Она выходила в патио и садилась на каменную скамеечку, где изо дня в день наблюдала одну и ту же повторяющуюся сцену: на заднем дворе появлялся дон Андрес в широкополом, с плоским верхом сомбреро, надвинутом по самые брови, и в сапогах со шпорами, которые позвякивали при каждом шаге. Оставаясь незамеченной в тени деревьев, Mapa следила за тем, как он отдавал приказания слугам, кланявшимся ему в пояс, а затем садился на лошадь, которую почтительно придерживал конюх, и выезжал через широкие ворота в долину. Донья Исидора также поднималась с первым лучом солнца, надевала скромное черное платье, покрывала голову кружевной мантильей и отправлялась в сопровождении служанки, несшей за ней маленький коврик, к ранней мессе в часовню у подножия холма. По возвращении она собирала на заднем дворе прислугу и отправляла кого прибирать в доме, кого на кухню готовить завтрак. Вскоре после этого из открытой двери пристройки, в которой размещалась летняя кухня, начинал виться ароматный дымок.
Каждое утро Маре подавали в комнату чашку горячею шоколада, которую девушка выпивала, пока одевалась. Позже, когда дон Андрес возвращался домой после объезда своих владений, все собирались в столовой за завтраком, чтобы обсудить планы на предстоящий день или продолжить беседу, не законченную накануне прошлым вечером. На ранчо любили принимать гостей, и Mapa быстро привыкла к нескончаемой смене лиц за столом. Каждый день приезжал кто-то из знакомых или соседей дона Андреса, поэтому хозяин ранчо всегда был в курсе событий, происходящих в Калифорнии. То до них доходило известие о смерти дальнего родственника в Сан-Диего, то сообщение о свадьбе какой-то красавицы в Санта-Барбаре, то вести от правительства в Монтеррее, древней испанской столице государства.
И это утро не стало исключением из правил. Mapa с удовольствием попивала кофе, вполуха ловя обрывки вяло текущего за столом разговора. Головная боль отпустила, но не прошла совсем, поэтому Mapa позавтракала без аппетита; девушка заставила себя проглотить кусочек тортильи и съела несколько ложечек яйца всмятку. Она прижала к виску прохладные пальцы, стараясь унять пульсирующую жилку. Mapa никогда раньше не страдала подобными недомоганиями и списывала свое нынешнее состояние на перемену обстановки и постоянную напряженность, которой требовала ее роль. Она вдруг обнаружила, что отбивает пальцами по столу какой-то ритм — верный признак того, что нервы ее до предела расшатаны бессонницей и тревожными раздумьями.
Дон Андрес оторвал взгляд от тарелки, и вилка в его руке застыла с наколотым на нее кусочком телятины, обильно политым соусом, когда донья Исидора поинтересовалась, доволен ли он утренним объездом.
— Я недосчитался еще сотни голов в стаде. Кроме того, между ранчо и Каса-Кинтеро обосновалась новая семья незаконных поселенцев, — ответил он, задумчиво отправляя телятину в рот.
— И что же ты собираешься предпринять? — Суровое лицо доньи Исидоры потемнело от гнева, а голос воинственно огрубел. — Как ты можешь спокойно сидеть здесь и завтракать? Непостижимо!
— А что я могу сделать, мама? — устало ответил Дон Андрес. — Скот пропал, и его не вернешь. Скорее всего, он давно забит, туши освежеваны, мясо с костей срезано, а скелеты брошены на растерзание шакалам. Ты хочешь, чтобы я вооружил своих крестьян и пошел войной на поселенцев, захвативших мою землю? Но я не могу стрелять в женщин и детей. А никакие угрозы тут не помогут, они не уйдут. Кому подавать жалобу? Американскому судье? Ты полагаешь, он будет отстаивать мои права и не решит дело в пользу своих соплеменников? — Он горько усмехнулся.
— Сдается мне, что вы не очень обеспокоены этой новостью, дон Луис, — заметил Брендан и продолжал, невзирая на леденящий взгляд, брошенный на него испанцем. — На вашем месте я бы сломя голову помчался в Каса-Кинтеро, чтобы убедиться, что дом не разграбили, а поместье не захвачено бандитами.
— Но ведь этого не произошло… — начала донья Хасинта, но тут же замолчала, повинуясь властному жесту мужа, требующему тишины.
— Честно говоря, я собирался отправиться туда сегодня днем. Дон Андрес, вы не сочтете за труд развлечь мою племянницу и сеньора О'Фли… Салливана в мое отсутствие? — едва не проговорился дон Луис.
— Разумеется, — ответил дон Андрес, от которого, однако, не укрылось замешательство гостя. — Я вас не вполне понимаю, но вы вольны поступать как угодно.
— Возможно, донья Амайя захочет осмотреть ранчо, Андрес? — тихо предложила донья Фелисиана. — Вы ездите верхом? Для того чтобы объехать всю долину, понадобится не один час. Такая поездка вас не затруднит?
Mapa улыбнулась, почувствовав в словах Фелисианы вызов, и приняла его:
— Думаю, что она мне будет и полезна, и приятна.
— Должна предупредить, что опасения Фелисианы небезосновательны, — вмешалась донья Исидора, и на лбу у нее залегли тревожные морщинки. — Путь вам предстоит нелегкий. Может быть, передумаете? Мы поймем.
— Благодарю вас, донья Исидора, — решительно возразила Mapa. — Рано или поздно мне придется привыкать к этой земле. Так почему бы не начать сегодня же?
Через час Mapa закрыла за собой дверь комнаты и направилась к конюшне. Девушка надела костюм для верховой езды из темного дорогого сукна; состоявший из длинной, до пят, юбки и доверху застегнутого жакета, из-под воротника которого выбивались кружева тончайшей шелковой блузки. Выйдя из тенистой прохлады патио на задний двор, она опустила на лоб вуаль, приколотую к шляпке, чтобы яркое солнце не слепило глаза.
Брендан уже был в седле и крепко держал сидящего перед ним Пэдди, который все время беспокойно ерзал, норовя свалиться. Mapa старалась не встречаться взглядом с братом, который не испытывал восторга от этой затеи и то и дело мученически поднимал к небу глаза. Его недовольство можно было понять. Калифорнийцы с детства приучены к седлу и поводьям, и Брендану вовсе не хотелось, чтобы его сын, рискуя жизнью, вступал в состязание со смуглыми ребятишками, которые носились по долине верхом, визжа от радости и подставляя лицо свежему ветру.
Mapa с изумлением обнаружила перемену в донье Фелисиане, гарцевавшей по двору на черно-белом скакуне, поднимавшем копытами облака пыли, сидя боком в седле и крепко сжимая поводья рукой, затянутой в шелковую перчатку. Она так и не рассталась с траурным одеянием, и все же куда исчезла застенчивая робкая школьница, тихо сидевшая за столом во время завтрака? Донья Фелисиана ожила: на ее коже играл румянец, а глаза сияли из-под полей низко надвинутой шляпы в предвкушении бешеной скачки.
Mapa ухватилась за кожаный повод и легко перекинула колено через луку дамского седла. Вставив ногу в стремя, девушка устроилась поудобнее и терпеливо ждала, пока остальные члены экспедиции сядут на коней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Каждое утро Маре подавали в комнату чашку горячею шоколада, которую девушка выпивала, пока одевалась. Позже, когда дон Андрес возвращался домой после объезда своих владений, все собирались в столовой за завтраком, чтобы обсудить планы на предстоящий день или продолжить беседу, не законченную накануне прошлым вечером. На ранчо любили принимать гостей, и Mapa быстро привыкла к нескончаемой смене лиц за столом. Каждый день приезжал кто-то из знакомых или соседей дона Андреса, поэтому хозяин ранчо всегда был в курсе событий, происходящих в Калифорнии. То до них доходило известие о смерти дальнего родственника в Сан-Диего, то сообщение о свадьбе какой-то красавицы в Санта-Барбаре, то вести от правительства в Монтеррее, древней испанской столице государства.
И это утро не стало исключением из правил. Mapa с удовольствием попивала кофе, вполуха ловя обрывки вяло текущего за столом разговора. Головная боль отпустила, но не прошла совсем, поэтому Mapa позавтракала без аппетита; девушка заставила себя проглотить кусочек тортильи и съела несколько ложечек яйца всмятку. Она прижала к виску прохладные пальцы, стараясь унять пульсирующую жилку. Mapa никогда раньше не страдала подобными недомоганиями и списывала свое нынешнее состояние на перемену обстановки и постоянную напряженность, которой требовала ее роль. Она вдруг обнаружила, что отбивает пальцами по столу какой-то ритм — верный признак того, что нервы ее до предела расшатаны бессонницей и тревожными раздумьями.
Дон Андрес оторвал взгляд от тарелки, и вилка в его руке застыла с наколотым на нее кусочком телятины, обильно политым соусом, когда донья Исидора поинтересовалась, доволен ли он утренним объездом.
— Я недосчитался еще сотни голов в стаде. Кроме того, между ранчо и Каса-Кинтеро обосновалась новая семья незаконных поселенцев, — ответил он, задумчиво отправляя телятину в рот.
— И что же ты собираешься предпринять? — Суровое лицо доньи Исидоры потемнело от гнева, а голос воинственно огрубел. — Как ты можешь спокойно сидеть здесь и завтракать? Непостижимо!
— А что я могу сделать, мама? — устало ответил Дон Андрес. — Скот пропал, и его не вернешь. Скорее всего, он давно забит, туши освежеваны, мясо с костей срезано, а скелеты брошены на растерзание шакалам. Ты хочешь, чтобы я вооружил своих крестьян и пошел войной на поселенцев, захвативших мою землю? Но я не могу стрелять в женщин и детей. А никакие угрозы тут не помогут, они не уйдут. Кому подавать жалобу? Американскому судье? Ты полагаешь, он будет отстаивать мои права и не решит дело в пользу своих соплеменников? — Он горько усмехнулся.
— Сдается мне, что вы не очень обеспокоены этой новостью, дон Луис, — заметил Брендан и продолжал, невзирая на леденящий взгляд, брошенный на него испанцем. — На вашем месте я бы сломя голову помчался в Каса-Кинтеро, чтобы убедиться, что дом не разграбили, а поместье не захвачено бандитами.
— Но ведь этого не произошло… — начала донья Хасинта, но тут же замолчала, повинуясь властному жесту мужа, требующему тишины.
— Честно говоря, я собирался отправиться туда сегодня днем. Дон Андрес, вы не сочтете за труд развлечь мою племянницу и сеньора О'Фли… Салливана в мое отсутствие? — едва не проговорился дон Луис.
— Разумеется, — ответил дон Андрес, от которого, однако, не укрылось замешательство гостя. — Я вас не вполне понимаю, но вы вольны поступать как угодно.
— Возможно, донья Амайя захочет осмотреть ранчо, Андрес? — тихо предложила донья Фелисиана. — Вы ездите верхом? Для того чтобы объехать всю долину, понадобится не один час. Такая поездка вас не затруднит?
Mapa улыбнулась, почувствовав в словах Фелисианы вызов, и приняла его:
— Думаю, что она мне будет и полезна, и приятна.
— Должна предупредить, что опасения Фелисианы небезосновательны, — вмешалась донья Исидора, и на лбу у нее залегли тревожные морщинки. — Путь вам предстоит нелегкий. Может быть, передумаете? Мы поймем.
— Благодарю вас, донья Исидора, — решительно возразила Mapa. — Рано или поздно мне придется привыкать к этой земле. Так почему бы не начать сегодня же?
Через час Mapa закрыла за собой дверь комнаты и направилась к конюшне. Девушка надела костюм для верховой езды из темного дорогого сукна; состоявший из длинной, до пят, юбки и доверху застегнутого жакета, из-под воротника которого выбивались кружева тончайшей шелковой блузки. Выйдя из тенистой прохлады патио на задний двор, она опустила на лоб вуаль, приколотую к шляпке, чтобы яркое солнце не слепило глаза.
Брендан уже был в седле и крепко держал сидящего перед ним Пэдди, который все время беспокойно ерзал, норовя свалиться. Mapa старалась не встречаться взглядом с братом, который не испытывал восторга от этой затеи и то и дело мученически поднимал к небу глаза. Его недовольство можно было понять. Калифорнийцы с детства приучены к седлу и поводьям, и Брендану вовсе не хотелось, чтобы его сын, рискуя жизнью, вступал в состязание со смуглыми ребятишками, которые носились по долине верхом, визжа от радости и подставляя лицо свежему ветру.
Mapa с изумлением обнаружила перемену в донье Фелисиане, гарцевавшей по двору на черно-белом скакуне, поднимавшем копытами облака пыли, сидя боком в седле и крепко сжимая поводья рукой, затянутой в шелковую перчатку. Она так и не рассталась с траурным одеянием, и все же куда исчезла застенчивая робкая школьница, тихо сидевшая за столом во время завтрака? Донья Фелисиана ожила: на ее коже играл румянец, а глаза сияли из-под полей низко надвинутой шляпы в предвкушении бешеной скачки.
Mapa ухватилась за кожаный повод и легко перекинула колено через луку дамского седла. Вставив ногу в стремя, девушка устроилась поудобнее и терпеливо ждала, пока остальные члены экспедиции сядут на коней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155