– Мистер Крупняк. Захария К. Клингер. Хозяин студии «Орфей» – не шутки.
Они смотрели, как дородный мужчина садится за передний круглый столик, а с ним – огненно-рыжая грация и невозмутимая блондинка.
– Оказывается, все-таки здесь есть человек, которого ты не знаешь? – поддразнила подругу Джейд.
– К концу вечера узнаю, – уверенно заявила Беверли. – Вчера, на свадебной вечеринке в честь Силвер Андерсон, я едва с ним не познакомилась. Он сидел за соседним столом, я уже готова была к нему подкатиться, как Мэннон Кейбл и Чак Нельсон схватились не жизнь, а на смерть!
– Шутишь?
– Ты разве не слышала?
– Беверли, говорю же тебе, меня киношная жизнь не интересует даже отдаленно. Почему я должна об этом слышать?
– Потому что, дорогая, надо знать, что происходит вокруг.
– Зачем?
– Хороший вопрос.
Беверли продолжала болтать, но центр ее внимания сместился. Она во все глаза следила за Захарией Клингером. Она хотела, чтобы он ее заметил, и пробудить у него интерес ей удалось довольно быстро. Собственно, он заметил их обеих. Их никак нельзя было назвать серыми мышками. На Беверли был облегающий костюм из красной ткани, фиолетовый кожаный жакет и высокие сапоги, смоляные волосы убраны назад и заплетены в одну длинную косу. Медного оттенка взлохмаченные волосы Джейд обрамляли ее открытое манящее лицо. Поверх короткого вязаного платья был накинут жакет из черной джинсовой ткани, а украшало наряд множество всякого серебра.
Большинство мужчин в ресторане старались делать вид, что не замечают их. Но число ходок в мужской туалет было рекордным – просто чтобы на них посмотреть.
Захария окинул их долгим взглядом.
Беверли, сидевшая к нему лицом, этот взгляд выдержала.
– Играем в глазки? – поддразнила Джейд.
– Да я могу его завести, будь он хоть в другом конце ресторана!
– Можешь или нет – ты никогда об этом не узнаешь, вот в чем беда.
– На твоем месте держать пари я бы не стала.
– Беверли, он же старый.
– И Рейган старый. Я бы к нему в постель так и прыгнула, только бы позвал. Обожаю власть, подружка. Все за нее отдам.
– Да ну тебя!
– Правду говорю. – Она подалась вперед. – А две бабешки с ним – не иначе как проститутки… погоди-ка, вон идет его компания.
В зале появились Поппи и Хауэрд Соломен, а следом – Айда и Зеппо Уайты.
Беверли в секунду вскочила на ноги.
– Зеппо! – вскричала она. – Это я! Твоя новая звездочка!
Зеппо остановился в нерешительности. Что сделать сначала: лизнуть Захарию в задницу или облабызаться с Беверли д'Амо? Он отдал предпочтение Захарии. Один из первых уроков, которые ты усваиваешь в Голливуде: чья задница важнее.
– Минуту, детка, – и он сделал рукой волнистое движение, спеша воздать должное Захарии.
– Кто эти женщины? – вопросил Захария, не обращая внимания на Хауэрда и Поппи, извинявшихся за опоздание.
– Это Беверли д'Амо, – сказал Зеппо. – Очаровательная женщина. Хорошая актриса. Она стоит дорого, но если у «Орфея» что-то для нее есть, я готов провести переговоры.
– А вторая?
– Не знаю. Хотите, чтобы я выяснил?
– Потом. Садитесь. Я готов заказывать.
Беверли плюхнулась в свое кресло и наблюдала за развитием событий издалека.
– Сволочь! – воскликнула она.
– Что такое? – удивилась Джейд.
– Этот хорек не удосужился ко мне подойти. Я это ему припомню.
Потягивая вино, Джейд спросила:
– Тебе не кажется, что ты принимаешь это чересчур всерьез?
– Нет и нет! Голливуд – это зона боевых действий. А я, моя дорогая, признаю только победу!
Светлые глаза Поппи начали пускать лучи по ресторану. Свое новое ожерелье из неограненных рубинов в золоте она носила, как знак доблести. Хауэрд пришел от него в восторг. Правда, пока он не знал цену.
– Спасибо за роскошные цветы, – накинулась она на Захарию. – Вы так внимательны. Орхидеи – это моя слабость. Как вы узнали?
Он посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
Ну, невоспитанная свинья, давай, зажигай свою сигару. Уж по крайней мере мог бы похвалить ее вчерашнюю вечеринку, не развалился бы.
Она еще раз оглядела ресторан – на сей раз преисполненная гордости. Миссис Хауэрд Соломен. Лучшие вечеринки в городе. Кто бы знал, чего ей стоило подняться на такую высоту…
Кто бы знал, сколько сил она на это положила…
63
Вечером волны обрушились на берег с мощным рокотом. Хевен решила, что готова слушать эти звуки хоть всю жизнь.
– А дяди долго не будет? – спросил Эдди, удобно растянувшись на деревянном настиле; негромко пел что-то со своего старого альбома Пресли, рядом стояла банка пива.
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Завтра должен позвонить. Наверное, через несколько дней.
– Давай устроим вечеринку, – предложил он. Эта мысль ей самой приходила в голову.
– А кто будет платить? – спросила она.
– Складчина. Каждый принесет что-нибудь выпить. С сомнением в голосе она сказала:
– Ну, вообще-то не знаю…
– Прямо здесь, на настиле – и на берегу. В дом можно вообще не заходить. – Запустив руку в карман шорт, он извлек оттуда мятый бычок. – Что скажешь?
– А когда?
– Ну, сегодня уже не успеем, как насчет завтра? Она была сердита из-за того, что не приехал Рокки.
Да, может, у него и связей никаких нет.
– Давай, чего там! – согласилась она, прекрасно понимая, что узнай об этом дядя Джек, он будет жутко огорчен.
– Точно! Вперед! – воскликнул Эдди. – Позовем нашу группу, еще кое-каких орлов. Попросим Рыбака, чтобы привез пиццу. Гулять так гулять!
– Пятьдесят человек – максимум, – предупредила Хевен. И чтобы в дом – ни ногой.
– Ясное дело, – пылко поддержал ее Эдди.
Джек Питон напился. Заложил изрядно, дал себе волю. Ну и плевать! Сидя за одним из задних столиков в «Илейн», он пребывал в отличном расположении духа и наслаждался беспечной болтовней. По крайней мере, он не был пьян в усмерть – активно поддерживал разговор, вовсю шутил.
Сама Илейн наблюдала за ним издалека; приглядывать за знаменитыми клиентами, следить за тем, чтобы их не беспокоили, – это было ее правило. Иногда она подходила и подсаживалась сама, могла немножко выпить, но бдительность не теряла.
За столом с Джеком сидели двое писателей, актер, издатель и злоязычная светская дама. У «Илейн» кто только не собирается. Ей нравилось сажать знаменитых одиночек за большой круглый стол.
Джек сказал себе, что напивается не с отчаяния, не потому, что несчастен. Нет, он празднует. Он порвал отношения, которые приходилось неохотно поддерживать, потому что якобы они шли на пользу его новому образу.
А пошел он на хрен, этот образ. И Кларисса Браунинг – туда же. Джек Питон снова в поле.
Против воли он засмеялся.
– Что смешного? – спросила светская дама. У нее были затянутые в пучок рыжие волосы, выступающие скулы и ослепительные бриллианты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Они смотрели, как дородный мужчина садится за передний круглый столик, а с ним – огненно-рыжая грация и невозмутимая блондинка.
– Оказывается, все-таки здесь есть человек, которого ты не знаешь? – поддразнила подругу Джейд.
– К концу вечера узнаю, – уверенно заявила Беверли. – Вчера, на свадебной вечеринке в честь Силвер Андерсон, я едва с ним не познакомилась. Он сидел за соседним столом, я уже готова была к нему подкатиться, как Мэннон Кейбл и Чак Нельсон схватились не жизнь, а на смерть!
– Шутишь?
– Ты разве не слышала?
– Беверли, говорю же тебе, меня киношная жизнь не интересует даже отдаленно. Почему я должна об этом слышать?
– Потому что, дорогая, надо знать, что происходит вокруг.
– Зачем?
– Хороший вопрос.
Беверли продолжала болтать, но центр ее внимания сместился. Она во все глаза следила за Захарией Клингером. Она хотела, чтобы он ее заметил, и пробудить у него интерес ей удалось довольно быстро. Собственно, он заметил их обеих. Их никак нельзя было назвать серыми мышками. На Беверли был облегающий костюм из красной ткани, фиолетовый кожаный жакет и высокие сапоги, смоляные волосы убраны назад и заплетены в одну длинную косу. Медного оттенка взлохмаченные волосы Джейд обрамляли ее открытое манящее лицо. Поверх короткого вязаного платья был накинут жакет из черной джинсовой ткани, а украшало наряд множество всякого серебра.
Большинство мужчин в ресторане старались делать вид, что не замечают их. Но число ходок в мужской туалет было рекордным – просто чтобы на них посмотреть.
Захария окинул их долгим взглядом.
Беверли, сидевшая к нему лицом, этот взгляд выдержала.
– Играем в глазки? – поддразнила Джейд.
– Да я могу его завести, будь он хоть в другом конце ресторана!
– Можешь или нет – ты никогда об этом не узнаешь, вот в чем беда.
– На твоем месте держать пари я бы не стала.
– Беверли, он же старый.
– И Рейган старый. Я бы к нему в постель так и прыгнула, только бы позвал. Обожаю власть, подружка. Все за нее отдам.
– Да ну тебя!
– Правду говорю. – Она подалась вперед. – А две бабешки с ним – не иначе как проститутки… погоди-ка, вон идет его компания.
В зале появились Поппи и Хауэрд Соломен, а следом – Айда и Зеппо Уайты.
Беверли в секунду вскочила на ноги.
– Зеппо! – вскричала она. – Это я! Твоя новая звездочка!
Зеппо остановился в нерешительности. Что сделать сначала: лизнуть Захарию в задницу или облабызаться с Беверли д'Амо? Он отдал предпочтение Захарии. Один из первых уроков, которые ты усваиваешь в Голливуде: чья задница важнее.
– Минуту, детка, – и он сделал рукой волнистое движение, спеша воздать должное Захарии.
– Кто эти женщины? – вопросил Захария, не обращая внимания на Хауэрда и Поппи, извинявшихся за опоздание.
– Это Беверли д'Амо, – сказал Зеппо. – Очаровательная женщина. Хорошая актриса. Она стоит дорого, но если у «Орфея» что-то для нее есть, я готов провести переговоры.
– А вторая?
– Не знаю. Хотите, чтобы я выяснил?
– Потом. Садитесь. Я готов заказывать.
Беверли плюхнулась в свое кресло и наблюдала за развитием событий издалека.
– Сволочь! – воскликнула она.
– Что такое? – удивилась Джейд.
– Этот хорек не удосужился ко мне подойти. Я это ему припомню.
Потягивая вино, Джейд спросила:
– Тебе не кажется, что ты принимаешь это чересчур всерьез?
– Нет и нет! Голливуд – это зона боевых действий. А я, моя дорогая, признаю только победу!
Светлые глаза Поппи начали пускать лучи по ресторану. Свое новое ожерелье из неограненных рубинов в золоте она носила, как знак доблести. Хауэрд пришел от него в восторг. Правда, пока он не знал цену.
– Спасибо за роскошные цветы, – накинулась она на Захарию. – Вы так внимательны. Орхидеи – это моя слабость. Как вы узнали?
Он посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
Ну, невоспитанная свинья, давай, зажигай свою сигару. Уж по крайней мере мог бы похвалить ее вчерашнюю вечеринку, не развалился бы.
Она еще раз оглядела ресторан – на сей раз преисполненная гордости. Миссис Хауэрд Соломен. Лучшие вечеринки в городе. Кто бы знал, чего ей стоило подняться на такую высоту…
Кто бы знал, сколько сил она на это положила…
63
Вечером волны обрушились на берег с мощным рокотом. Хевен решила, что готова слушать эти звуки хоть всю жизнь.
– А дяди долго не будет? – спросил Эдди, удобно растянувшись на деревянном настиле; негромко пел что-то со своего старого альбома Пресли, рядом стояла банка пива.
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Завтра должен позвонить. Наверное, через несколько дней.
– Давай устроим вечеринку, – предложил он. Эта мысль ей самой приходила в голову.
– А кто будет платить? – спросила она.
– Складчина. Каждый принесет что-нибудь выпить. С сомнением в голосе она сказала:
– Ну, вообще-то не знаю…
– Прямо здесь, на настиле – и на берегу. В дом можно вообще не заходить. – Запустив руку в карман шорт, он извлек оттуда мятый бычок. – Что скажешь?
– А когда?
– Ну, сегодня уже не успеем, как насчет завтра? Она была сердита из-за того, что не приехал Рокки.
Да, может, у него и связей никаких нет.
– Давай, чего там! – согласилась она, прекрасно понимая, что узнай об этом дядя Джек, он будет жутко огорчен.
– Точно! Вперед! – воскликнул Эдди. – Позовем нашу группу, еще кое-каких орлов. Попросим Рыбака, чтобы привез пиццу. Гулять так гулять!
– Пятьдесят человек – максимум, – предупредила Хевен. И чтобы в дом – ни ногой.
– Ясное дело, – пылко поддержал ее Эдди.
Джек Питон напился. Заложил изрядно, дал себе волю. Ну и плевать! Сидя за одним из задних столиков в «Илейн», он пребывал в отличном расположении духа и наслаждался беспечной болтовней. По крайней мере, он не был пьян в усмерть – активно поддерживал разговор, вовсю шутил.
Сама Илейн наблюдала за ним издалека; приглядывать за знаменитыми клиентами, следить за тем, чтобы их не беспокоили, – это было ее правило. Иногда она подходила и подсаживалась сама, могла немножко выпить, но бдительность не теряла.
За столом с Джеком сидели двое писателей, актер, издатель и злоязычная светская дама. У «Илейн» кто только не собирается. Ей нравилось сажать знаменитых одиночек за большой круглый стол.
Джек сказал себе, что напивается не с отчаяния, не потому, что несчастен. Нет, он празднует. Он порвал отношения, которые приходилось неохотно поддерживать, потому что якобы они шли на пользу его новому образу.
А пошел он на хрен, этот образ. И Кларисса Браунинг – туда же. Джек Питон снова в поле.
Против воли он засмеялся.
– Что смешного? – спросила светская дама. У нее были затянутые в пучок рыжие волосы, выступающие скулы и ослепительные бриллианты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145