Многие из его старых знакомых перешли на другие предприятия, на партийную или профсоюзную работу, редко встречал он человека, который бы звал его «Королевский тигр». Первые годы бурного развития экономики, годы восстановления, валки леса и команд «раз-два, взяли, еще взяли» давно прошли, какие-то незнакомые ему молодые люди, мужчины и женщины в белых халатах, ходили по бетонным дорожкам, где прежде сапоги увязали в грязи.
Некогда белое здание лаборатории с высокими, широкими окнами стало серым, а застекленная часть с пилотной установкой покрылась копотью. В те времена Вера с иностранными инженерами командовала там
моторами, им она тоже командовала. Как-то, после целого ряда аварий и неудач, она опустилась перед ним на колени и стерла с его лица машинное масло.
— И все-таки я знаю кое-что получше, чем вечно по-цыгански бродяжничать, Король,— сказала она и дала ему сигарету, которую для него закурила.— Чем человек неспокойней, подвижней, тем более необходима ему твердая опора в жизни. Но где она?
Король хорошо помнил окно, третье справа наверху, которое всегда было чуть приоткрыто, когда Вера была на месте. Теперь имелись новые инструкции, разработаны были меры по экономии электроэнергии, кто-то высчитал, во что обходится легкий сквознячок заводу, и вот все щели закрыли, завинтили. Король поднялся по стальной лестнице к старой пилотной установке, спросил у одной из лаборанток, где экспортный отдел, который раньше занимал здесь две жалкие комнатенки. В ответ девица только пожала плечами. И в машинном зале, оборудованном новыми агрегатами, никто не знал, где теперь размещены сотрудники этого отдела.
В заводской столовой, ежедневном месте встреч, Король затерялся в толпе, он взял себе порцию гороха с салом и рад был, что его никто не узнал, когда вместе с двумя молодыми монтерами сел за столик в углу. Здесь, за кадками с красивыми зелеными растениями, было их постоянное место, но видели сидевших за столом все, утаить здесь чго-нибудь было невозможно.
Седоволосый человек в темном элегантном костюме подошел к их столу и улыбаясь спросил:
— Э, наконец-то опять заглянул к нам?
В одной руке он держал поднос с обедом, другую протянул, чтобы поздороваться. Но Король узнал его, только когда он назвал свое имя, Карл Фааль, в ту пору Верин шеф, теперь коммерческий директор. Он сел и с удовлетворением отметил, что кое у кого не только волосы седые, но и память дырявая.
— Ты, видно, даже мою серебряную свадьбу не помнишь?— спросил он.— Ты еще притащил живого поросенка, и никто не хотел его резать, надо надеяться, он и до сих пор жив.
Они посмеялись. В ту пору Фааль выглядел настоящим фатом, бородка, черные кудри, яркие пиджаки и вельветовые брюки, щедрый, хвастливый, он разыгрывал покровителя, когда Вера не была в отъезде.
— Если ты ее ищешь, так я помочь не смогу,— сказал он и продолжал есть, не поднимая глаз.— Тут у нас разразился грандиозный скандал, а ее вины не было. Ничего удивительного, что она исчезла. Говорят, она, с ее знанием языков, сделала карьеру, возглавляет группу переводчиков или еще что-то. Статьи в газете пишет и стихи.
Короля покоробило, что бывший соперник сразу же и напрямик заговорил о самом интимном. Ему казалось, что все теперь станут его разглядывать и шептаться; действительно, кое-кто, видно, его узнал, хотя он никого не помнил. На какое-то мгновение ему показалось, что об истории с ребенком уже ходят слухи по городу и по заводу.
— Ну и шум,— сказал он смущенно, отер лоб и поднялся.
В столовой была, как всегда, жара, теснота и давка, звенела посуда, стоял гул голосов, слышался смех.
— Будь здоров, мне нужно идти.
Но Фааль отодвинул от себя тарелку, поднялся, пошел следом за Королем и, подтолкнув его локтем, фамильярно спросил:
— Как чувствуешь себя на своем посту?
Две-три женщины поздоровались с Королем, и ему тотчас пришли на ум их имена. Внезапно воспоминание о времени здесь, на заводе, отдалось в нем резкой болью, развод, разлука с сыном и возникшая между ним и Верой отчужденность, несмотря на близость,— слишком он долго тянул и ждал.
— Полно,— успокаивал его Фааль,— я рад за тебя, но порассказать мог бы кое-что, миллионные убытки, ты бы диву дался, даже ты.
Сплетен всегда хватало, мелочных пересудов, обычной пустой болтовни, то об одном, то о другом. Послушаешь разговоры, и кажется, что много лет назад все было не иначе — затруднения с производством, ошибки в планировании, ляпсусы, такие невероятные, что невольно выслушиваешь все эти россказни до конца.
— Так где и что разбазаривают? — тут же спросил Король и остановился.
Он не мог удержаться от вопросов, хотя уже махнул водителю, чтобы тот подъезжал, а сам вышел за ворота завода.
Фааль заговорил о ценах на медь и алюминий: медь
на мировом рынке подешевела, алюминий подорожал, а завод работал по старинке, используя дефицитный алюминий вместо выгодной меди.
— Об этом ты напиши в газете,— сказал Фааль, называя колоссальные суммы, которые растрачиваются из-за неразумного расходования материалов.— Я бы тебе все это в письменном виде представил, только ты моего имени не упоминай, не то мне здесь ноги пообрывают, хотя наша бесхозяйственность ни для кого не секрет.
Король кивнул, ему сразу стало ясно, на что он здесь наткнулся. Бюрократические правила, неповоротливые умы — все это встречалось не только на этом предприя-"* тии, ошибки в планировании имели место по всей стране.
— Я сегодня же пришлю сюда Манке,— сказал Король Фаалю и крепко пожал ему руку.— Он отнесется к тебе более объективно, чем я, и не забудет о твоих ногах. Спасибо тебе!
14
Старый многоквартирный дом, в котором жил Король, во время войны был поврежден фугасной бомбой, но его уже давно отстроили, оштукатурили и покрасили в светлую краску. Он производил более приятное впечатление, чем неотличимые друг от друга многоподъездные дома или здания с вычурными фасадами периода грюндерства, все в трещинах, в рубцах от осколков, кое-как отремонтированные, там и сям замазанные известковым раствором. Куда ни кинь взгляд, ни одного дерева в этом районе у моста через Хафель, только крошечный газон во дворе да гора обломков, заросших травой, с протоптанной тропинкой.
Все снова и снова задавался Король вопросом, почему он въехал в этот дом и всерьез пытался обжить этот мрачный угол. Поначалу он занялся беспризорным двором, решив посадить несколько розовых кустов, привез землю с перегноем, суглинок и удобрения, посадил кусты, поливал, полол сорняки и какое-то время даже получал радость, когда растения давали побеги. Вернувшись из длительной поездки, он не нашел ничего из своих посадок, розы засохли, изрядную часть их вытоптали или выдрали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Некогда белое здание лаборатории с высокими, широкими окнами стало серым, а застекленная часть с пилотной установкой покрылась копотью. В те времена Вера с иностранными инженерами командовала там
моторами, им она тоже командовала. Как-то, после целого ряда аварий и неудач, она опустилась перед ним на колени и стерла с его лица машинное масло.
— И все-таки я знаю кое-что получше, чем вечно по-цыгански бродяжничать, Король,— сказала она и дала ему сигарету, которую для него закурила.— Чем человек неспокойней, подвижней, тем более необходима ему твердая опора в жизни. Но где она?
Король хорошо помнил окно, третье справа наверху, которое всегда было чуть приоткрыто, когда Вера была на месте. Теперь имелись новые инструкции, разработаны были меры по экономии электроэнергии, кто-то высчитал, во что обходится легкий сквознячок заводу, и вот все щели закрыли, завинтили. Король поднялся по стальной лестнице к старой пилотной установке, спросил у одной из лаборанток, где экспортный отдел, который раньше занимал здесь две жалкие комнатенки. В ответ девица только пожала плечами. И в машинном зале, оборудованном новыми агрегатами, никто не знал, где теперь размещены сотрудники этого отдела.
В заводской столовой, ежедневном месте встреч, Король затерялся в толпе, он взял себе порцию гороха с салом и рад был, что его никто не узнал, когда вместе с двумя молодыми монтерами сел за столик в углу. Здесь, за кадками с красивыми зелеными растениями, было их постоянное место, но видели сидевших за столом все, утаить здесь чго-нибудь было невозможно.
Седоволосый человек в темном элегантном костюме подошел к их столу и улыбаясь спросил:
— Э, наконец-то опять заглянул к нам?
В одной руке он держал поднос с обедом, другую протянул, чтобы поздороваться. Но Король узнал его, только когда он назвал свое имя, Карл Фааль, в ту пору Верин шеф, теперь коммерческий директор. Он сел и с удовлетворением отметил, что кое у кого не только волосы седые, но и память дырявая.
— Ты, видно, даже мою серебряную свадьбу не помнишь?— спросил он.— Ты еще притащил живого поросенка, и никто не хотел его резать, надо надеяться, он и до сих пор жив.
Они посмеялись. В ту пору Фааль выглядел настоящим фатом, бородка, черные кудри, яркие пиджаки и вельветовые брюки, щедрый, хвастливый, он разыгрывал покровителя, когда Вера не была в отъезде.
— Если ты ее ищешь, так я помочь не смогу,— сказал он и продолжал есть, не поднимая глаз.— Тут у нас разразился грандиозный скандал, а ее вины не было. Ничего удивительного, что она исчезла. Говорят, она, с ее знанием языков, сделала карьеру, возглавляет группу переводчиков или еще что-то. Статьи в газете пишет и стихи.
Короля покоробило, что бывший соперник сразу же и напрямик заговорил о самом интимном. Ему казалось, что все теперь станут его разглядывать и шептаться; действительно, кое-кто, видно, его узнал, хотя он никого не помнил. На какое-то мгновение ему показалось, что об истории с ребенком уже ходят слухи по городу и по заводу.
— Ну и шум,— сказал он смущенно, отер лоб и поднялся.
В столовой была, как всегда, жара, теснота и давка, звенела посуда, стоял гул голосов, слышался смех.
— Будь здоров, мне нужно идти.
Но Фааль отодвинул от себя тарелку, поднялся, пошел следом за Королем и, подтолкнув его локтем, фамильярно спросил:
— Как чувствуешь себя на своем посту?
Две-три женщины поздоровались с Королем, и ему тотчас пришли на ум их имена. Внезапно воспоминание о времени здесь, на заводе, отдалось в нем резкой болью, развод, разлука с сыном и возникшая между ним и Верой отчужденность, несмотря на близость,— слишком он долго тянул и ждал.
— Полно,— успокаивал его Фааль,— я рад за тебя, но порассказать мог бы кое-что, миллионные убытки, ты бы диву дался, даже ты.
Сплетен всегда хватало, мелочных пересудов, обычной пустой болтовни, то об одном, то о другом. Послушаешь разговоры, и кажется, что много лет назад все было не иначе — затруднения с производством, ошибки в планировании, ляпсусы, такие невероятные, что невольно выслушиваешь все эти россказни до конца.
— Так где и что разбазаривают? — тут же спросил Король и остановился.
Он не мог удержаться от вопросов, хотя уже махнул водителю, чтобы тот подъезжал, а сам вышел за ворота завода.
Фааль заговорил о ценах на медь и алюминий: медь
на мировом рынке подешевела, алюминий подорожал, а завод работал по старинке, используя дефицитный алюминий вместо выгодной меди.
— Об этом ты напиши в газете,— сказал Фааль, называя колоссальные суммы, которые растрачиваются из-за неразумного расходования материалов.— Я бы тебе все это в письменном виде представил, только ты моего имени не упоминай, не то мне здесь ноги пообрывают, хотя наша бесхозяйственность ни для кого не секрет.
Король кивнул, ему сразу стало ясно, на что он здесь наткнулся. Бюрократические правила, неповоротливые умы — все это встречалось не только на этом предприя-"* тии, ошибки в планировании имели место по всей стране.
— Я сегодня же пришлю сюда Манке,— сказал Король Фаалю и крепко пожал ему руку.— Он отнесется к тебе более объективно, чем я, и не забудет о твоих ногах. Спасибо тебе!
14
Старый многоквартирный дом, в котором жил Король, во время войны был поврежден фугасной бомбой, но его уже давно отстроили, оштукатурили и покрасили в светлую краску. Он производил более приятное впечатление, чем неотличимые друг от друга многоподъездные дома или здания с вычурными фасадами периода грюндерства, все в трещинах, в рубцах от осколков, кое-как отремонтированные, там и сям замазанные известковым раствором. Куда ни кинь взгляд, ни одного дерева в этом районе у моста через Хафель, только крошечный газон во дворе да гора обломков, заросших травой, с протоптанной тропинкой.
Все снова и снова задавался Король вопросом, почему он въехал в этот дом и всерьез пытался обжить этот мрачный угол. Поначалу он занялся беспризорным двором, решив посадить несколько розовых кустов, привез землю с перегноем, суглинок и удобрения, посадил кусты, поливал, полол сорняки и какое-то время даже получал радость, когда растения давали побеги. Вернувшись из длительной поездки, он не нашел ничего из своих посадок, розы засохли, изрядную часть их вытоптали или выдрали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76