- Можно мне войти? - спросила она.
- Почему бы и нет? - Кэтрин раскрыла дверь пошире и направилась на кухню.
Мисс Доунз, последовав за ней, остановилась у порога. Кэтрин взяла кочергу и принялась разгребать угли.
- Я не знаю, что произошло на самом деле, - заговорила мисс Доунз. - Не знаю и знать не хочу. Это не мое дело. Но мое понимание веры - мое дело. Отец всегда учил меня: вера - интимное дело, и я не должна позволять даже духовному лицу, даже отцу, наставлять меня, если его слова противоречат моему пониманию веры. А истина - так всегда учили меня мама и папа, - истина заключается в том, что церковь существует для грешников. И только для них. Отец в шутку говорил: грешен - значит, он принадлежит церкви. Я принадлежу церкви, миссис Уинтерс. И этим все сказано.
Кэтрин поставила в угол кочергу и села в кресло, стиснув руки на коленях. Взгляд ее был устремлен в огонь.
- Мы с матушкой не осуждаем вас, дорогая, - продолжала мисс Доунз. - Нас не интересует, что именно вы сделали - или не сделали. Да, не интересует. Так что не беспокойтесь об этой связи… - Мисс Доунз залилась краской. - То есть я хочу сказать - в связи с этим.
- Я тоже принадлежу церкви, - проговорила Кэтрин. - Но этот грех за мной не числится, мисс Доунз.
- Так я и сказала матушке. И то же самое матушка сказала мне. Мы с ней совершенно согласны друг с другом. Миссис Уинтерс - леди, сказали мы друг другу. Но вам и не нужно ничего говорить, дорогая. Мне не нужно ничего знать. Я пришла не для того, чтобы любопытствовать. Я просто подумала - и матушка подумала, - что вам, вероятно, захочется немного поболтать и выпить чашку чаю. О Господи, да вы напекли на целую деревню! - Она взглянула на кексы, предназначавшиеся для стариков.
Кэтрин откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
- Не могу выразить, мисс Доунз, как я вам благодарна за вашу доброту. Но вы не должны здесь оставаться. Наверное, кто-то уже заметил, как вы входили ко мне. Если вы пробудете у меня дольше и люди подумают, что вы пришли ко мне с визитом, то вы и сами останетесь без друзей.
Мисс Доунз подошла к очагу и подняла крышку котелка. Заглянув в него, повесила котелок над огнем. В другое время пасторская дочь, будучи прекрасно воспитанной, никогда бы не стала заниматься этим в чужом доме, даже если бы умирала от жажды. Однако сейчас она осматривалась в поисках заварочного чайника.
- Папа говорил, что мы всегда должны следовать своему пониманию истины. - Мисс Доунз щедрой рукой насыпала в чайник заварки. - Если другие отвернулись от вас, значит, они просто осуществляют свободу воли, которую Господь в своей мудрости даровал всем нам. Я, миссис Уинтерс, могу делать только то, что считаю правильным. Как поступают другие - их дело. Я вижу, вы испекли кексы. Я ни у кого не ела таких вкусных кексов. Даже мамины не так вкусны, хотя при ней я никогда бы не сказала этого, чтобы не обидеть ее. Положить несколько штук на тарелку?
Кэтрин наконец открыла глаза и кивнула:
- Для себя. Я не голодна.
Мисс Доунз окинула ее критическим взглядом.
- Вы целый день ничего не ели, верно? Я разрежу один кексик для вас, миссис Уинтерс, на маленькие кусочки. Вот так, видите? - Отыскав нож, она разрезала кекс на крохотные кусочки. - Я делаю так для матушки, когда она отказывается от еды. Вот, дорогая. - Мисс Доунз протянула тарелку Кэтрин.
Каждый кусок напоминал вкусом солому. Каждый глоток чаю давался с трудом. Но Кэтрин старалась - в благодарность за доброту гостьи. Покончив с кексом, она вновь обнаружила у локтя чашку крепкого сладкого чая. Сколько же времени прошло с тех пор, как о ней кто-то заботился в ее собственном доме?
Хотя мисс Доунз и сочла возможным отступить от требований этикета, она все же пробыла у Кэтрин всего лишь полчаса, как и полагалось, если приходишь к чаю. Кэтрин проводила ее до прихожей.
- Я зайду завтра после службы, - сказала мисс Доунз. - Господь не виноват, что мои представления об истине не соответствуют представлениям пастора. Ах, миссис Уинтерс, нам с матушкой было очень трудно держаться любезно, беседуя с миссис Ловеринг - она заходила к нам сегодня. Действительно, необычайно трудно, но, кажется, нам это удалось. Ведь это совершенно непозволительно - невежливо разговаривать с людьми, особенно если они пришли к вам в гости, не правда ли?
- Мисс Доунз… - Во время ее визита Кэтрин не произнесла и десятка слов - говорила в основном гостья. - Мисс Доунз, благодарю вас. Мне очень жаль, но я не могу выразить словами свои чувства…
Худая, некрасивая, прямая, как шомпол, со строгим выражением лица, мисс Доунз отнюдь не относилась к людям, которых хочется обнять. Однако Кэтрин именно так и поступила.
- Ах, Господи… - Мисс Доунз вспыхнула. - Надеюсь, чай не показался вам слишком крепким, дорогая. Видите ли, мама любит очень крепкий чай, хотя я предпочитаю послабее. А после того как я положила вам две ложки сахара, я вспомнила, что вы обычно кладете одну.
Кэтрин немного постояла в дверях, глядя, как мисс Доунз решительно шагает по дороге. Неподалеку от коттеджа стояли какие-то люди. Наверное, еще кое-то смотрел из окон.
Мисс Доунз, суетливая старая дева, дочь бывшего пастора, только что совершила самый мужественный поступок в своей жизни.
Уже через пятнадцать минут снова раздался стук в дверь. Все-таки, подумала Кэтрин, устало направляясь к двери, ее общение с внешним миром сегодня вряд ли закончится на приятной ноте.
Неужели этот день будет длиться вечно? Ни на мгновение она не приняла этого человека за его брата. И все же сходство было столь поразительное, что у Кэтрин перехватило дыхание. К тому же это сходство еще более увеличилось. Обычно добродушный, сейчас мистер Адамс был бледен и угрюм. Как и леди Бэрд, стоявшая рядом с ним.
- Я полагаю, вам нечего больше добавить, не так ли? - с горечью проговорила Кэтрин. - Или вы пришли для того, чтобы велеть мне уехать не через неделю, а через день?
- Ах, Тоби, славная собака. - Леди Бэрд наклонилась и ухватила Тоби за морду. Пес заливался лаем. - Ты же меня знаешь. Мы же друзья, верно?
Тоби, похоже, согласился. Он замолчал и завилял хвостом.
- Миссис Уинтерс, - сказал мистер Адамс, - если позволите, мне бы хотелось поговорить с вами... не у порога. Сестра пришла вместе со мной, чтобы мой визит не показался неприличным.
Кэтрин невольно рассмеялась. Отступив в сторону, она провела визитеров в гостиную. Леди Бэрд подошла к окну. Мистер Адамс расположился перед потухшим очагом. Кэтрин, остановившись у порога, посмотрела ему в глаза.
Она не станет перед ним раболепствовать. И не отдаст на поругание “греховные” воспоминания о том, чем она занималась с его братом минувшей ночью в этом коридоре, ведущем к двери, у которой она теперь стоит. Неужели это действительно было минувшей ночью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
- Почему бы и нет? - Кэтрин раскрыла дверь пошире и направилась на кухню.
Мисс Доунз, последовав за ней, остановилась у порога. Кэтрин взяла кочергу и принялась разгребать угли.
- Я не знаю, что произошло на самом деле, - заговорила мисс Доунз. - Не знаю и знать не хочу. Это не мое дело. Но мое понимание веры - мое дело. Отец всегда учил меня: вера - интимное дело, и я не должна позволять даже духовному лицу, даже отцу, наставлять меня, если его слова противоречат моему пониманию веры. А истина - так всегда учили меня мама и папа, - истина заключается в том, что церковь существует для грешников. И только для них. Отец в шутку говорил: грешен - значит, он принадлежит церкви. Я принадлежу церкви, миссис Уинтерс. И этим все сказано.
Кэтрин поставила в угол кочергу и села в кресло, стиснув руки на коленях. Взгляд ее был устремлен в огонь.
- Мы с матушкой не осуждаем вас, дорогая, - продолжала мисс Доунз. - Нас не интересует, что именно вы сделали - или не сделали. Да, не интересует. Так что не беспокойтесь об этой связи… - Мисс Доунз залилась краской. - То есть я хочу сказать - в связи с этим.
- Я тоже принадлежу церкви, - проговорила Кэтрин. - Но этот грех за мной не числится, мисс Доунз.
- Так я и сказала матушке. И то же самое матушка сказала мне. Мы с ней совершенно согласны друг с другом. Миссис Уинтерс - леди, сказали мы друг другу. Но вам и не нужно ничего говорить, дорогая. Мне не нужно ничего знать. Я пришла не для того, чтобы любопытствовать. Я просто подумала - и матушка подумала, - что вам, вероятно, захочется немного поболтать и выпить чашку чаю. О Господи, да вы напекли на целую деревню! - Она взглянула на кексы, предназначавшиеся для стариков.
Кэтрин откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
- Не могу выразить, мисс Доунз, как я вам благодарна за вашу доброту. Но вы не должны здесь оставаться. Наверное, кто-то уже заметил, как вы входили ко мне. Если вы пробудете у меня дольше и люди подумают, что вы пришли ко мне с визитом, то вы и сами останетесь без друзей.
Мисс Доунз подошла к очагу и подняла крышку котелка. Заглянув в него, повесила котелок над огнем. В другое время пасторская дочь, будучи прекрасно воспитанной, никогда бы не стала заниматься этим в чужом доме, даже если бы умирала от жажды. Однако сейчас она осматривалась в поисках заварочного чайника.
- Папа говорил, что мы всегда должны следовать своему пониманию истины. - Мисс Доунз щедрой рукой насыпала в чайник заварки. - Если другие отвернулись от вас, значит, они просто осуществляют свободу воли, которую Господь в своей мудрости даровал всем нам. Я, миссис Уинтерс, могу делать только то, что считаю правильным. Как поступают другие - их дело. Я вижу, вы испекли кексы. Я ни у кого не ела таких вкусных кексов. Даже мамины не так вкусны, хотя при ней я никогда бы не сказала этого, чтобы не обидеть ее. Положить несколько штук на тарелку?
Кэтрин наконец открыла глаза и кивнула:
- Для себя. Я не голодна.
Мисс Доунз окинула ее критическим взглядом.
- Вы целый день ничего не ели, верно? Я разрежу один кексик для вас, миссис Уинтерс, на маленькие кусочки. Вот так, видите? - Отыскав нож, она разрезала кекс на крохотные кусочки. - Я делаю так для матушки, когда она отказывается от еды. Вот, дорогая. - Мисс Доунз протянула тарелку Кэтрин.
Каждый кусок напоминал вкусом солому. Каждый глоток чаю давался с трудом. Но Кэтрин старалась - в благодарность за доброту гостьи. Покончив с кексом, она вновь обнаружила у локтя чашку крепкого сладкого чая. Сколько же времени прошло с тех пор, как о ней кто-то заботился в ее собственном доме?
Хотя мисс Доунз и сочла возможным отступить от требований этикета, она все же пробыла у Кэтрин всего лишь полчаса, как и полагалось, если приходишь к чаю. Кэтрин проводила ее до прихожей.
- Я зайду завтра после службы, - сказала мисс Доунз. - Господь не виноват, что мои представления об истине не соответствуют представлениям пастора. Ах, миссис Уинтерс, нам с матушкой было очень трудно держаться любезно, беседуя с миссис Ловеринг - она заходила к нам сегодня. Действительно, необычайно трудно, но, кажется, нам это удалось. Ведь это совершенно непозволительно - невежливо разговаривать с людьми, особенно если они пришли к вам в гости, не правда ли?
- Мисс Доунз… - Во время ее визита Кэтрин не произнесла и десятка слов - говорила в основном гостья. - Мисс Доунз, благодарю вас. Мне очень жаль, но я не могу выразить словами свои чувства…
Худая, некрасивая, прямая, как шомпол, со строгим выражением лица, мисс Доунз отнюдь не относилась к людям, которых хочется обнять. Однако Кэтрин именно так и поступила.
- Ах, Господи… - Мисс Доунз вспыхнула. - Надеюсь, чай не показался вам слишком крепким, дорогая. Видите ли, мама любит очень крепкий чай, хотя я предпочитаю послабее. А после того как я положила вам две ложки сахара, я вспомнила, что вы обычно кладете одну.
Кэтрин немного постояла в дверях, глядя, как мисс Доунз решительно шагает по дороге. Неподалеку от коттеджа стояли какие-то люди. Наверное, еще кое-то смотрел из окон.
Мисс Доунз, суетливая старая дева, дочь бывшего пастора, только что совершила самый мужественный поступок в своей жизни.
Уже через пятнадцать минут снова раздался стук в дверь. Все-таки, подумала Кэтрин, устало направляясь к двери, ее общение с внешним миром сегодня вряд ли закончится на приятной ноте.
Неужели этот день будет длиться вечно? Ни на мгновение она не приняла этого человека за его брата. И все же сходство было столь поразительное, что у Кэтрин перехватило дыхание. К тому же это сходство еще более увеличилось. Обычно добродушный, сейчас мистер Адамс был бледен и угрюм. Как и леди Бэрд, стоявшая рядом с ним.
- Я полагаю, вам нечего больше добавить, не так ли? - с горечью проговорила Кэтрин. - Или вы пришли для того, чтобы велеть мне уехать не через неделю, а через день?
- Ах, Тоби, славная собака. - Леди Бэрд наклонилась и ухватила Тоби за морду. Пес заливался лаем. - Ты же меня знаешь. Мы же друзья, верно?
Тоби, похоже, согласился. Он замолчал и завилял хвостом.
- Миссис Уинтерс, - сказал мистер Адамс, - если позволите, мне бы хотелось поговорить с вами... не у порога. Сестра пришла вместе со мной, чтобы мой визит не показался неприличным.
Кэтрин невольно рассмеялась. Отступив в сторону, она провела визитеров в гостиную. Леди Бэрд подошла к окну. Мистер Адамс расположился перед потухшим очагом. Кэтрин, остановившись у порога, посмотрела ему в глаза.
Она не станет перед ним раболепствовать. И не отдаст на поругание “греховные” воспоминания о том, чем она занималась с его братом минувшей ночью в этом коридоре, ведущем к двери, у которой она теперь стоит. Неужели это действительно было минувшей ночью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77