Потому-то большая часть значительных произведений создана молодыми авторами. Как раз юности и свойственна эта безграничная самоуверенность. Только молодые люди свято верят в то, что им все известно, что их мысли совершенно новые, а их подход к искусству небывало оригинален. Чем дольше живешь, тем больше узнаешь, тем яснее малость твоих знаний, тем очевиднее похожесть твоих идей на откровения мыслителей прошлого. "От многого знания многая печаль". Десять раз подумаешь, прежде чем что-то записать на бумагу. Спонтанному творчеству мешает сознание того, какой это ответственный и сложный труд и как сложно сказать свои, истинно оригинальные слова.
- А как же вы объясните феномен поздних авторов - скажем, Джойса, Пруста, Лоуренса, которые расцвели, когда им было за сорок?
- Ну, эти остались нагло самонадеянными до самой могилы. Они решительно отказывались видеть то, сколько у них общего с работами прежних авторов. Каждый мнил себя первотворящим Богом, каждый воображал, будто создает невиданную вселенную. Короче говоря, они были никудышные критики.
- Вы хотите сказать...
- Я хочу сказать, что я старая изношенная калоша. Я уже перегорел и ничего стоящего произвести на свет уже не сумею.
- Ха! Публика с удовольствием прочитает еще один роман о том, как университетский преподаватель литературы тяжело переживает приход среднего возраста.
Ян рассмеялся:
- Отличная шутка! Вы умеете шутить! Стало быть, для вас еще не все потеряно. Кифер почти застенчиво улыбнулся.
- Мое чувство юмора мы обсудим позже. А пока что не уходите от темы. Я ведь неспроста завел этот разговор. Начальство давит на меня: дескать, почему ваши коты мышей не ловят, почему ваши профессора не появляются в печати? Ну и я давлю на вас. Ян, в ваших интересах опубликовать в этом семестре по меньшей мере пару статеек и один рассказ. - Направляясь к двери, Кифер добавил:
- Хорошенько подумайте. Я подчеркиваю, это в ваших интересах.
- Ладно, учту.
Ян запер дверь и снова уселся в кресло.
Он толкнул целую речь перед Кифером, и это была чистой воды импровизация - досужая болтовня. Просто, как говорится, понесло по кочкам.
Однако теперь, взвешивая сказанное, он находил свои мысли правильными. Ведь так оно и есть - академическая жизнь подавляет влечение к творчеству. Слишком глубоко изучаешь литературу, чтобы не появилась робость перед актом творчества. Именно незнание того, что все тропы уже исхожены, позволяет молодому автору бесшабашно идти вперед - ив итоге он большую часть пути пройдет уже хоженой тропой, но где-то срежет угол, а где-то продерется через кусты, вот и получится новый кусочек тропинки. И Толстой, и Достоевский, и Фолкнер отправлялись в путь, мня себя первопроходцами.
Если бы они сперва двадцать лет преподавали литературу в университете и разбирали со студентами приемы творчества, то черта с два осмелились бы пустить в ход эти самые приемы творчества и никогда бы не создали свои гениальные романы!
Перед глазами примеров более чем достаточно. Сколько коллег-преподавателей начинали как поэты, драматурги или романисты, а потом сломались, потому что ежедневно взирали на труды своих великих предшественников, обсасывали их гениальные находки и мало-помалу приходили к выводу: куда нам со свиным рылом в кувшинный ряд! Их задушило слишком великое почтение к прошлому. Не копайся они так пристально в достижениях минувших поколений, они, возможно, и сами создали бы что-то стоящее.
Да, юношеский запал важен.
У Яна этого запала совсем не осталось. А после развода с Сильвией он даже коротенькой рецензии не способен написать.
Это надо менять.
Кифер в кои-то веки прав. Пора стряхнуть с себя сонную одурь и накатать что-либо для печати.
- Публикация или смерть! - вслух провозгласил Ян.
Он встал и, глядя в окно, потянулся.
На газоне шла драка. Два студента катались по траве и колошматили друг друга кулаками. К ним уже бежали другие. Вскоре драка превратилась в побоище с участием десятков студентов. Причем в нее втянулись случайные прохожие - только ради удовольствия помахать кулаками. Сверху свалка напоминала драку на хоккейном или футбольном поле. Тут уже не разбирались, кто прав, а кто виноват, кто свой, а кто чужой - просто крушили направо и налево, разбивая носы и выбивая зубы почем зря.
Надо покончить с университетом, пока он не покончил с нами.
Ян наблюдал за дракой несколько минут. Она не утихала, только становилась ожесточеннее. В нее втягивались все новые участники из толпы зевак.
Наконец Ян, так и не досмотрев мерзостный спектакль до конца, отошел от окна и тяжело опустился в кресло. На душе было муторно.
Он подумал-подумал и потянулся к "диссертации" Гиффорда Стивенса - сейчас самое настроение почитать ее.
Откинулся на спинку кресла, устроился поудобнее.
И начал читать.
Он прочитал все залпом, не отрываясь. Потом закрыл папку и положил ее на стол.
По Стивенсу выходило, что университет - это живое существо.
Согласно его теории, причина причин не в том, что на территории университетского городка поселилась нечистая сила или это место проклято. Никаких старых клише вроде того, что университет осквернил собой священную землю или был построен над старинным кладбищем и покойники мстят.
Университет - живое существо, единый живой организм.
Объяснений этому факту в "диссертации" не было - возможно, этот пункт остался до конца не ясен даже самому Стивенсу. Но рядом с доморощенной философией и скучными претенциозными пассажами Ян обнаружил в работе Стивенса некоторые любопытные наблюдения и довольно оригинальные выводы. В достоверности приведенных случаев, которые касались жизни других университетов, можно было сомневаться - однако совокупность описанных событий достаточно близко подводила к пониманию сути происходящего в Бреа. Параллели были настолько удручающими, что впору за голову схватиться.
Если верить Стивенсу, то за последние четыре года обвальный рост преступности зафиксирован сразу в трех университетах - в Сандерсоне, штат Нью-Хэмпшир, в Оукхерсте, штат Флорида, а также в Спрингфилде, штат Иллинойс.
В этих трех учебных заведениях был зафиксирован необычайно высокий уровень преступности по сравнению с университетами такого же размера и социального состава учащихся. Причем отмечался внезапный скачок в количестве изнасилований, разбойных нападений, драк с тяжелыми ранениями, а также самоубийств и убийств. Впечатлял тот факт, что за последние два года двенадцать профессоров, тринадцать работников и пятьдесят учащихся этих трех учебных заведений попали в психические клиники. Пятнадцать преподавателей, десять работников и около ста учащихся были обвинены в разного рода тяжких уголовных преступлениях и угодили в тюрьму - в том числе за изнасилования и убийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
- А как же вы объясните феномен поздних авторов - скажем, Джойса, Пруста, Лоуренса, которые расцвели, когда им было за сорок?
- Ну, эти остались нагло самонадеянными до самой могилы. Они решительно отказывались видеть то, сколько у них общего с работами прежних авторов. Каждый мнил себя первотворящим Богом, каждый воображал, будто создает невиданную вселенную. Короче говоря, они были никудышные критики.
- Вы хотите сказать...
- Я хочу сказать, что я старая изношенная калоша. Я уже перегорел и ничего стоящего произвести на свет уже не сумею.
- Ха! Публика с удовольствием прочитает еще один роман о том, как университетский преподаватель литературы тяжело переживает приход среднего возраста.
Ян рассмеялся:
- Отличная шутка! Вы умеете шутить! Стало быть, для вас еще не все потеряно. Кифер почти застенчиво улыбнулся.
- Мое чувство юмора мы обсудим позже. А пока что не уходите от темы. Я ведь неспроста завел этот разговор. Начальство давит на меня: дескать, почему ваши коты мышей не ловят, почему ваши профессора не появляются в печати? Ну и я давлю на вас. Ян, в ваших интересах опубликовать в этом семестре по меньшей мере пару статеек и один рассказ. - Направляясь к двери, Кифер добавил:
- Хорошенько подумайте. Я подчеркиваю, это в ваших интересах.
- Ладно, учту.
Ян запер дверь и снова уселся в кресло.
Он толкнул целую речь перед Кифером, и это была чистой воды импровизация - досужая болтовня. Просто, как говорится, понесло по кочкам.
Однако теперь, взвешивая сказанное, он находил свои мысли правильными. Ведь так оно и есть - академическая жизнь подавляет влечение к творчеству. Слишком глубоко изучаешь литературу, чтобы не появилась робость перед актом творчества. Именно незнание того, что все тропы уже исхожены, позволяет молодому автору бесшабашно идти вперед - ив итоге он большую часть пути пройдет уже хоженой тропой, но где-то срежет угол, а где-то продерется через кусты, вот и получится новый кусочек тропинки. И Толстой, и Достоевский, и Фолкнер отправлялись в путь, мня себя первопроходцами.
Если бы они сперва двадцать лет преподавали литературу в университете и разбирали со студентами приемы творчества, то черта с два осмелились бы пустить в ход эти самые приемы творчества и никогда бы не создали свои гениальные романы!
Перед глазами примеров более чем достаточно. Сколько коллег-преподавателей начинали как поэты, драматурги или романисты, а потом сломались, потому что ежедневно взирали на труды своих великих предшественников, обсасывали их гениальные находки и мало-помалу приходили к выводу: куда нам со свиным рылом в кувшинный ряд! Их задушило слишком великое почтение к прошлому. Не копайся они так пристально в достижениях минувших поколений, они, возможно, и сами создали бы что-то стоящее.
Да, юношеский запал важен.
У Яна этого запала совсем не осталось. А после развода с Сильвией он даже коротенькой рецензии не способен написать.
Это надо менять.
Кифер в кои-то веки прав. Пора стряхнуть с себя сонную одурь и накатать что-либо для печати.
- Публикация или смерть! - вслух провозгласил Ян.
Он встал и, глядя в окно, потянулся.
На газоне шла драка. Два студента катались по траве и колошматили друг друга кулаками. К ним уже бежали другие. Вскоре драка превратилась в побоище с участием десятков студентов. Причем в нее втянулись случайные прохожие - только ради удовольствия помахать кулаками. Сверху свалка напоминала драку на хоккейном или футбольном поле. Тут уже не разбирались, кто прав, а кто виноват, кто свой, а кто чужой - просто крушили направо и налево, разбивая носы и выбивая зубы почем зря.
Надо покончить с университетом, пока он не покончил с нами.
Ян наблюдал за дракой несколько минут. Она не утихала, только становилась ожесточеннее. В нее втягивались все новые участники из толпы зевак.
Наконец Ян, так и не досмотрев мерзостный спектакль до конца, отошел от окна и тяжело опустился в кресло. На душе было муторно.
Он подумал-подумал и потянулся к "диссертации" Гиффорда Стивенса - сейчас самое настроение почитать ее.
Откинулся на спинку кресла, устроился поудобнее.
И начал читать.
Он прочитал все залпом, не отрываясь. Потом закрыл папку и положил ее на стол.
По Стивенсу выходило, что университет - это живое существо.
Согласно его теории, причина причин не в том, что на территории университетского городка поселилась нечистая сила или это место проклято. Никаких старых клише вроде того, что университет осквернил собой священную землю или был построен над старинным кладбищем и покойники мстят.
Университет - живое существо, единый живой организм.
Объяснений этому факту в "диссертации" не было - возможно, этот пункт остался до конца не ясен даже самому Стивенсу. Но рядом с доморощенной философией и скучными претенциозными пассажами Ян обнаружил в работе Стивенса некоторые любопытные наблюдения и довольно оригинальные выводы. В достоверности приведенных случаев, которые касались жизни других университетов, можно было сомневаться - однако совокупность описанных событий достаточно близко подводила к пониманию сути происходящего в Бреа. Параллели были настолько удручающими, что впору за голову схватиться.
Если верить Стивенсу, то за последние четыре года обвальный рост преступности зафиксирован сразу в трех университетах - в Сандерсоне, штат Нью-Хэмпшир, в Оукхерсте, штат Флорида, а также в Спрингфилде, штат Иллинойс.
В этих трех учебных заведениях был зафиксирован необычайно высокий уровень преступности по сравнению с университетами такого же размера и социального состава учащихся. Причем отмечался внезапный скачок в количестве изнасилований, разбойных нападений, драк с тяжелыми ранениями, а также самоубийств и убийств. Впечатлял тот факт, что за последние два года двенадцать профессоров, тринадцать работников и пятьдесят учащихся этих трех учебных заведений попали в психические клиники. Пятнадцать преподавателей, десять работников и около ста учащихся были обвинены в разного рода тяжких уголовных преступлениях и угодили в тюрьму - в том числе за изнасилования и убийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145