– Мы должны излучать возбуждение, страсть, желание.
– Придется постараться!
– Знаете, Мэннон, в какой подход я верю? – спросила она строго.
– В какой?
– Мы должны проиграть наши роли до того, как появимся перед камерами.
– Правда?
Она окинула его жгучим взглядом.
– Займемся любовью.
Он, естественно, понятия не имел, что эту реплику она произносила со всеми своими партнерами, и купился немедленно, жутко польщенный тем, что в постель его приглашает такая серьезная актриса.
Откинувшись на спину, он в полной мере наслаждался ее бешеной страстью. После этого они стали неразделимы.
Газеты что-то учуяли. Каждый день в них проскальзывали намеки. Он знал: надо сказать обо всем Мелани-Шанне, но, как обычно, откладывал на потом. Она вот-вот должна была родить, и он прекрасно понимал: уйди он от нее сейчас – и предстанет в глазах всего света бесчувственным подонком. Время было упущено. «Теперь надо ждать самое малое полгода», – обрадовали его адвокаты.
О его жене Кларисса не вспомнила ни разу. Она вела себя так, словно той и вовсе не было. Раз в несколько дней он Мелани-Шанне все-таки звонил. Голос у нее был бодрый, и, несмотря на бурный роман с Клариссой, он впервые в жизни желал стать отцом.
Короче, Мэннон Кейбл не хотел отказываться ни от чего. А с какой стати? Да, он хочет получить все – и получит.
Тоска зеленая, а не ужин! Играть «окружение» Хауэрд не умел никогда. А люди вокруг Уитни играли именно эту роль. Норман – поклонник-обожатель. Секретарша – добровольная рабыня. Джой Байрон – льстивая подлиза с придурью. Весь вечер они только и делали, что возносили Уитни до небес, а Хауэрд ерзал на стуле.
– Давай смоемся отсюда, – шепнул он ей, наклонившись над чашкой кофе. – Сделай своим прихлебателям ручкой – и линяем.
Уитни зевнула.
– У-уух, как я устала, – объявила она.
– Когда работаешь, нужно много спать, – со знанием дела поддержала ее Джой Байрон. – Тишина, покой, работа и отдых.
– Да, Уитни, – подхватил Норман. – Держать тебя – это с нашей стороны чистый эгоизм. Давай, я отвезу тебя в гостиницу.
– Это сделаю я, – по-хозяйски заявила секретарша.
– Может быть, перед сном вы хотите пару сцен порепетировать? – предложила Джой.
Хауэрд толкнул Уитни ногой под столом, и этот толчок недвусмысленно означал: «Избавься от них».
– М-мм, мне нужно кое-что обсудить с мистером Соломеном. Берите мою машину и езжайте в гостиницу, а я вернусь чуть позже.
Через пять минут они остались за столиком вдвоем.
– Спасибо, – сказал Хауэрд.
Она невозмутимо посмотрела на него.
– На здоровье.
Глаза его перебежали на ее бюст, божественные очертания которого ясно просматривались под бледно-розовым свитером из ангоры.
– Этого вечера я ждал несколько лет.
Голос Хауэрда даже загустел – столь сильным было желание.
– Честно ли это по отношению к Поппи?
Стиснув ей руку, он нашелся:
– Считай, что это – акт милосердия. – Он яростно замахал официанту и добавил: – Идем отсюда.
Рука об руку они вышли к его машине. Его охватило безумное возбуждение, и по дороге в отель он пытался представить, как все будет.
Хорошо. Все будет хорошо.
Потрясно.
Потрясно, трах-тарарах! Потрахаемся потрясно!
Опытной рукой он нажал кнопку, и темное стекло, отделявшее его от водителей, поднялось. Он тут же схватил ее, руки полезли под нежную ангору к ее роскошному бюсту.
– Хауэрд! Не здесь!
Заглушив ее возражения губами, он запустил руку под лифчик и сграбастал пальцами грудь.
Боже правый! Он едва не кончил прямо в штаны. Это почище, чем в школьные годы!
Наклонившись, он впился в ее розовый сосок, выползший за белое кружево закраины.
– Не в машине, – запротестовала она.
Она пыталась сопротивляться, но он уже распластался на ней.
– Хауэрд! Мы приехали!
Лимузин остановился у входа в гостиницу. Он поспешно соскочил с нее, а она не менее поспешно одернула свитер.
В его штанах зрел ядерный взрыв. Главное – донести доверху, не расплескать по дороге.
Водитель открыл двери, и они вышли.
– Ко мне или к тебе? – спросил он в дверях гостиницы, предвкушая неземное блаженство.
Не успела она ответить, как из-за пальмы в кадке пружинистой походкой вышел Чак Нельсон. В одной руке он держал цветы, в другой – огромного игрушечного медвежонка.
– Малышка моя! – вскричал он. – Прости. Я тебя люблю. Я – последнее дерьмо. Что еще я могу тебе сказать?
Боеготовность Хауэрда мгновенно сникла – будто воздушный шарик проткнули иглой.
80
Заехав на автостоянку позади «Бистро-гарден», Джейд спросила себя: какого черта ее сюда принесло? Неужели она не могла придумать какую-то отговорку и избавить себя от ленча с Поппи Соломен? Вообще-то она пыталась, позвонила Поппи в десять утра.
– Боюсь, что… – начала было она.
– Надеюсь, вам даже в голову не приходит мысль о том, чтобы пропустить ленч, – перебила ее Поппи. – Вы – почетная гостья. И я уже провела серьезную работу. – Пауза. – Конечно, если вы умираете…
– Нет, слава Богу, не умираю, – сразу юркнула она в кусты. – Я приеду.
– Чудесно. Будет ваша подруга Беверли Мелани-Шанна Кейбл, Айда Уайт и Кармел Гусбергер. Мы прекрасно проведем время.
– Отлично.
Мало ей, что Джек Питон оказался очередным трепачом. Теперь предстоит посиделка, «девичник» – бр-рр, какой кошмар. Ладно, по крайней мере, там будет Беверли.
Солнце нещадно палило, как и положено в Калифорнии, ноябрьское небо слепило глаза, а температура была где-то в районе восьмидесяти.
Вчера вечером она изрядно подвыпила и явно перегуляла, попав в одну компанию с Кори, Антонио и Пенном Салливеном. Странное сочетание, но все они на диво легко притерлись друг к другу. Норман Гусбергер улетел в Аризону – навестить Уитни.
– Почему я должен сидеть дома, если его нет в городе? – с вызовом заявил Кори.
– Не должен, – согласилась она. – Сидеть и ждать никто никого не должен.
И продолжала предаваться веселью и пьянству.
Кори привез ее домой в три часа ночи. Довел ее до постели, а сам разбил бивак на кушетке. Утром они вместе пили кофе и наслаждались обществом друг друга, по которому так тосковали.
– Ты счастлив? – спросила она.
– Двигаюсь в этом направлении, – ответил он. – А ты?
Телефонный звонок спас ее от необходимости отвечать на этот вопрос. Звонили по делу: предстояла поездка в Нью-Йорк для участия в каком-то особом приеме, связанном с дальнейшей рекламной кампанией фирмы «Клауд». Что ж, звонок оказался очень кстати: обременять Кори своими проблемами она не хотела.
От Даниэль Джек освободился без труда. Он просто подвез ее к отелю, где остановился сенатор Ричмонд, попрощался с ней – и она отошла в прошлое.
Если учесть, что Джейд без малейшего промедления взялась покорять следующую вершину, ему бы следовало не отпускать Даниэль, а отвезти к себе в отель и хоть как-то разбавить охватившие его уныние и разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Придется постараться!
– Знаете, Мэннон, в какой подход я верю? – спросила она строго.
– В какой?
– Мы должны проиграть наши роли до того, как появимся перед камерами.
– Правда?
Она окинула его жгучим взглядом.
– Займемся любовью.
Он, естественно, понятия не имел, что эту реплику она произносила со всеми своими партнерами, и купился немедленно, жутко польщенный тем, что в постель его приглашает такая серьезная актриса.
Откинувшись на спину, он в полной мере наслаждался ее бешеной страстью. После этого они стали неразделимы.
Газеты что-то учуяли. Каждый день в них проскальзывали намеки. Он знал: надо сказать обо всем Мелани-Шанне, но, как обычно, откладывал на потом. Она вот-вот должна была родить, и он прекрасно понимал: уйди он от нее сейчас – и предстанет в глазах всего света бесчувственным подонком. Время было упущено. «Теперь надо ждать самое малое полгода», – обрадовали его адвокаты.
О его жене Кларисса не вспомнила ни разу. Она вела себя так, словно той и вовсе не было. Раз в несколько дней он Мелани-Шанне все-таки звонил. Голос у нее был бодрый, и, несмотря на бурный роман с Клариссой, он впервые в жизни желал стать отцом.
Короче, Мэннон Кейбл не хотел отказываться ни от чего. А с какой стати? Да, он хочет получить все – и получит.
Тоска зеленая, а не ужин! Играть «окружение» Хауэрд не умел никогда. А люди вокруг Уитни играли именно эту роль. Норман – поклонник-обожатель. Секретарша – добровольная рабыня. Джой Байрон – льстивая подлиза с придурью. Весь вечер они только и делали, что возносили Уитни до небес, а Хауэрд ерзал на стуле.
– Давай смоемся отсюда, – шепнул он ей, наклонившись над чашкой кофе. – Сделай своим прихлебателям ручкой – и линяем.
Уитни зевнула.
– У-уух, как я устала, – объявила она.
– Когда работаешь, нужно много спать, – со знанием дела поддержала ее Джой Байрон. – Тишина, покой, работа и отдых.
– Да, Уитни, – подхватил Норман. – Держать тебя – это с нашей стороны чистый эгоизм. Давай, я отвезу тебя в гостиницу.
– Это сделаю я, – по-хозяйски заявила секретарша.
– Может быть, перед сном вы хотите пару сцен порепетировать? – предложила Джой.
Хауэрд толкнул Уитни ногой под столом, и этот толчок недвусмысленно означал: «Избавься от них».
– М-мм, мне нужно кое-что обсудить с мистером Соломеном. Берите мою машину и езжайте в гостиницу, а я вернусь чуть позже.
Через пять минут они остались за столиком вдвоем.
– Спасибо, – сказал Хауэрд.
Она невозмутимо посмотрела на него.
– На здоровье.
Глаза его перебежали на ее бюст, божественные очертания которого ясно просматривались под бледно-розовым свитером из ангоры.
– Этого вечера я ждал несколько лет.
Голос Хауэрда даже загустел – столь сильным было желание.
– Честно ли это по отношению к Поппи?
Стиснув ей руку, он нашелся:
– Считай, что это – акт милосердия. – Он яростно замахал официанту и добавил: – Идем отсюда.
Рука об руку они вышли к его машине. Его охватило безумное возбуждение, и по дороге в отель он пытался представить, как все будет.
Хорошо. Все будет хорошо.
Потрясно.
Потрясно, трах-тарарах! Потрахаемся потрясно!
Опытной рукой он нажал кнопку, и темное стекло, отделявшее его от водителей, поднялось. Он тут же схватил ее, руки полезли под нежную ангору к ее роскошному бюсту.
– Хауэрд! Не здесь!
Заглушив ее возражения губами, он запустил руку под лифчик и сграбастал пальцами грудь.
Боже правый! Он едва не кончил прямо в штаны. Это почище, чем в школьные годы!
Наклонившись, он впился в ее розовый сосок, выползший за белое кружево закраины.
– Не в машине, – запротестовала она.
Она пыталась сопротивляться, но он уже распластался на ней.
– Хауэрд! Мы приехали!
Лимузин остановился у входа в гостиницу. Он поспешно соскочил с нее, а она не менее поспешно одернула свитер.
В его штанах зрел ядерный взрыв. Главное – донести доверху, не расплескать по дороге.
Водитель открыл двери, и они вышли.
– Ко мне или к тебе? – спросил он в дверях гостиницы, предвкушая неземное блаженство.
Не успела она ответить, как из-за пальмы в кадке пружинистой походкой вышел Чак Нельсон. В одной руке он держал цветы, в другой – огромного игрушечного медвежонка.
– Малышка моя! – вскричал он. – Прости. Я тебя люблю. Я – последнее дерьмо. Что еще я могу тебе сказать?
Боеготовность Хауэрда мгновенно сникла – будто воздушный шарик проткнули иглой.
80
Заехав на автостоянку позади «Бистро-гарден», Джейд спросила себя: какого черта ее сюда принесло? Неужели она не могла придумать какую-то отговорку и избавить себя от ленча с Поппи Соломен? Вообще-то она пыталась, позвонила Поппи в десять утра.
– Боюсь, что… – начала было она.
– Надеюсь, вам даже в голову не приходит мысль о том, чтобы пропустить ленч, – перебила ее Поппи. – Вы – почетная гостья. И я уже провела серьезную работу. – Пауза. – Конечно, если вы умираете…
– Нет, слава Богу, не умираю, – сразу юркнула она в кусты. – Я приеду.
– Чудесно. Будет ваша подруга Беверли Мелани-Шанна Кейбл, Айда Уайт и Кармел Гусбергер. Мы прекрасно проведем время.
– Отлично.
Мало ей, что Джек Питон оказался очередным трепачом. Теперь предстоит посиделка, «девичник» – бр-рр, какой кошмар. Ладно, по крайней мере, там будет Беверли.
Солнце нещадно палило, как и положено в Калифорнии, ноябрьское небо слепило глаза, а температура была где-то в районе восьмидесяти.
Вчера вечером она изрядно подвыпила и явно перегуляла, попав в одну компанию с Кори, Антонио и Пенном Салливеном. Странное сочетание, но все они на диво легко притерлись друг к другу. Норман Гусбергер улетел в Аризону – навестить Уитни.
– Почему я должен сидеть дома, если его нет в городе? – с вызовом заявил Кори.
– Не должен, – согласилась она. – Сидеть и ждать никто никого не должен.
И продолжала предаваться веселью и пьянству.
Кори привез ее домой в три часа ночи. Довел ее до постели, а сам разбил бивак на кушетке. Утром они вместе пили кофе и наслаждались обществом друг друга, по которому так тосковали.
– Ты счастлив? – спросила она.
– Двигаюсь в этом направлении, – ответил он. – А ты?
Телефонный звонок спас ее от необходимости отвечать на этот вопрос. Звонили по делу: предстояла поездка в Нью-Йорк для участия в каком-то особом приеме, связанном с дальнейшей рекламной кампанией фирмы «Клауд». Что ж, звонок оказался очень кстати: обременять Кори своими проблемами она не хотела.
От Даниэль Джек освободился без труда. Он просто подвез ее к отелю, где остановился сенатор Ричмонд, попрощался с ней – и она отошла в прошлое.
Если учесть, что Джейд без малейшего промедления взялась покорять следующую вершину, ему бы следовало не отпускать Даниэль, а отвезти к себе в отель и хоть как-то разбавить охватившие его уныние и разочарование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145