Она объяснила:
- Мы ведь живем одним мгновением, помнишь? Не строим никаких планов и не задумываемся о будущем. Разве не этого ты хотел? - От вопросительного взгляда ее широко открытых глаз ему сделалось не по себе.
Да, это то, чего он хотел, но его беспокоило, что она понимает его слишком уж буквально. Она должна быть готова, когда...
О Боже, ему следовало быть более ответственным. Он просто хотел помочь ей: жениться, спасти ее доброе имя и отправить своей дорогой. Вместо этого она оказалась втянутой в его проблемы. Да, она сама виновата в неподчинении его приказам, но ответственность лежит на нем. Если бы он не оказался таким слабым, таким неспособным оттолкнуть ее резкими словами...
Он ничего не мог с собой поделать. До сих нор он был таким сильным, но Фейт... она подрывала всю его решимость. Маленький кусочек рая, прежде чем...
Она приподнялась, опершись на локоть, и посмотрела на Ника.
- Я думала, что настоящий момент - это то, чего ты хочешь, Николас. - Она не застегнула большую часть крошечных пуговиц своей рубашки. Одно жемчужное плечико выскользнуло из выреза, гладкое как атлас в свете свечи. Открытый ворот рубашки соблазнительно нырнул в тень, ивзгляд Ника последовал за ним.
- О Боже, да, теперешний момент - это все, чего я хочу, - пробормотал Ник и, притянув ее к себе, начал осыпать легкими поцелуями ее шелковистую кожу.
Утром Ник проснулся раньше жены и поймал себя на том, что любуется ею спящей. Как она красива! Разметавшиеся золотистые волосы, длинные ресницы, ласкающие щеки. Во сне она выглядела такой юной, такой невинной. Нику не верилось, что это та самая женщина, которая отвечала на его желание с такой естественной чувственностью и радостью.
Он никогда не испытывал ничего подобного. Фейт заставляла его чувствовать себя таким сильным, таким всемогущим и в то же самое время смиренным... и нуждающимся.
Да, нуждающимся. Непростительно с его стороны вести себя подобным образом. Он молил Бога, чтобы она не покривила душой, когда говорила, что ничуть не привязана к нему.
Ник выскользнул из постели и начал одеваться.
Сонный голос приветствовал его:
- Доброе утро, Николас.
Она потянулась и протянула к нему руки в выжидающем жесте. Он наклонился и быстро поцеловал ее. Каким же дураком он был, что придумал эту «утреннюю обязанность», которую она воспринимала очень серьезно. Но это подрывало мужскую решимость.
Фейт откинулась на подушку и смотрела, как он одевается. Потом спросила так, словно они продолжали разговор, начатый ночью:
- А почему ты так боишься, что я привяжусь к тебе? Мы ведь женаты, в конце концов.
- Женщины привязываются.
Она посмотрела на него вопросительно.
- А ты женщина, - подчеркнул он.
- Ну да, - согласилась она задумчивым тоном. - А разве мужчины не привязываются?
Он начал было качать головой, но врожденная честность взяла верх, и он сказал:
- Некоторые - да. - Он поспешно вернулся на свои позиции. - Но не солдаты.
- Не солдаты. Ясно.
- Да, и я предупреждаю тебя снова, что в случае со мной это совершенно невозможно. Несмотря на наш брак и несмотря на нашу... э-э... близость. - Он еще не готов признать, что набрасывается на нее, как похотливый самец, при каждой возможности, поэтому лишь неопределенно махнул на смятые простыни и ее голое плечо, выглядывающее из них.
- Потому что ты солдат?
- Правильно. - Это была единственная причина, которую он смог придумать. И в ней была доля истины.
- Ясно, - повторила Фейт. Она, казалось, обдумывала это несколько секунд, затем сказала: - И все-таки я не понимаю, почему мне нельзя привязаться. То есть я, конечно, не привязалась. Нисколечко, ну ни чуточки, - заверила она его с бодрой улыбкой. - Меня просто интересует теория привязанности.
Он должен был испытать облегчение от ее заверений, но почему-то не испытал:
- Видишь ли, все это ново для меня. - Она пожала плечами, и простыня соскользнула чуть ниже. - Как ты заметил, я женщина, а не солдат, поэтому...
У него не было настроения спорить с ней.
- Существует возможность - совсем крошечная, заметь, - что я могу привязаться. Неужели это будет настолько плохо?
- Да, - твердо ответил он. - Очень плохо. Это отвлечет меня от цели, и мне придется отослать тебя в Англию.
Она откинулась на подушки.
- Что ж, значит, хорошо, что я не привязалась, потому что я получаю огромное удовольствие от этого путешествия и не имею желания отвлекать тебя от твоей цели. - Она снова сонно потянулась, и простыня сбилась вокруг талии. Венера, рождающаяся из ночных одежд.
Ник застонал и вступил в быструю схватку со своей совестью. Совесть проиграла. Он отложил сюртук, который только что взял, и начал расстегивать рубашку.
Задержка - не то же самое, что отвлечение, сказал он себе. И кроме того, осталось всего несколько дней до Бильбао. Тогда он сделает то, что должен. К тому же она сказала, что хочет ребенка. Он мог попытаться дать ей по крайней мере это.
Глава 11
Редко, очень редко человеку удается постичь полную истину целиком; редко случается сорвать все покровы и преодолеть все заблуждения.
Джейн Остен
На землю опускалась ночь. На расстоянии смутно вырисовывались очертания домов. Деревня. Фейт надеялась, что они остановятся здесь на ночь. Сегодня они ехали дольше, чем в другие дни.
Николас пытается наверстать потерянное время, догадалась Фейт. И не обсуждает такие вещи, как приступы головной боли. Он чуть не откусил ей голову, когда она спросила, не могут ли они быть вызваны тревогой и беспокойством.
- Это невыразимо скучная тема, мадам! - резко бросил он. - Я не хочу слышать от вас никаких упоминаний о моей... моем временном недомогании. Я нахожу это ужасно скучным.
Вот и все.
У Фейт ныла спина, и она чувствовала себя невероятно уставшей. Но была решительно настроена доказать, что у нее есть все для того, чтобы быть солдатской женой. Она вытерпит любые трудности и неудобства, если это означает, что она каждую ночь может спать в его объятиях. А проснувшись, обнаруживать, что он смотрит на нее нежно, по-собственнически - даже если спешит это скрыть.
Пусть эта жизнь не очень легкая и в ней нет привычного комфорта, но Фейт никогда не была счастливее. Он мог говорить все, что угодно, о привязанности или отсутствии таковой, но Фейт чувствовала себя любимой. Более того, лелеемой. Даже его попытки не позволить ей привязаться были основаны, как она полагала, на некой странной покровительственности, хотя от чего он старается ее защитить, она понятия не имела. Он пытался замаскировать это под солдатское равнодушие, но не равнодушие Фейт чувствовала каждую ночь, когда он уносил ее в небеса.
Если он называет это строительством воздушных замков, значит, она не будет тратить время на споры. Счастье - оно и есть счастье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75