К тому же почти каждый день кто-то из усадьбы Адамсов - они сами или их гости - появлялся в деревне или по крайней мере проходил по дороге. Кое-кому даже повезло - их пригласили в господский дом. Разумеется, несколько раз приглашение получили пастор с женой. Оба они имели касательство к дворянству: миссис Ловеринг была троюродной сестрой барона. Один раз была приглашена миссис Уинтерс. Мисс Доунз пригласили пить чай с дамами как-то вечером по просьбе леди Бэрд, помнившей ее с давних времен. К несчастью, миссис Доунз была слишком слаба, чтобы выходить из дома, и не могла сопровождать свою дочь. Но мисс Доунз сообщила, что леди Бэрд зайдет к ним как-нибудь к вечеру.
Вскоре в помещичьем доме состоятся званый обед и бал. Все окрестные жители, которые хоть немного претендуют на светскость, получат, конечно же, приглашение. Танцевать будут под настоящий оркестр, а не под фортепьяно, на котором играют обычно, когда кто-то из местных собирает гостей в верхнем помещении трактира. Все теплицы, расположенные на окраине Боудли-Хауса, будут опустошены, потому что цветами украсят и столовую, и бальный зал.
Ничто из задуманного помещиками не оставалось тайной для деревни, равно как и ежедневные занятия господ и их гостей. Не потому что слуги в Боудли-Хаусе необычайно болтливы, просто многие из них происходили из здешних мест, их родители и родственники жили либо в деревне, либо на окрестных фермах. А один из лакеев и садовники в свободное время частенько захаживали в кабачок. Миссис Крофт, домоправительница, была в дружеских отношениях с миссис Ловеринг. Поэтому ни одна из новостей, касающихся людей, к которым все питали жадный интерес, не могла остаться неизвестной и, конечно, ни одно из событий нельзя было удержать в тайне.
А граница между новостью и сплетней всегда была очень зыбкой.
Как-то Берт Уэллер, сидя вечером в кабачке, за четвертой кружкой эля, рассказал, что видел рано поутру, как миссис Уинтерс выгуливала свою собаку под деревьями парка. Ничего особенно странного в этом не было. Миссис Уинтерс всегда была ранней пташкой. Она часто выходила из дому с первыми петухами. И в парке она гуляла нередко, как и все они. Мистер Адамс сказал, что он не возражает против этого, хотя жители деревни и не были уверены, что миссис Адамс одобряет такие вольности.
Одно вот только странно - а может, вовсе и не странно, добавил Берт, - что виконт Роули тоже был в парке, неподалеку, он стоял на старом мосту и смотрел в воду, покуда его лошадь паслась поодаль. И было похоже при этом, что миссис Уинтерс шла от моста.
Может, они встретились и обменялись утренними приветствиями, предположил кто-то.
Может, они встретились и обменялись не только утренними приветствиями, предположил Перси Лэмбтон с усмешкой и окинул присутствующих взглядом, ожидая одобрения.
Но одобрения не последовало. Одно дело - высказаться по поводу неприятного факта и даже обсудить его. И совсем другое дело - разжигать злобные слухи. Его светлость - брат уважаемого всеми мистера Адамса, причем брат-близнец, а миссис Уинтерс - уважаемая леди, живущая у них в деревне, пусть даже никто не знает, откуда она приехала и какую жизнь вела до тех пор, как поселилась в Боудли.
Может, они встретились случайно и прошлись вместе? В конце концов, их представили друг другу, когда миссис Уинтерс была приглашена в помещичий дом.
А красивая была бы парочка, заметил кто-то.
Да ведь он - виконт, напомнили остальные. Пусть даже она леди, без малейшего сомнения, все равно слишком велико расстояние между ними на общественной лестнице.
- А может, она просто была горничной у леди, вот и научилась благородным манерам, - предположил Перси Лэмбтон.
Миссис Хардвик снова наполнила кружки, и разговор перекинулся на другие темы.
Но новость эта каким-то образом распространилась. У слушателей она вызвала интерес, хотя почти совсем беззлобный. Этого было достаточно, чтобы все принялись следить с большим, чем обычно, вниманием за малейшим признаком увлечения такого важного лица, как виконт Роупи, миссис Уинтерс - жительницей их деревни. До вечера, когда должны были состояться обед и бал, произошло три случая. Три очень незначительных случая, по правде говоря, но ведь для тех, кто живет так изолированно, вдали от крупных городов, даже мелкие бытовые события могут показаться весьма важными.
Воскресным утром все обитатели Боудли-Хауса отправились в церковь. Кэтрин с удовольствием наблюдала со своей скамьи, как миссис Адамс с самым величественным видом, на который только была способна, возглавляла процессию, шествующую по проходу вперед, к фамильной скамье Адамсов, где она обычно восседала, - на этом почетном месте могли, разумеется, разместиться отнюдь не все. И большинству прихожан пришлось усесться на голой полированной скамье позади миссис Адамс.
Вчера вечером преподобный отец Ловеринг с супругой опять были приглашены на обед. Ее, Кэтрин, не пригласили. Многозначительная оплошность, если учесть, что у миссис Адамс все еще не хватает одной дамы. Ясное дело, это она так наказывает Кэтрин за то, что у той достало дерзости уединиться в музыкальной гостиной с виконтом Роули. Не то чтобы это было как-то особенно неприлично, но миссис Адамс хотела, чтобы все оставшееся время виконт смотрел только на ее сестру. Любая одинокая женщина в возрасте от восемнадцати до сорока расценивалась как угроза.
В церкви на скамью рядом с Кэтрин села Джулиана, как иногда делала, и улыбнулась ей с видом заговорщицы. Судя по всему, миссис Адамс не хватилась дочери, Наверное, она решила, что дочь с кем-то из гостей. Кэтрин подмигнула в ответ.
На обед и на бал, которые состоятся в следующую пятницу, она получила приглашение, но это ее почти не удивило. В сельской местности трудно собрать столько гостей, чтобы сборище походило на бал. Для успеха задуманного годится кто угодно.
Она не жалела о том, что попала в черный список миссис Адамс. Три дня она была совершенно счастлива, что может не видеть виконта Роули. Теперь же украдкой посмотрела на него. Он сидел на фамильной скамье рядом с мисс Хадсон; между ним и его братом разместились еще два лица. Но Господи, как же они похожи! И как странно, что эта темноволосая красота существует в двух экземплярах.
Тот поцелуй! Их губы встретились, вот и все. Ничего другого там и не было. Но поцелуй этот обжег и сокрушил ее. Три дня она не могла его забыть, ночью он вплетался в ее сны.
Дело было не в том, что он украл поцелуй, а в том, что... он его не украл. Она знала, что к этому все идет. Нужно быть дурой, чтобы не понять этого. На мосту воздух был насыщен желанием. Она могла бы разрушить напряжение. Могла бы что-то сказать. В конце концов продолжить свою прогулку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77