он прекрасно знал возможности конницы, которая за зиму прошла ледовыми дорогами тысячу километров, у него была блестяще поставлена разведка, и, несомненно, он выбрал в марте 1238 года наилучший, самый удобный путь к Новгороду. Скорее всего, однако, что и выбирать-то ему не пришлось — авангард просто поскакал по свежему следу беженцев, «секуще люди, аки траву».
7. Крестцы расположены далеко в стороне от древнего Селигерского пути, по которому ринулась орда после взятия Торжка, о. чем столь недвусмысленно сообщают разные летописи и автор их главного свода-переложения В. Н. Татищев…
Селигерский путь, несомненно, существовал задолго до вояжа Ольги, еще в древнюю нашу бытность. Этим наиболее удобным путем ходили к словенам поляне, северяне, вятичи, по нему шли позже в лесные глубины юго-востока ушкуйники, на нем господин Великий Новгород основал свой торговый и военный форпост — Новый Торг, а летописная средневековая история не раз упоминает этот зимний и летний сухопутно-водный большак. В 1216 году, например, князь Мстислав новгородский «пришед на верх Волги Селигером-озером и взяша Ржеву». Наверное, этот главный зимник, идущий к северо-западной Руси и Новгороду, начинался от самой Твери, первым его участком была ледяная дорога по Тверце, и С. М. Соловьев был прав, когда писал, что орда дошла Селигерским путем до Торжка. Далее путь этот шел через замерзшие болота и реку Селижаровку к южной части озера Селигер и по его льду мимо островов Городомля и Столбенский.
Авторы «Полного географического описания нашего Отечества», этого во многих отношениях замечательного труда, чтобы как-то подкрепить гипотезу С. М. Соловьева, предлагавшего искать Игнач крест в районе Крестцов, направляют орду через весь Селигер и далее на север — по льду озера Велье, поперек долин Поломети и Холовы. Этот гипотетический наступательный марш с бессмысленным отклонением далеко на север был попросту невозможен — заснеженные, бездорожные и бескормные лесные чащобы не пропустили бы туда степную конницу, поредевшую, отощавшую и уставшую после тяжелого похода. Ее-, ли до наших дней в этих местах работает мощный Крестецкий леспромхоз, то можно себе представить, какие первозданные дебри стояли там в XIII веке…
Так где же все-таки искать тот Игнач крест? Конечно же на кратчайшей и удобнейшей зимней дороге к Новгороду, на продолжении истинно Селигерского пути, то есть на Щеберихе и Поле!
Об удобстве этой древней дороги, кстати, кое-что может сказать даже простой взгляд на современную карту. Почти весь путь от Твери до Новгорода можно пройти летом по воде, а зимой по льду! Не знаю, где и какие погосты, заезжие места, где можно обогреться, отдохнуть, покормить коней, поставила зимой 947 года Ольга, но промежутки между теперешними Осташковом, Березовским городищем, Молвотицами и Великим Заходом поразительно равны — примерно по тридцати километров, то есть пятнадцати летописных верст — это ведь расстояние, которое преодолевал санный обоз или большое войско за светлый день!
А дорожные кресты наши предки ставили на видных, приметных местах, в переломных точках водных путей и рельефа, чтобы они издали оповещали о порогах, перекатах, волоках, пунктах обмена товаров, границах владений, мелях, бродах. Нет ли такого места на магистральном Селигерском пути примерно в двухстах километрах от Новгорода?..
Много раз я порывался съездить в тот район, написав однажды по рассказам очевидцев и министерским сводкам о печальных судьбах тамошних водораздельных лесов. Потом получал приглашения от ученых, ведущих в Крестецком опытном леспромхозе интересные промышленные работы по лесовосстановлению, от калининского писателяприродолюба Петра Дудочкина, знатока того края, новгородского поэта Василия Соколова, московского прозаика и? соседа по дому Вячеслава Марченко, каждый год навещав ющего свои родные озера и реки…
И у истока Волги хотелось постоять, и по Селигеру проплыть, а после рассказа брата Ивана-побывать в Мареве, у начала и конца той «не пыльной» деревянной дороги, и на болоте, засосавшем танк Сергея Морозова, и на Волхове, где прикрывал отход Анатолий Чивилихин, и на холме Березовского городища-у могилы генерала Ивана Шевчука. Он воевал в этих местах, и на Березовском городище, откуда такой хороший обзор, был у него наблюдательный пункт. Однажды генерал, по местному преданию, обнял взглядом окрестности и мечтательно сказал бойцам; «Жить бы здесь, ребята, а не воевать!» Отсюда началось наступление частей Шевчука. Он погиб далеко от этих мест и перед смертью попросил похоронить его на Селигере. Товарищи по оружию исполнили его волю…
Бурундай, нарушив приказ, с полудня скакал назад, пока не увидел далекие дымы. Вершины дымовых столбов клубились в чистом ясном небе, озаренные уже невидимым солнцем,-ночью будет мороз. Отставшее ядро войска остановилось среди льда на большом, заросшем лесом острове, где была пища для огня. Уже слышалось ржание коней, когда Бурундай встретил гонца, только что посланного вослед ему Субудаем; старец еще раз доказал, кто тут великий воин, знающий наперед, что будет.
Желудок Бурундая давно был пуст, однако он, подъезжая к ханской юрте, заставил себя не смотреть на мясо в огне, источающее головокружительный запах, и на охрану, проводившую его удивленными и подозрительными взглядами. В юрту Бату молодого полководца не пустили, потому что хан, выпив свое вечернее вино, уже удалился на покой. Бурундай приблизился к маленькой походной юрте Субудая. Один из ночных телохранителей пнул ногой урусскую собаку, замершую у входа с оскаленными зубами, просунул голову за полог и разрешающим жестом позволил Бурундаю войти.
Субудай, не глядя на Бурундая, кривой рукой указал место рядом, подвинул теплое мясо и молча продолжал слушать урусского раба с белой бородой. Глаз Субудая был прикрыт, поэтому Бурундаю ничего в нем не удалось прочесть, а остановившийся взгляд уруса поразил его своей глубокой отрешенностью — в нем не было ни трепетного страха раба, ни холодной ненависти воина. Бурундай торопливо рвал зубами мясо, прислушиваясь к непонятным словам. Но вот Субудай выставил вперед сухую ладонь и повел пальцем в темноту, где — Бурундай только что заметил — стоял на коленях давно известный ему кипчак, толкователь болгарских, буртасских и урусских слов. Тихим робким голосом кипчак начал пересказывать: большой богатый город урусов стоит в конце этой речной и озерной дороги на реке Волхо при озере Ильмень, старшем брате Селигера, наказанного когда-то солнцем.
— За что всемогущее солнце наказало это длинное озеро? — перебил Субудай, подумав вдруг о том, что название «Иль-Мень» очень похоже на слово из языка бывшего народа джурдже, и начал сквозь плавный спокойный голос уруса слушать шепот кипчака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214
7. Крестцы расположены далеко в стороне от древнего Селигерского пути, по которому ринулась орда после взятия Торжка, о. чем столь недвусмысленно сообщают разные летописи и автор их главного свода-переложения В. Н. Татищев…
Селигерский путь, несомненно, существовал задолго до вояжа Ольги, еще в древнюю нашу бытность. Этим наиболее удобным путем ходили к словенам поляне, северяне, вятичи, по нему шли позже в лесные глубины юго-востока ушкуйники, на нем господин Великий Новгород основал свой торговый и военный форпост — Новый Торг, а летописная средневековая история не раз упоминает этот зимний и летний сухопутно-водный большак. В 1216 году, например, князь Мстислав новгородский «пришед на верх Волги Селигером-озером и взяша Ржеву». Наверное, этот главный зимник, идущий к северо-западной Руси и Новгороду, начинался от самой Твери, первым его участком была ледяная дорога по Тверце, и С. М. Соловьев был прав, когда писал, что орда дошла Селигерским путем до Торжка. Далее путь этот шел через замерзшие болота и реку Селижаровку к южной части озера Селигер и по его льду мимо островов Городомля и Столбенский.
Авторы «Полного географического описания нашего Отечества», этого во многих отношениях замечательного труда, чтобы как-то подкрепить гипотезу С. М. Соловьева, предлагавшего искать Игнач крест в районе Крестцов, направляют орду через весь Селигер и далее на север — по льду озера Велье, поперек долин Поломети и Холовы. Этот гипотетический наступательный марш с бессмысленным отклонением далеко на север был попросту невозможен — заснеженные, бездорожные и бескормные лесные чащобы не пропустили бы туда степную конницу, поредевшую, отощавшую и уставшую после тяжелого похода. Ее-, ли до наших дней в этих местах работает мощный Крестецкий леспромхоз, то можно себе представить, какие первозданные дебри стояли там в XIII веке…
Так где же все-таки искать тот Игнач крест? Конечно же на кратчайшей и удобнейшей зимней дороге к Новгороду, на продолжении истинно Селигерского пути, то есть на Щеберихе и Поле!
Об удобстве этой древней дороги, кстати, кое-что может сказать даже простой взгляд на современную карту. Почти весь путь от Твери до Новгорода можно пройти летом по воде, а зимой по льду! Не знаю, где и какие погосты, заезжие места, где можно обогреться, отдохнуть, покормить коней, поставила зимой 947 года Ольга, но промежутки между теперешними Осташковом, Березовским городищем, Молвотицами и Великим Заходом поразительно равны — примерно по тридцати километров, то есть пятнадцати летописных верст — это ведь расстояние, которое преодолевал санный обоз или большое войско за светлый день!
А дорожные кресты наши предки ставили на видных, приметных местах, в переломных точках водных путей и рельефа, чтобы они издали оповещали о порогах, перекатах, волоках, пунктах обмена товаров, границах владений, мелях, бродах. Нет ли такого места на магистральном Селигерском пути примерно в двухстах километрах от Новгорода?..
Много раз я порывался съездить в тот район, написав однажды по рассказам очевидцев и министерским сводкам о печальных судьбах тамошних водораздельных лесов. Потом получал приглашения от ученых, ведущих в Крестецком опытном леспромхозе интересные промышленные работы по лесовосстановлению, от калининского писателяприродолюба Петра Дудочкина, знатока того края, новгородского поэта Василия Соколова, московского прозаика и? соседа по дому Вячеслава Марченко, каждый год навещав ющего свои родные озера и реки…
И у истока Волги хотелось постоять, и по Селигеру проплыть, а после рассказа брата Ивана-побывать в Мареве, у начала и конца той «не пыльной» деревянной дороги, и на болоте, засосавшем танк Сергея Морозова, и на Волхове, где прикрывал отход Анатолий Чивилихин, и на холме Березовского городища-у могилы генерала Ивана Шевчука. Он воевал в этих местах, и на Березовском городище, откуда такой хороший обзор, был у него наблюдательный пункт. Однажды генерал, по местному преданию, обнял взглядом окрестности и мечтательно сказал бойцам; «Жить бы здесь, ребята, а не воевать!» Отсюда началось наступление частей Шевчука. Он погиб далеко от этих мест и перед смертью попросил похоронить его на Селигере. Товарищи по оружию исполнили его волю…
Бурундай, нарушив приказ, с полудня скакал назад, пока не увидел далекие дымы. Вершины дымовых столбов клубились в чистом ясном небе, озаренные уже невидимым солнцем,-ночью будет мороз. Отставшее ядро войска остановилось среди льда на большом, заросшем лесом острове, где была пища для огня. Уже слышалось ржание коней, когда Бурундай встретил гонца, только что посланного вослед ему Субудаем; старец еще раз доказал, кто тут великий воин, знающий наперед, что будет.
Желудок Бурундая давно был пуст, однако он, подъезжая к ханской юрте, заставил себя не смотреть на мясо в огне, источающее головокружительный запах, и на охрану, проводившую его удивленными и подозрительными взглядами. В юрту Бату молодого полководца не пустили, потому что хан, выпив свое вечернее вино, уже удалился на покой. Бурундай приблизился к маленькой походной юрте Субудая. Один из ночных телохранителей пнул ногой урусскую собаку, замершую у входа с оскаленными зубами, просунул голову за полог и разрешающим жестом позволил Бурундаю войти.
Субудай, не глядя на Бурундая, кривой рукой указал место рядом, подвинул теплое мясо и молча продолжал слушать урусского раба с белой бородой. Глаз Субудая был прикрыт, поэтому Бурундаю ничего в нем не удалось прочесть, а остановившийся взгляд уруса поразил его своей глубокой отрешенностью — в нем не было ни трепетного страха раба, ни холодной ненависти воина. Бурундай торопливо рвал зубами мясо, прислушиваясь к непонятным словам. Но вот Субудай выставил вперед сухую ладонь и повел пальцем в темноту, где — Бурундай только что заметил — стоял на коленях давно известный ему кипчак, толкователь болгарских, буртасских и урусских слов. Тихим робким голосом кипчак начал пересказывать: большой богатый город урусов стоит в конце этой речной и озерной дороги на реке Волхо при озере Ильмень, старшем брате Селигера, наказанного когда-то солнцем.
— За что всемогущее солнце наказало это длинное озеро? — перебил Субудай, подумав вдруг о том, что название «Иль-Мень» очень похоже на слово из языка бывшего народа джурдже, и начал сквозь плавный спокойный голос уруса слушать шепот кипчака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214