Виттенгер и опомниться не успел, как губернатор, с подачи начальника полиции, решил пересмотреть перечень преступлений, считавшихся тяжкими. От расследования угонов флаеров Виттенгер кое-как отвертелся, но квартирные кражи со взломом теперь полностью в ведении Департамента Тяжких Преступлений.
Только-только Виттенгер примирился со столь унизительным расширением своих полномочий, как убивают известного на весь Фаон компьютерного гения. Сколько за минувшую неделю произошло квартирных краж – никто уже не считал. Озверевший Виттенгер-1 задавил несчастного Виттенгера-2 до уровня младшего сержанта постовой службы.
Набирая в три часа пополудни номер Департамента Тяжких Преступлений, я был уверен, что нарвусь на Виттенгера-1 в самой худшей форме.
Когда Виттенгер ответил, мне хватило десяти секунд, чтобы понять – передо мною сидит Виттенгер-2. Я чуть было не сказал, мол, извините, ошибся номером, перезвоню, когда у вас будет соответствующее настроение. Инспектор не заметил моего замешательства, он, перейдя на «ты», сказал:
– Приходи ко мне домой часиков в девять, поболтаем, – и чуть ли не улыбнулся!
– Ну конечно, конечно приду, – проговорил я в полнейшей растерянности. – Но почему так поздно?.
– Неужели для тебя девять вечера – это поздно? – изумился он. – Раньше никак не могу – работа…
Мне показалось, что зря я дал ему понять, что готов с ним встретиться хоть сейчас.
– Может, отложим до выходных? – осторожно предложил я.
– В выходные я отдыхаю, – ответил он. – Давай сегодня.
Виттенгер назвал адрес и сказал: «До вечера». «До вечера», – повторил я вслед за ним.
В общении со мной, инспектор переходит на избыточно фамильярный тон, только когда нас связывает одно дело, обычно – убийство. Но месяц или два разлуки – и снова слышишь: «господин Ильинский, пройдемте» или «Ильинский, назовите ваше полное имя».
Виттенгер жил в термитнике под номером один – это тот термитник, к которому подступают циклопические бетонные ступени делового центра Фаон-Полиса. На прошлой неделе, во вторник, в пять часов вечера, через большое окно своей гостиной Виттенгер мог бы наблюдать, как я допрашиваю посыльного Джима. Чтобы разглядеть нас инспектору хватило бы обычного оптического бинокля.
Инспектор в одиночестве занимал большой четырехкомнатный блок. Прожив бок о бок пятнадцать лет и родив ребенка, супруги Виттенгер расстались. Произошло это еще до того, как Виттенгер получил наконец повышение. Дочь – взбалмошная, но хитрая девица – укатила вместе с матерью на Землю. Мне говорили, что развода бы не произошло, если бы госпоже Виттенгер достался только Виттенгер-2, без Виттенгера-1. В этом заключении я усматриваю некоторое противоречие, ибо, как ни крути, госпожа Виттенгер жила именно с Виттенгером-2, а с Виттенгером-1 жили, в смысле трудились, его подчиненные, которые не имели возможности ни развестись со своим начальником, ни укатить с матерями на Землю.
Шеф, напутствуя меня перед визитом к Виттенгеру, сказал:
Чем бы тебе он ни угрожал , что бы не обещал – ни слова об исследованиях.
Разумеется, я ответил:
Есть !
Этого Шефу показалось недостаточно.
Поклянись прибавкой к жалованью .
Знал бы Шеф, какой сюрприз готовит для меня Виттенгер, послал бы вместо меня Ларсона – Ларсон абсолютно равнодушен к еде. Виттенгер встретил меня в перепачканном фартуке, в правой руке он держал длинную вилку для переворачивания мяса.
– Инспектор, я без оружия, – увидев вилку, я поднял руки.
– Зря ты оставляешь бластер во флаере. В последнее время участились кражи из личного транспорта.
– Неужели вас заставили расследовать и кражи?
– Благодаря тебе и твоему шефу, до этого еще не дошло.
– Сказали бы раньше, не дошло бы и до квартирных краж. Чем это пахнет?
Запах я учуял уже на площадке перед дверью в квартиру. И тогда я подумал, что ошибся дверью – как ошибся номером, когда звонил в Департамент.
– Иди посмотри, – инспектор вилкой указал в сторону кухни. – И не хватай руками. Для этого существуют столовые приборы.
На жаровне под вытяжкой лежало полдюжины отбивных. Натуральное мясо на открытом огне в обычной квартире – для Фаона это невиданная роскошь.
– Инспектор, а ведь я – вегетарианец, – сказал я, сглатывая слюну.
– Ну и отлично! Съем все сам, – воскликнул он с издевкой. – А с каких это пор ты стал вегетарианцем?
– Помните, как я отравился в пятницу? Врач сказал, что все дело в мясных консервах. У них истек срок годности, а я и не посмотрел. Теперь меня просто воротит от вида жареной телятины с луком-шалотом, сладким перцем, шампиньонами, зеленью, сыром и красным вином.
– Вина нет, – вставил Виттенгер. – Это коньяк.
– Тогда другое дело, накладывайте, – велел я.
– Я уточню у химиков, но по-моему «Буйного лунатика» делают не из тухлых консервов.
Я развел руками:
– Ума не приложу, как такое могло случиться. Но я тоже наведу справки.
– Да, загадка… Пошли в комнату, – предложил он. Кухня, доверху заваленная пустыми упаковками из-под продуктов, двоих нас не вмещала.
Еду перенесли на стол в гостиной. Перед тем как поставить тарелки, стол следовало освободить. Валявшиеся на нем вещи – бумаги, пустые банки, кобуру и что-то из одежды – Виттенгер побросал на стул. Мне пришлось сделать вид, будто я не заметил, чт за детали мужской одежды валялись на столе.
Теперь выяснилось, что одному из нас не на чем сидеть. Виттенгер наклонил стул, и все вещи повалились на пол. Таким образом и стол и стул были освобождены полностью.
– Уборкой вы себя не напрягаете, – сказал я, окинув глазом царивший в квартире холостяцкий разгром.
– Кто б говорил! – всплеснул руками Виттенгер. – Черт, забыл… – Он побежал сворачивать матрац, лежавший в углу рядом с телевизором. Пояснил: – Врачи рекомендовали спать на жестком.
Давай, рассказывай, думаю я, врачи… Вы, инспектор, решили, что гостиной и кухни для одного вполне достаточно. Если позволить себе устраивать бардак сразу в четырех комнатах, то потом его ввек не разгребешь.
– Помогает? – спросил я.
– Да вроде… На беспорядок не обращай внимания. Ты ведь тоже… ну ты меня понимаешь…
Считает меня собратом по несчастью, – начинаю догадываться я. Искренне сочувствует. Может, он меня и готовить научит?
– Конечно, понимаю… Мясо, на мой взгляд, удалось.
Он, наконец, свернул матрац, куда-то его быстренько унес и вернулся за стол.
– Спасибо, ешь на здоровье. Кстати о пятнице и о консервах. Зачем ты на меня-то накинулся? Обзывал, цитирую: вороной-выскочкой с тигриным сердцем и раскрашенными перьями, подлейшим похитителем чужих строк, сотрясателем сцены и не помню еще кем. Конец цитаты.
– Я – на вас?! Впрочем, мне рассказывали… Приношу искренние извинения. А ворона-выскочка, вероятно, взялась из фильма про Роберта Грина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Только-только Виттенгер примирился со столь унизительным расширением своих полномочий, как убивают известного на весь Фаон компьютерного гения. Сколько за минувшую неделю произошло квартирных краж – никто уже не считал. Озверевший Виттенгер-1 задавил несчастного Виттенгера-2 до уровня младшего сержанта постовой службы.
Набирая в три часа пополудни номер Департамента Тяжких Преступлений, я был уверен, что нарвусь на Виттенгера-1 в самой худшей форме.
Когда Виттенгер ответил, мне хватило десяти секунд, чтобы понять – передо мною сидит Виттенгер-2. Я чуть было не сказал, мол, извините, ошибся номером, перезвоню, когда у вас будет соответствующее настроение. Инспектор не заметил моего замешательства, он, перейдя на «ты», сказал:
– Приходи ко мне домой часиков в девять, поболтаем, – и чуть ли не улыбнулся!
– Ну конечно, конечно приду, – проговорил я в полнейшей растерянности. – Но почему так поздно?.
– Неужели для тебя девять вечера – это поздно? – изумился он. – Раньше никак не могу – работа…
Мне показалось, что зря я дал ему понять, что готов с ним встретиться хоть сейчас.
– Может, отложим до выходных? – осторожно предложил я.
– В выходные я отдыхаю, – ответил он. – Давай сегодня.
Виттенгер назвал адрес и сказал: «До вечера». «До вечера», – повторил я вслед за ним.
В общении со мной, инспектор переходит на избыточно фамильярный тон, только когда нас связывает одно дело, обычно – убийство. Но месяц или два разлуки – и снова слышишь: «господин Ильинский, пройдемте» или «Ильинский, назовите ваше полное имя».
Виттенгер жил в термитнике под номером один – это тот термитник, к которому подступают циклопические бетонные ступени делового центра Фаон-Полиса. На прошлой неделе, во вторник, в пять часов вечера, через большое окно своей гостиной Виттенгер мог бы наблюдать, как я допрашиваю посыльного Джима. Чтобы разглядеть нас инспектору хватило бы обычного оптического бинокля.
Инспектор в одиночестве занимал большой четырехкомнатный блок. Прожив бок о бок пятнадцать лет и родив ребенка, супруги Виттенгер расстались. Произошло это еще до того, как Виттенгер получил наконец повышение. Дочь – взбалмошная, но хитрая девица – укатила вместе с матерью на Землю. Мне говорили, что развода бы не произошло, если бы госпоже Виттенгер достался только Виттенгер-2, без Виттенгера-1. В этом заключении я усматриваю некоторое противоречие, ибо, как ни крути, госпожа Виттенгер жила именно с Виттенгером-2, а с Виттенгером-1 жили, в смысле трудились, его подчиненные, которые не имели возможности ни развестись со своим начальником, ни укатить с матерями на Землю.
Шеф, напутствуя меня перед визитом к Виттенгеру, сказал:
Чем бы тебе он ни угрожал , что бы не обещал – ни слова об исследованиях.
Разумеется, я ответил:
Есть !
Этого Шефу показалось недостаточно.
Поклянись прибавкой к жалованью .
Знал бы Шеф, какой сюрприз готовит для меня Виттенгер, послал бы вместо меня Ларсона – Ларсон абсолютно равнодушен к еде. Виттенгер встретил меня в перепачканном фартуке, в правой руке он держал длинную вилку для переворачивания мяса.
– Инспектор, я без оружия, – увидев вилку, я поднял руки.
– Зря ты оставляешь бластер во флаере. В последнее время участились кражи из личного транспорта.
– Неужели вас заставили расследовать и кражи?
– Благодаря тебе и твоему шефу, до этого еще не дошло.
– Сказали бы раньше, не дошло бы и до квартирных краж. Чем это пахнет?
Запах я учуял уже на площадке перед дверью в квартиру. И тогда я подумал, что ошибся дверью – как ошибся номером, когда звонил в Департамент.
– Иди посмотри, – инспектор вилкой указал в сторону кухни. – И не хватай руками. Для этого существуют столовые приборы.
На жаровне под вытяжкой лежало полдюжины отбивных. Натуральное мясо на открытом огне в обычной квартире – для Фаона это невиданная роскошь.
– Инспектор, а ведь я – вегетарианец, – сказал я, сглатывая слюну.
– Ну и отлично! Съем все сам, – воскликнул он с издевкой. – А с каких это пор ты стал вегетарианцем?
– Помните, как я отравился в пятницу? Врач сказал, что все дело в мясных консервах. У них истек срок годности, а я и не посмотрел. Теперь меня просто воротит от вида жареной телятины с луком-шалотом, сладким перцем, шампиньонами, зеленью, сыром и красным вином.
– Вина нет, – вставил Виттенгер. – Это коньяк.
– Тогда другое дело, накладывайте, – велел я.
– Я уточню у химиков, но по-моему «Буйного лунатика» делают не из тухлых консервов.
Я развел руками:
– Ума не приложу, как такое могло случиться. Но я тоже наведу справки.
– Да, загадка… Пошли в комнату, – предложил он. Кухня, доверху заваленная пустыми упаковками из-под продуктов, двоих нас не вмещала.
Еду перенесли на стол в гостиной. Перед тем как поставить тарелки, стол следовало освободить. Валявшиеся на нем вещи – бумаги, пустые банки, кобуру и что-то из одежды – Виттенгер побросал на стул. Мне пришлось сделать вид, будто я не заметил, чт за детали мужской одежды валялись на столе.
Теперь выяснилось, что одному из нас не на чем сидеть. Виттенгер наклонил стул, и все вещи повалились на пол. Таким образом и стол и стул были освобождены полностью.
– Уборкой вы себя не напрягаете, – сказал я, окинув глазом царивший в квартире холостяцкий разгром.
– Кто б говорил! – всплеснул руками Виттенгер. – Черт, забыл… – Он побежал сворачивать матрац, лежавший в углу рядом с телевизором. Пояснил: – Врачи рекомендовали спать на жестком.
Давай, рассказывай, думаю я, врачи… Вы, инспектор, решили, что гостиной и кухни для одного вполне достаточно. Если позволить себе устраивать бардак сразу в четырех комнатах, то потом его ввек не разгребешь.
– Помогает? – спросил я.
– Да вроде… На беспорядок не обращай внимания. Ты ведь тоже… ну ты меня понимаешь…
Считает меня собратом по несчастью, – начинаю догадываться я. Искренне сочувствует. Может, он меня и готовить научит?
– Конечно, понимаю… Мясо, на мой взгляд, удалось.
Он, наконец, свернул матрац, куда-то его быстренько унес и вернулся за стол.
– Спасибо, ешь на здоровье. Кстати о пятнице и о консервах. Зачем ты на меня-то накинулся? Обзывал, цитирую: вороной-выскочкой с тигриным сердцем и раскрашенными перьями, подлейшим похитителем чужих строк, сотрясателем сцены и не помню еще кем. Конец цитаты.
– Я – на вас?! Впрочем, мне рассказывали… Приношу искренние извинения. А ворона-выскочка, вероятно, взялась из фильма про Роберта Грина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100