— Любовь — это рай человека, и сами страдания любви, страдания даже от обмана со стороны любимой женщины, сладки, ведь кто-нибудь из двоих любящих должен же быть обманут!
Оливье назвал его сумасшедшим, но все-таки счастливым, потому что он еще не потерял веры в любовь и женщин.
— Однако же вы ведь не станете злоупотреблять своей мнимой болезнью? — поинтересовался он. — И не задержитесь долго в Париже? Теперь обстоятельства наши очень серьезны.
— Напротив, граф, буду злоупотреблять, как только могу, ведь дурно вылеченный вывих может сделать калекой на всю жизнь. Вы ведь не сердитесь на мое безумие, милый граф, не правда ли?
— Да нет же, ребенок вы этакий!
— Ах, граф, жизнь так хороша, когда любишь молодую хорошенькую женщину!..
— Да, но если она вас обманет?
— О, dame! Волков бояться — в лес не ходить!.. Зачем об этом думать? Это приносит несчастье.
— Вы прелестный малый!
В это время дверь отворилась и вошел капитан Ватан. После первых приветствий он спросил де Лерана, что с его ногой.
— Вывихнул, милый капитан.
— Капитана тоже можно взять в доверенные, — посоветовал смеясь Оливье.
— Давно ли это с вами случилось? — с удивлением осведомился Ватан.
— Дней десять тому назад.
— Ну, так вы, верно, хорошо умеете ладить с вашим вывихом и оставляете его иногда дома, как вчера, например. В одиннадцать часов вечера вы бежали сломя голову около Королевской площади.
— Те-те-те! — вскричал Оливье. Де Леран сконфузился.
— Вы славно бегаете, впрочем, — невозмутимо продолжал капитан. — Morbleu! Вы буквально перепрыгнули через какого-то буржуа, наклонившегося поискать выпавший у него из рук фонарь.
— Вот, я думаю, перепугался-то бедный! — рассмеялся де Леран.
— А! Так вы сознаетесь?
— Parbleu! Да если вы уже все знаете!
— Нет, — лукаво сказал капитан. — Я только многое подозреваю. Однако будем говорить серьезно, я за этим только пришел и очень рад, что встретил вас.
— Что такое? — обеспокоенно полюбопытствовал Оливье.
— Дела продвигаются быстро, — отвечал капитан. — Заговор принимает страшные размеры, первая сходка назначена в субботу, в десять часов, за Бронзовым Конем.
— Какой заговор, капитан?
— Сейчас все вам объясню. Вы придете, Оливье?
— Конечно, мой друг, только надо быть осторожными.
— Да, мы обсудим меры. Можете вы уделить мне сегодня вечером час разговора?
— Извольте, я свободен.
— Господа, — произнес де Леран. — Не буду вам мешать. Он встал.
— Да вы осторожнее вставайте, граф! — заметил со смехом капитан.
Молодой человек погрозил ему.
— Послушайте, — обратился к нему Ватан. — Вы ведь хотите, чтобы все серьезно считали вас больным?
— Конечно.
— Ну, так пойдемте, я вас провожу.
— Придете к обеду, капитан? — поинтересовался Оливье.
— Нет, милый друг, раньше десяти часов меня не ждите. Они раскланялись, и капитан вышел с де Лераном, взяв его под руку. У дверей комнаты молодого человека Ватан сказал, что ему хотелось бы с ним переговорить. Они вошли.
— Прежде всего, милый граф, — начал капитан. — Позвольте вам сказать, что я никак не хочу чем бы то ни было оскорбить вас.
— Да я заранее в этом уверен, милый капитан.
— Ах, граф! Мы ведь очень мало знакомы, и в нашем положении огромная разница для того, чтобы между нами могла возникнуть какая-нибудь короткость. Но у меня к вам невольная симпатия, я считаю вас благородным, честным человеком и поэтому отношусь, как к близкому мне.
— Я вам очень благодарен, капитан, и прошу говорить совершенно без церемоний, я вас уважаю и люблю и не обижусь ни на что от вас.
— Извольте в таком случае. Вы приехали в Париж десять дней тому назад. Скажите, зачем вы приехали?
— О! Как вы прямо ставите вопрос, капитан!
— Простите, граф, если вам это неприятно, оставим этот разговор.
— О нет, напротив, продолжайте!
— Извольте. Вы влюблены.
— До безумия.
— Вам отвечают взаимностью?
— Кажется.
— Значит, наверное. Давно это у вас длится?
— Около восьми месяцев…
— Но, бедный молодой человек, влюбившись, вы не подумали…
— Я думал только о том, что любил…
— Конечно, конечно! Заметьте, граф, как ни грубы вам покажутся мои вопросы, я ставлю их в высшей степени осторожно. Я не спрашиваю, кто любимая ваша женщина — замужняя или девушка, вдова или разведенная с мужем, я понимаю, что мужчина должен уважать женщину, которую любит. Эта дама живет, кажется, на улице Серизе.
— Этого я вам не могу сказать, капитан.
— Я и не спрашиваю. Я знаю точно. Случайно проходя мимо одного дома на этой улице, я видел вас на стене садовой ограды, вы собирались перепрыгнуть оттуда.
— А! Но как же я вас не видал?
— Очень просто. Я догадался, что вам не будет приятно, если я вас увижу в такой необыкновенной позе, и отошел в сторону, пока вы не ушли. Теперь я вам объясню, почему затеял с вами этот разговор. Это дело может иметь очень серьезные последствия.
— Но каким образом…
— Постойте, постойте. Вы говорили графу дю Люку о вашей любви?
— Да, но, разумеется, не называя имени, просто чтобы объяснить ему мое присутствие в Париже. Вы понимаете, капитан, ведь я не был бы так бессовестен, чтобы рассказывать графу…
— Morbleu! Конечно, понимаю! — вскричал Ватан, встав и крепко сжав обе руки молодого человека. — Хорошо, граф, вы поступили, как благородный человек. Благодарю вас.
— Но мне кажется, капитан…
— Молчите, молчите! Повторяю, вы хорошо поступили. Теперь я всегда готов служить вам. Позвольте мне только попросить вас об одном.
— Все, что от меня зависит, капитан, даю вам честное слово!
— Граф, не говорите больше никогда мсье дю Люку о вашей любви, уклоняйтесь от ответа, если он вас будет спрашивать, скажите, что вы поссорились с любимой вами женщиной.
— Извольте, — отвечал удивленный молодой человек. Еще раз крепко сжав ему руку, капитан поспешно ушел.
Де Леран просто не знал, что думать.
ГЛАВА VI. Как к графу дю Люку на Гулянье Королевы подошла замаскированная дама и что из этого вышло
Разговор с де Лераном немного рассеял обычную грусть Оливье, придав другое направление его мыслям. Ему вздумалось пойти хоть на несколько часов забыться в кругу беспечных, веселых товарищей.
Тщательно одевшись, к удивлению Мишеля, он отправился к ближайшему банщику. Там ему встретилось много знакомых, сели обедать, а после обеда собрались играть в карты. Но, против своего ожидания, Оливье увидел, что ему скоро все это надоело, и, едва выйдя из-за стола, он потихоньку ушел.
Было еще только половина восьмого, ему не хотелось идти домой в этот чудный, теплый вечер. Оливье, задумавшись, пошел потихоньку к Гулянью Королевы.
Это любимое место загородных прогулок парижан находилось на берегу Сены; тут под тенистыми деревьями много бывало и любовных свиданий, и дуэлей, и убийств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Оливье назвал его сумасшедшим, но все-таки счастливым, потому что он еще не потерял веры в любовь и женщин.
— Однако же вы ведь не станете злоупотреблять своей мнимой болезнью? — поинтересовался он. — И не задержитесь долго в Париже? Теперь обстоятельства наши очень серьезны.
— Напротив, граф, буду злоупотреблять, как только могу, ведь дурно вылеченный вывих может сделать калекой на всю жизнь. Вы ведь не сердитесь на мое безумие, милый граф, не правда ли?
— Да нет же, ребенок вы этакий!
— Ах, граф, жизнь так хороша, когда любишь молодую хорошенькую женщину!..
— Да, но если она вас обманет?
— О, dame! Волков бояться — в лес не ходить!.. Зачем об этом думать? Это приносит несчастье.
— Вы прелестный малый!
В это время дверь отворилась и вошел капитан Ватан. После первых приветствий он спросил де Лерана, что с его ногой.
— Вывихнул, милый капитан.
— Капитана тоже можно взять в доверенные, — посоветовал смеясь Оливье.
— Давно ли это с вами случилось? — с удивлением осведомился Ватан.
— Дней десять тому назад.
— Ну, так вы, верно, хорошо умеете ладить с вашим вывихом и оставляете его иногда дома, как вчера, например. В одиннадцать часов вечера вы бежали сломя голову около Королевской площади.
— Те-те-те! — вскричал Оливье. Де Леран сконфузился.
— Вы славно бегаете, впрочем, — невозмутимо продолжал капитан. — Morbleu! Вы буквально перепрыгнули через какого-то буржуа, наклонившегося поискать выпавший у него из рук фонарь.
— Вот, я думаю, перепугался-то бедный! — рассмеялся де Леран.
— А! Так вы сознаетесь?
— Parbleu! Да если вы уже все знаете!
— Нет, — лукаво сказал капитан. — Я только многое подозреваю. Однако будем говорить серьезно, я за этим только пришел и очень рад, что встретил вас.
— Что такое? — обеспокоенно полюбопытствовал Оливье.
— Дела продвигаются быстро, — отвечал капитан. — Заговор принимает страшные размеры, первая сходка назначена в субботу, в десять часов, за Бронзовым Конем.
— Какой заговор, капитан?
— Сейчас все вам объясню. Вы придете, Оливье?
— Конечно, мой друг, только надо быть осторожными.
— Да, мы обсудим меры. Можете вы уделить мне сегодня вечером час разговора?
— Извольте, я свободен.
— Господа, — произнес де Леран. — Не буду вам мешать. Он встал.
— Да вы осторожнее вставайте, граф! — заметил со смехом капитан.
Молодой человек погрозил ему.
— Послушайте, — обратился к нему Ватан. — Вы ведь хотите, чтобы все серьезно считали вас больным?
— Конечно.
— Ну, так пойдемте, я вас провожу.
— Придете к обеду, капитан? — поинтересовался Оливье.
— Нет, милый друг, раньше десяти часов меня не ждите. Они раскланялись, и капитан вышел с де Лераном, взяв его под руку. У дверей комнаты молодого человека Ватан сказал, что ему хотелось бы с ним переговорить. Они вошли.
— Прежде всего, милый граф, — начал капитан. — Позвольте вам сказать, что я никак не хочу чем бы то ни было оскорбить вас.
— Да я заранее в этом уверен, милый капитан.
— Ах, граф! Мы ведь очень мало знакомы, и в нашем положении огромная разница для того, чтобы между нами могла возникнуть какая-нибудь короткость. Но у меня к вам невольная симпатия, я считаю вас благородным, честным человеком и поэтому отношусь, как к близкому мне.
— Я вам очень благодарен, капитан, и прошу говорить совершенно без церемоний, я вас уважаю и люблю и не обижусь ни на что от вас.
— Извольте в таком случае. Вы приехали в Париж десять дней тому назад. Скажите, зачем вы приехали?
— О! Как вы прямо ставите вопрос, капитан!
— Простите, граф, если вам это неприятно, оставим этот разговор.
— О нет, напротив, продолжайте!
— Извольте. Вы влюблены.
— До безумия.
— Вам отвечают взаимностью?
— Кажется.
— Значит, наверное. Давно это у вас длится?
— Около восьми месяцев…
— Но, бедный молодой человек, влюбившись, вы не подумали…
— Я думал только о том, что любил…
— Конечно, конечно! Заметьте, граф, как ни грубы вам покажутся мои вопросы, я ставлю их в высшей степени осторожно. Я не спрашиваю, кто любимая ваша женщина — замужняя или девушка, вдова или разведенная с мужем, я понимаю, что мужчина должен уважать женщину, которую любит. Эта дама живет, кажется, на улице Серизе.
— Этого я вам не могу сказать, капитан.
— Я и не спрашиваю. Я знаю точно. Случайно проходя мимо одного дома на этой улице, я видел вас на стене садовой ограды, вы собирались перепрыгнуть оттуда.
— А! Но как же я вас не видал?
— Очень просто. Я догадался, что вам не будет приятно, если я вас увижу в такой необыкновенной позе, и отошел в сторону, пока вы не ушли. Теперь я вам объясню, почему затеял с вами этот разговор. Это дело может иметь очень серьезные последствия.
— Но каким образом…
— Постойте, постойте. Вы говорили графу дю Люку о вашей любви?
— Да, но, разумеется, не называя имени, просто чтобы объяснить ему мое присутствие в Париже. Вы понимаете, капитан, ведь я не был бы так бессовестен, чтобы рассказывать графу…
— Morbleu! Конечно, понимаю! — вскричал Ватан, встав и крепко сжав обе руки молодого человека. — Хорошо, граф, вы поступили, как благородный человек. Благодарю вас.
— Но мне кажется, капитан…
— Молчите, молчите! Повторяю, вы хорошо поступили. Теперь я всегда готов служить вам. Позвольте мне только попросить вас об одном.
— Все, что от меня зависит, капитан, даю вам честное слово!
— Граф, не говорите больше никогда мсье дю Люку о вашей любви, уклоняйтесь от ответа, если он вас будет спрашивать, скажите, что вы поссорились с любимой вами женщиной.
— Извольте, — отвечал удивленный молодой человек. Еще раз крепко сжав ему руку, капитан поспешно ушел.
Де Леран просто не знал, что думать.
ГЛАВА VI. Как к графу дю Люку на Гулянье Королевы подошла замаскированная дама и что из этого вышло
Разговор с де Лераном немного рассеял обычную грусть Оливье, придав другое направление его мыслям. Ему вздумалось пойти хоть на несколько часов забыться в кругу беспечных, веселых товарищей.
Тщательно одевшись, к удивлению Мишеля, он отправился к ближайшему банщику. Там ему встретилось много знакомых, сели обедать, а после обеда собрались играть в карты. Но, против своего ожидания, Оливье увидел, что ему скоро все это надоело, и, едва выйдя из-за стола, он потихоньку ушел.
Было еще только половина восьмого, ему не хотелось идти домой в этот чудный, теплый вечер. Оливье, задумавшись, пошел потихоньку к Гулянью Королевы.
Это любимое место загородных прогулок парижан находилось на берегу Сены; тут под тенистыми деревьями много бывало и любовных свиданий, и дуэлей, и убийств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127