруг, как станет светло, — авось найду что-нибудь полезное.
— Ну а с едой как?
— Об этом я позабочусь, — с холодной улыбкой заверил Райф.
Аш принудила себя не выказывать своих чувств. Какое-то время слышно было только шипение сырых дров. Райф, наколов сердце рыболова на палку, повернул его жилами наружу.
— Что произошло сегодня на рассвете?
— Почему ты спрашиваешь? — вскинула глаза Аш.
— Я почувствовал что-то, выйдя из башни. Как в тот день, когда погиб мой отец... только по-другому. Река раздулась и разломала лед у берегов, и запахло металлом — так бывает, когда раскаленную сталь вынимают из горна.
— И ты понял, что это я?
— Да. — Райф встретился с ней глазами. — Я убью всякого, кто тебя обидит.
Ее проняло холодом. У кого-то другого эти слова ничего бы не значили, но в устах Райфа Севранса они были непреложной истиной. Аш подумала и лишь тогда ответила:
— Меня, наверно, одурманили чем-то. Я не помню, как уехала из круглого дома. Помню только холод, легкую тошноту и как мне хотелось одного: спать. А потом эти сны, такие путаные. И чьи-то руки... я подумала, что мне тоже снятся, только это был уже не сон. — Аш потупилась, глядя на трещину в полу. — Меня охватила паника. Все эти мужчины вокруг — я хотела только, чтобы они ушли... я очень рассердилась... — Аш беспомощно потрясла головой.
— А дальше?
— Ты правда хочешь знать? Тебе это правда нужно?
— Я должен знать, протянула ты руки или нет.
Аш глотнула, и ее вдруг замутило от запаха жареного, но голос ее остался спокоен:
— Я почувствовала, как порвались заклятия Канта, но в тот миг мне было все равно. Я хотела, чтобы этих мужчин не было больше. Чтобы они умерли. О Провале я даже не вспомнила. Не знаю, протянула ли я руки, — все произошло так быстро, и я думала только об одном. — Аш улучила момент, чтобы бросить быстрый взгляд на Райфа. — Потом я почувствовала, как что-то льется из меня, и услышала звук, словно ножом по стеклу. Что-то порвалось... может, воздух... не знаю что. По ту сторону виднелось ужасное, Райф. Люди и в то же время не люди, с глазами, горящими черным и красным огнем и сотканными из тени телами. Я видела их и знала, кто они. — Аш содрогнулась. — И они меня не боялись.
Жир шипел, падая в огонь. Теплые руки Райфа обняли Аш — одна за плечи, другая за талию.
— Да помогут нам Каменные Боги, — тихо произнес он, и Аш повторила про себя его слова, хотя клановые боги были ей чужими.
Быстро, опасаясь, что ей не хватит духу, она досказала остальное: как она в ужасе отпрянула назад, как померкло темное пламя в глазах созданий, как вопили они, когда она снова послала их в ад, из которого они вышли.
Рассказывая, она чувствовала, как встают дыбом волосы на теле Райфа. Еще немного — и он отстранился от нее. Она думала, что он вернется к очагу и займется мясом, не решившись взглянуть ей в глаза, — но он вздрогнул.
Она не поверила своим глазам, увидев, что он улыбается. Такие полубезумные улыбки рождаются от разделенных бед, когда одна плохая новость громоздится на другую, от непроизнесенного вопроса «А дальше что?». Его глаза потемнели, но в них было тепло, а страх почти не проглядывал. Он осторожно зажал ее руки в своих.
— Ну что, боишься меня? — спросила она.
— Нет пока, но скоро начну.
Они посмеялись от души, хотя этот смех граничил с отчаянием. Потом Райф отпустил ее руки и встал.
— Ты не одинока, Аш Марка, Знай это. Мы доберемся до Пещеры Черного Льда и покончим с этим кошмаром. Клянусь в этом перед лицом Девяти Богов.
Он снял с огня горшок и поставил его охлаждаться на пол, снял сковороду с жареным мясом и стал резать его на части своим грифельным осколком. Аш впервые заметила запечатанный серебром рог у него на поясе — крупнее прежнего, темнее и с сильно облупленным колпачком. Аш видела, как Клафф Сухая Кость сорвал тавлинку у Райфа с пояса, но теперь на ее месте оказалась другая.
Это было неспроста, но Аш знала, что теперь не время задавать вопросы. Пора было есть и укладываться спать.
44
ПРОПАЖА
Эффи Севранс потеряла свой амулет.
Она искала повсюду, во всех своих тайных местах наподобие малого собачьего закутка, уголка в сенях под лестницей и даже в пахнущем плесенью погребе, где Длинноголовый выращивал грибы. Она ясно помнила, как еще вчера вечером сняла его с шеи и спрятала в мешочек для шерсти вместе с другими камнями — очень хорошо помнила.
Но она никак не могла вспомнить, что было потом. Мешок она таскала с собой все утро и могла почти поклясться, что он был при ней, когда она в полдень ела кровяной пудинг. Но в доме было столько работы теперь, когда половина мужчин отсутствовала, и Анвин Птаха так ее загоняла, что у Эффи в голове все перепуталось. Если подумать, то кровяной пудинг она могла есть и на ужин, да и на завтрак тоже. Он такой холодный и клейкий — жуешь его, жуешь и все никак не проглотишь.
Эффи не возражала против работы... лишь бы наружу не выходить. Приятно было чувствовать себя полезной. Кое-что у нее хорошо получалось: подсчитывать запасы масла и дров, делить молоко и яйца, служить посыльной между Рейной, Анвин и Орвином Шенком. Иногда Эффи на целые часы забывала о своем амулете и том плохом, что он ей показывал. Ей нравилось, что люди ждут ее сообщений или подсчетов и внимательно ее выслушивают. На думы и тревоги времени почти не оставалось.
Вчера утром древний, весь в коричневых пятнах Кот Мэрдок остановил Эффи на пороге кухни и сказал, что она напоминает ему свою матушку, когда та только что вышла замуж и приехала жить в круглый дом. «Видела бы ты Мег Севранс в ту пору, — сказал старик. — С цифрами управлялась не хуже любого мужчины, но до того была хороша, что ты об этом забывал и думал только о ее глазах».
Эффи уже в сотый раз повторяла про себя эти слова. Матушка хорошо умела считать, как и она.
— Эффи! Нечего сидеть на ступеньках без дела! — Голос Анвин взмыл вверх, словно зов боевого рога. Эффи посмотрела вниз, но могучая фигура домоправительницы скрылась за столбом кровавого дерева. — Знаешь, что бывает с теми, кто предается мечтам на лестнице?
Эффи подумала.
— Если будет пожар, их растопчут.
Негодующее фырканье Анвин могло бы спугнуть голубей с насеста. Эффи так и видела, как она качает своей большой головой.
— Ну, девочка, беда будет твоим ухажерам, как подрастешь. Говоришь ты не больше пары слов в день, но коли уж скажешь, то такое, что люди только рты пораскрывают.
— Извини, Анвин.
— Нечего тут. Извиняются только неверные мужья да плохие стряпухи. Беги скажи Инигару, что Орвин Шенк собирает в Большом Очаге совет и что его там ждут.
— Хорошо, Анвин. — Эффи стала спускаться. Она знала, что по-настоящему Анвин на нее не сердится. Анвин со всеми строгая, иначе бы она не успевала переделать столько дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
— Ну а с едой как?
— Об этом я позабочусь, — с холодной улыбкой заверил Райф.
Аш принудила себя не выказывать своих чувств. Какое-то время слышно было только шипение сырых дров. Райф, наколов сердце рыболова на палку, повернул его жилами наружу.
— Что произошло сегодня на рассвете?
— Почему ты спрашиваешь? — вскинула глаза Аш.
— Я почувствовал что-то, выйдя из башни. Как в тот день, когда погиб мой отец... только по-другому. Река раздулась и разломала лед у берегов, и запахло металлом — так бывает, когда раскаленную сталь вынимают из горна.
— И ты понял, что это я?
— Да. — Райф встретился с ней глазами. — Я убью всякого, кто тебя обидит.
Ее проняло холодом. У кого-то другого эти слова ничего бы не значили, но в устах Райфа Севранса они были непреложной истиной. Аш подумала и лишь тогда ответила:
— Меня, наверно, одурманили чем-то. Я не помню, как уехала из круглого дома. Помню только холод, легкую тошноту и как мне хотелось одного: спать. А потом эти сны, такие путаные. И чьи-то руки... я подумала, что мне тоже снятся, только это был уже не сон. — Аш потупилась, глядя на трещину в полу. — Меня охватила паника. Все эти мужчины вокруг — я хотела только, чтобы они ушли... я очень рассердилась... — Аш беспомощно потрясла головой.
— А дальше?
— Ты правда хочешь знать? Тебе это правда нужно?
— Я должен знать, протянула ты руки или нет.
Аш глотнула, и ее вдруг замутило от запаха жареного, но голос ее остался спокоен:
— Я почувствовала, как порвались заклятия Канта, но в тот миг мне было все равно. Я хотела, чтобы этих мужчин не было больше. Чтобы они умерли. О Провале я даже не вспомнила. Не знаю, протянула ли я руки, — все произошло так быстро, и я думала только об одном. — Аш улучила момент, чтобы бросить быстрый взгляд на Райфа. — Потом я почувствовала, как что-то льется из меня, и услышала звук, словно ножом по стеклу. Что-то порвалось... может, воздух... не знаю что. По ту сторону виднелось ужасное, Райф. Люди и в то же время не люди, с глазами, горящими черным и красным огнем и сотканными из тени телами. Я видела их и знала, кто они. — Аш содрогнулась. — И они меня не боялись.
Жир шипел, падая в огонь. Теплые руки Райфа обняли Аш — одна за плечи, другая за талию.
— Да помогут нам Каменные Боги, — тихо произнес он, и Аш повторила про себя его слова, хотя клановые боги были ей чужими.
Быстро, опасаясь, что ей не хватит духу, она досказала остальное: как она в ужасе отпрянула назад, как померкло темное пламя в глазах созданий, как вопили они, когда она снова послала их в ад, из которого они вышли.
Рассказывая, она чувствовала, как встают дыбом волосы на теле Райфа. Еще немного — и он отстранился от нее. Она думала, что он вернется к очагу и займется мясом, не решившись взглянуть ей в глаза, — но он вздрогнул.
Она не поверила своим глазам, увидев, что он улыбается. Такие полубезумные улыбки рождаются от разделенных бед, когда одна плохая новость громоздится на другую, от непроизнесенного вопроса «А дальше что?». Его глаза потемнели, но в них было тепло, а страх почти не проглядывал. Он осторожно зажал ее руки в своих.
— Ну что, боишься меня? — спросила она.
— Нет пока, но скоро начну.
Они посмеялись от души, хотя этот смех граничил с отчаянием. Потом Райф отпустил ее руки и встал.
— Ты не одинока, Аш Марка, Знай это. Мы доберемся до Пещеры Черного Льда и покончим с этим кошмаром. Клянусь в этом перед лицом Девяти Богов.
Он снял с огня горшок и поставил его охлаждаться на пол, снял сковороду с жареным мясом и стал резать его на части своим грифельным осколком. Аш впервые заметила запечатанный серебром рог у него на поясе — крупнее прежнего, темнее и с сильно облупленным колпачком. Аш видела, как Клафф Сухая Кость сорвал тавлинку у Райфа с пояса, но теперь на ее месте оказалась другая.
Это было неспроста, но Аш знала, что теперь не время задавать вопросы. Пора было есть и укладываться спать.
44
ПРОПАЖА
Эффи Севранс потеряла свой амулет.
Она искала повсюду, во всех своих тайных местах наподобие малого собачьего закутка, уголка в сенях под лестницей и даже в пахнущем плесенью погребе, где Длинноголовый выращивал грибы. Она ясно помнила, как еще вчера вечером сняла его с шеи и спрятала в мешочек для шерсти вместе с другими камнями — очень хорошо помнила.
Но она никак не могла вспомнить, что было потом. Мешок она таскала с собой все утро и могла почти поклясться, что он был при ней, когда она в полдень ела кровяной пудинг. Но в доме было столько работы теперь, когда половина мужчин отсутствовала, и Анвин Птаха так ее загоняла, что у Эффи в голове все перепуталось. Если подумать, то кровяной пудинг она могла есть и на ужин, да и на завтрак тоже. Он такой холодный и клейкий — жуешь его, жуешь и все никак не проглотишь.
Эффи не возражала против работы... лишь бы наружу не выходить. Приятно было чувствовать себя полезной. Кое-что у нее хорошо получалось: подсчитывать запасы масла и дров, делить молоко и яйца, служить посыльной между Рейной, Анвин и Орвином Шенком. Иногда Эффи на целые часы забывала о своем амулете и том плохом, что он ей показывал. Ей нравилось, что люди ждут ее сообщений или подсчетов и внимательно ее выслушивают. На думы и тревоги времени почти не оставалось.
Вчера утром древний, весь в коричневых пятнах Кот Мэрдок остановил Эффи на пороге кухни и сказал, что она напоминает ему свою матушку, когда та только что вышла замуж и приехала жить в круглый дом. «Видела бы ты Мег Севранс в ту пору, — сказал старик. — С цифрами управлялась не хуже любого мужчины, но до того была хороша, что ты об этом забывал и думал только о ее глазах».
Эффи уже в сотый раз повторяла про себя эти слова. Матушка хорошо умела считать, как и она.
— Эффи! Нечего сидеть на ступеньках без дела! — Голос Анвин взмыл вверх, словно зов боевого рога. Эффи посмотрела вниз, но могучая фигура домоправительницы скрылась за столбом кровавого дерева. — Знаешь, что бывает с теми, кто предается мечтам на лестнице?
Эффи подумала.
— Если будет пожар, их растопчут.
Негодующее фырканье Анвин могло бы спугнуть голубей с насеста. Эффи так и видела, как она качает своей большой головой.
— Ну, девочка, беда будет твоим ухажерам, как подрастешь. Говоришь ты не больше пары слов в день, но коли уж скажешь, то такое, что люди только рты пораскрывают.
— Извини, Анвин.
— Нечего тут. Извиняются только неверные мужья да плохие стряпухи. Беги скажи Инигару, что Орвин Шенк собирает в Большом Очаге совет и что его там ждут.
— Хорошо, Анвин. — Эффи стала спускаться. Она знала, что по-настоящему Анвин на нее не сердится. Анвин со всеми строгая, иначе бы она не успевала переделать столько дел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203