– Теркинто вскипел и от ярости так поставил стакан, что расплескал себе на колени крепкий чай.– Бездельник и лодырь, пьянчуга твой добряк!
Дождь продолжался несколько дней. Ринтын с нетерпением ждал улучшения погоды, чтобы отправиться в редакцию газеты. Он часто подходил к этому зданию и даже шагами мерил длину стен, которые ему предстояло белить. Через окна, забрызганные потоками дождя, Ринтын заглядывал в типографию, где совершалась сказочная, таинственная работа по превращению простого слова в печатное.
7
Почти каждый вечер Ринтын вместе с Теркинто и его женой ходили в кино. Картины демонстрировались все там же, где некогда Ринтын, будучи в пионерском лагере, смотрел “Чапаева” и “Кастуся Калиновского”. Здание это – небольшой зал, едва вмещающий сотню зрителей, и будка, в которой помещался киномеханик,– громко именовалось Домом культуры.
Теркинто, возвращаясь из кино, каждый раз допытывался у Ринтына, похожа ли его Вааль на ту или иную киноактрису. Для сравнения Теркинто обычно выбирал на экране самых красивых женщин.
– Верно, моя Вааль похожа на Василису Прекрасную? – спрашивал Теркинто за вечерним чаем.
И если Ринтын затруднялся ответить, Теркинто старался облегчить задачу:
– Ты не сравнивай полностью: косы у Василисы почти такие же, как у Вааль. И высока ростом, как моя жена.
И только после просмотра фильма “Запорожец за Дунаем” Теркинто не задал привычного вопроса. Милиционера поразила форма кинопроизведения. Он без конца прищелкивал языком, восхищался выдумкой людей.
– Вот как здорово устроили! Простой разговор весь в песни поместили!
– Это же опера,– пробовал объяснить Ринтын.
Но Теркинто только махнул на него рукой и продолжал:
– Додуматься до этого надо было! Вааль, вот мы бы с тобой тоже всю жизнь песнями разговаривали. Утром я бы стал тебя будить: “Вставай, Вааль, потухла печь”, или так: “Выстирай мои галифе и заштопай колени!”
Несколько дней после этого Теркинто был в шутливом настроении. Однажды утром он сказал Ринтыну:
– Ты до-о-лго бу-у-дешь ва-а-лять ду-у-рака? Я те-е-бе нашел ра-а-боту! – И объяснил: – Я договорился с директором собачьего питомника. Будешь у него помощником, и звание тебе будет – лаборант. Жалованье очень приличное, немного меньше моего. В халате щеголять будешь, научишься собакам уколы делать. Директор сказал, что со временем при старании и способностях можно получить звание ветеринара – собачьего и оленьего доктора. Ну, что ты молчишь?
– Нет, я поеду в университет,– твердо ответил Ринтын.
– Дурак! Если бы не воинский долг, я бы не задумываясь стал ветеринаром. Такая работа! Все время среди собак! А какие там псы! Настоящие аристократы. Живут как римские императоры – дерутся, жрут и делают щенят. Племенными называются!
– Я решил учиться в университете,– тихо ответил Ринтын.– Это цель моей жизни.
– Эх ты, опера! Цель жизни! Если хочешь знать, то настоящей жизни ты еще не видел. Я тебе даю советы и ищу работу не во вред, а для твоей же пользы. Конечно, приятно быть безответственным мальчишкой, но не все же время. Ты вспомни своего друга Эрмэтэгина. Хороший был человек. Русские говорили, что талантливый. Метался от одного к другому и так ни к чему не пристал, пока не погиб.
– Я не собираюсь метаться, поеду в Ленинград,– настаивал на своем Ринтын.
Такие разговоры повторялись все чаще. А дождь все лил, и пароходов в сторону Гуврэля не было.
Наконец настал яркий солнечный день. С волнением Ринтын переступил порог редакции газеты и спросил, как найти редактора. Человек с вымазанными руками указал на толстяка, сидевшего в глубине комнаты. На голове редактора росли редкие пучки рыжих волос, зато на лоб ему падал роскошный огненно-красный завиток. Редактор читал длинные полосы бумаги и сердито чертил на них карандашом.
В комнату снова вошел человек с грязными руками, неся новую порцию бумажных полос.
– Шапка не влезает,– сказал он, протягивая редактору газетную страницу.
– Без шапки нельзя,– сказал строго редактор и посмотрел в окно.
Ринтын взглянул вслед за редактором и подумал, что сегодня вполне можно ходить без шапки.
Когда редактор остался один, Ринтын кашлянул.
– Вы ко мне? – спросил редактор, поднимая голову.
– К вам,– ответил Ринтын,– мне сказал Кикиру, что вашему дому требуется побелка.
– Верно, но вот Кикиру все водит за нос, обещая сделать работу за один день.
– Я хочу сделать побелку,– храбро предложил Ринтын.
Редактор с сомнением оглядел юношу.
– Если вам не понравится моя работа, можете мне ничего не платить,– Ринтын подошел к столу.
– А кто ты такой?
– Ринтын с Улака.
– Паспорт есть?
– Паспорта нет, но есть бумажка из Улакского сельского Совета.
Редактор взял бумажку и быстро прочитал ее.
– Попробуй,– сказал он.– Кисть и белила возьмешь у завхоза.
После обеда Ринтын переоделся в старую камлейку Теркинто и приступил к работе. Не прошло и получаса, как он вспотел. Руки не могли долго держать на весу насаженную на длинную палку кисть. Он сел на землю передохнуть. Откуда-то появился Кикиру, присел рядом с Ринтыном.
– Хорошо работаешь,– похвалил он Ринтына,– только белила капают на стекла. Будешь потом с ними возиться. Чтобы не делать лишнюю работу, прикрепи над каждым окном деревянный козырек. И все.
Кикиру встал и обошел вокруг дома.
– О плате договаривался?
– Нет,– ответил Ринтын,– я же еще не сделал работу.
– Чудак ты,– сказал Кикиру.– Ладно, пока не поздно, я тебя научу, как это сделать. Во-первых, выбелишь одну стену, иди к редактору и скажи, что работа оказалась намного труднее, чем ты ожидал. Проси прибавку. Первую прибавку обычно дают легко. Трудно будет со второй и третьей. Для второй ты скажешь, что тебе требуется помощник, одному не справиться. А чтобы добиться третьей прибавки, я обычно напивался и не появлялся несколько дней, предварительно получив аванс. Тогда наниматель тебя разыскивает и сам назначает прибавку. Но тебе хватит и двух прибавок. Ладно, работай! – И Кикиру снисходительно похлопал Ринтына по плечу.
Три дня потребовалось Ринтыну, чтобы выбелить здание редакции районной газеты. Редактор иногда выходил на улицу и наблюдал, как Ринтын старательно водил кистью.
– Молодец, парень,– подбадривал он Ринтына,– из тебя может знатный маляр выйти.
Однажды редактор поинтересовался, сколько классов окончил Ринтын и где собирается продолжать образование.
– Допустим, в университет тебе, конечно, еще рано, но в какой-нибудь техникум ты вполне можешь подать заявление.
Ринтын на это ничего не ответил.
Когда он закончил побелку и пришел за расчетом, ему заплатили щедро. Он попросил редактора:
– Можно мне немного посмотреть, как делается газета?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Дождь продолжался несколько дней. Ринтын с нетерпением ждал улучшения погоды, чтобы отправиться в редакцию газеты. Он часто подходил к этому зданию и даже шагами мерил длину стен, которые ему предстояло белить. Через окна, забрызганные потоками дождя, Ринтын заглядывал в типографию, где совершалась сказочная, таинственная работа по превращению простого слова в печатное.
7
Почти каждый вечер Ринтын вместе с Теркинто и его женой ходили в кино. Картины демонстрировались все там же, где некогда Ринтын, будучи в пионерском лагере, смотрел “Чапаева” и “Кастуся Калиновского”. Здание это – небольшой зал, едва вмещающий сотню зрителей, и будка, в которой помещался киномеханик,– громко именовалось Домом культуры.
Теркинто, возвращаясь из кино, каждый раз допытывался у Ринтына, похожа ли его Вааль на ту или иную киноактрису. Для сравнения Теркинто обычно выбирал на экране самых красивых женщин.
– Верно, моя Вааль похожа на Василису Прекрасную? – спрашивал Теркинто за вечерним чаем.
И если Ринтын затруднялся ответить, Теркинто старался облегчить задачу:
– Ты не сравнивай полностью: косы у Василисы почти такие же, как у Вааль. И высока ростом, как моя жена.
И только после просмотра фильма “Запорожец за Дунаем” Теркинто не задал привычного вопроса. Милиционера поразила форма кинопроизведения. Он без конца прищелкивал языком, восхищался выдумкой людей.
– Вот как здорово устроили! Простой разговор весь в песни поместили!
– Это же опера,– пробовал объяснить Ринтын.
Но Теркинто только махнул на него рукой и продолжал:
– Додуматься до этого надо было! Вааль, вот мы бы с тобой тоже всю жизнь песнями разговаривали. Утром я бы стал тебя будить: “Вставай, Вааль, потухла печь”, или так: “Выстирай мои галифе и заштопай колени!”
Несколько дней после этого Теркинто был в шутливом настроении. Однажды утром он сказал Ринтыну:
– Ты до-о-лго бу-у-дешь ва-а-лять ду-у-рака? Я те-е-бе нашел ра-а-боту! – И объяснил: – Я договорился с директором собачьего питомника. Будешь у него помощником, и звание тебе будет – лаборант. Жалованье очень приличное, немного меньше моего. В халате щеголять будешь, научишься собакам уколы делать. Директор сказал, что со временем при старании и способностях можно получить звание ветеринара – собачьего и оленьего доктора. Ну, что ты молчишь?
– Нет, я поеду в университет,– твердо ответил Ринтын.
– Дурак! Если бы не воинский долг, я бы не задумываясь стал ветеринаром. Такая работа! Все время среди собак! А какие там псы! Настоящие аристократы. Живут как римские императоры – дерутся, жрут и делают щенят. Племенными называются!
– Я решил учиться в университете,– тихо ответил Ринтын.– Это цель моей жизни.
– Эх ты, опера! Цель жизни! Если хочешь знать, то настоящей жизни ты еще не видел. Я тебе даю советы и ищу работу не во вред, а для твоей же пользы. Конечно, приятно быть безответственным мальчишкой, но не все же время. Ты вспомни своего друга Эрмэтэгина. Хороший был человек. Русские говорили, что талантливый. Метался от одного к другому и так ни к чему не пристал, пока не погиб.
– Я не собираюсь метаться, поеду в Ленинград,– настаивал на своем Ринтын.
Такие разговоры повторялись все чаще. А дождь все лил, и пароходов в сторону Гуврэля не было.
Наконец настал яркий солнечный день. С волнением Ринтын переступил порог редакции газеты и спросил, как найти редактора. Человек с вымазанными руками указал на толстяка, сидевшего в глубине комнаты. На голове редактора росли редкие пучки рыжих волос, зато на лоб ему падал роскошный огненно-красный завиток. Редактор читал длинные полосы бумаги и сердито чертил на них карандашом.
В комнату снова вошел человек с грязными руками, неся новую порцию бумажных полос.
– Шапка не влезает,– сказал он, протягивая редактору газетную страницу.
– Без шапки нельзя,– сказал строго редактор и посмотрел в окно.
Ринтын взглянул вслед за редактором и подумал, что сегодня вполне можно ходить без шапки.
Когда редактор остался один, Ринтын кашлянул.
– Вы ко мне? – спросил редактор, поднимая голову.
– К вам,– ответил Ринтын,– мне сказал Кикиру, что вашему дому требуется побелка.
– Верно, но вот Кикиру все водит за нос, обещая сделать работу за один день.
– Я хочу сделать побелку,– храбро предложил Ринтын.
Редактор с сомнением оглядел юношу.
– Если вам не понравится моя работа, можете мне ничего не платить,– Ринтын подошел к столу.
– А кто ты такой?
– Ринтын с Улака.
– Паспорт есть?
– Паспорта нет, но есть бумажка из Улакского сельского Совета.
Редактор взял бумажку и быстро прочитал ее.
– Попробуй,– сказал он.– Кисть и белила возьмешь у завхоза.
После обеда Ринтын переоделся в старую камлейку Теркинто и приступил к работе. Не прошло и получаса, как он вспотел. Руки не могли долго держать на весу насаженную на длинную палку кисть. Он сел на землю передохнуть. Откуда-то появился Кикиру, присел рядом с Ринтыном.
– Хорошо работаешь,– похвалил он Ринтына,– только белила капают на стекла. Будешь потом с ними возиться. Чтобы не делать лишнюю работу, прикрепи над каждым окном деревянный козырек. И все.
Кикиру встал и обошел вокруг дома.
– О плате договаривался?
– Нет,– ответил Ринтын,– я же еще не сделал работу.
– Чудак ты,– сказал Кикиру.– Ладно, пока не поздно, я тебя научу, как это сделать. Во-первых, выбелишь одну стену, иди к редактору и скажи, что работа оказалась намного труднее, чем ты ожидал. Проси прибавку. Первую прибавку обычно дают легко. Трудно будет со второй и третьей. Для второй ты скажешь, что тебе требуется помощник, одному не справиться. А чтобы добиться третьей прибавки, я обычно напивался и не появлялся несколько дней, предварительно получив аванс. Тогда наниматель тебя разыскивает и сам назначает прибавку. Но тебе хватит и двух прибавок. Ладно, работай! – И Кикиру снисходительно похлопал Ринтына по плечу.
Три дня потребовалось Ринтыну, чтобы выбелить здание редакции районной газеты. Редактор иногда выходил на улицу и наблюдал, как Ринтын старательно водил кистью.
– Молодец, парень,– подбадривал он Ринтына,– из тебя может знатный маляр выйти.
Однажды редактор поинтересовался, сколько классов окончил Ринтын и где собирается продолжать образование.
– Допустим, в университет тебе, конечно, еще рано, но в какой-нибудь техникум ты вполне можешь подать заявление.
Ринтын на это ничего не ответил.
Когда он закончил побелку и пришел за расчетом, ему заплатили щедро. Он попросил редактора:
– Можно мне немного посмотреть, как делается газета?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155