- Не то правда, что ли, бумаги заполнила? - спросил Семен Петрович дочь.
- Это я так... образец, - смутилась Варя.
- Хватит брехать, Варька! Мы тут не в кошки-мышки собрались играть. Надо дело делать, пока милиция за окном не появилась. Неси бумаги.
Варвара послушно сходила к вешалке и вынула из кармана пальто скрученные в трубочку бумаги.
- Вот... батя... Ты уж не обижайся... Это мы на всякий случай... а там, как ты решишь...
- Что значит "как решишь"! - закричал Илья. - Одно решение! Только одно! Других нету!
- Насчет музея я серьезно, - сказал Рудаков.
У него это получилось как-то так, что все сразу поверили. Наступила тишина. Семен Петрович шуршал документами, разглядывая их.
- Так... - протянул Илья. - Ясненько. Чего же вы молчите? Варька, скажи своему родителю!
- Я уже сказала... - дочь уткнулась взглядом в пол. - Как батя решит, так и будет...
- Вот тюха! - выругался Илья. - Даже за себя постоять не может! Ее грабят, а она... Иван, а ты чего молчишь?
- Скажи ты... - пробормотал Иван.
- Тьфу! Вот тюлени! Я-то тут при чем? Мне, что ли, надо? Я тут сбоку припека. Ну ладно, я скажу. Мне терять нечего. Я завсегда за правду. Вот что, Семен... Мы все знаем...
- Что вы знаете?
- Насчет этой твоей... с...ки.
- Поосторожней в выражениях.
- Виноват. Насчет молодухи. Что ты видишься с нею, и все такое.
- Откуда ты это взял?
- Весь город говорит. Шила в мешке не утаишь, И сейчас мы не верим, что ты на рыбалке был. Но это дело твое.
- Точно. Мое дело.
- Да. Это дело твое. Коль жены нет - ты птаха свободная. Можешь сколько угодно с ней миловаться, но добро семейное. Добро мы ей не отдадим. Мы-то знаем, что она под дом мылится. Сама нищая, вот и заарканила богатого старого дурака.
- Свои догадки можешь оставить при себе, - сказал Рудаков. Он опять взял кусок колбасы и стал медленно жевать.
- Это уже не догадки, а факт. Вишь ты как сейчас про музей запел. Знаем мы эти музеи. Ей добро отказать задумал. Вот отсюда и музей, и картины, и бюсты... Как же... художница великая, слыхали...
- Откуда слыхали?
- Да Варька у нее дома была.
- Это правда? - главный бухгалтер повернулся к дочери.
- Да... - прошептала Варя.
- Когда?
- Третьего дня.
- Почему мне не сказала?
Рудаков перестал жевать и пристально смотрел на дочь. Та совсем сникла.
- Мы с ней договорились... тебе не говорить...
- Расскажи.
- Упросили меня мужики, - дочь кивнула в сторону Ильи и мужа, но кивок больше относился к брату мужа. - Вот и поехала на свою стыдобушку... Дура, притащилась к девчонке, унижалась, плакала... Девчонка-то хорошая, понравилась мне... Скромная, уважительная, чаем с липовым медом напоила...
- Чаем напоила, а ты и растаяла, - бросил реплику Илья.
- Попросила я ее, батя, чтобы бросила она тебя... Ты уж извини меня... Не пара она... Да и мама, может, жива еще... Пообещала она... Девчонка-то хорошая, да какая она жена пожилому мужику... Ты, батя, в отцы ей годишься... Картинки мне свои показывала... Хорошие картинки... Душевные такие... Пусть учится на художника, батя. Зачем она тебе? Мы люди простые. Умрет она в твоем доме от тоски. Да и работать придется по хозяйству... Руки испортит. Я вот свои...
Варя выложила свои руки на стол и раскрыла ладони. Все посмотрели на ее руки. Они были мозолистые, шершавые, потрескавшиеся, черные.
- Спрячь, чего разложила, будто товар, - пробурчал Иван. Ему вроде бы стало стыдно за руки своей жены.
- Зачем девчонку, батя, мучить будешь? У нее своя доля, у нас своя...
- Ладно. Дальше что? - глухо спросил Рудаков.
- Про маму ей рассказала. Как она любила тебя... Что внук у тебя есть... Не пара она тебе, батя...
- Это я уже слышал.
- Вот и все... Слово она мне дала... Кончит она все... Тебе она ничего, батя, не говорила?
Семен Петрович ничего не ответил Он налил себе в стакан водки и выпил, никого не приглашая.
- Дура, - сказал он через некоторое время, дождавшись, когда водка пробежит по крови и ударит в голову. - Как была дурой, так ею и останешься. И муж твой дурак. А братец его свихнется скоро от жадности. Помирать тебе скоро, Илья, а ты все гребешь под себя. Не то с собой забрать хочешь?
- Ладно, - примирительно сказал Илья. - Раз ругаться стал, значит, маленько соображать начал. А то смотришь, а глаза ничего не видят. Не дури, Семен. Погулял и хватит. Девки, они и созданы для удовольствия. Получил удовольствие и будет. А брать ее сюда не надо, это уже лишнее. Горько и тебе и ей будет. Подписывай-ка лучше бумаги...
Илья пододвинул к Рудакову развернутый свиток. Семен Петрович взял его медленно, аккуратно разорвал. Клочья он бросил под стол. Стало тихо.
- Ах, так... - первым пришел в себя Илья.
- Да, так. Решения своего я не изменю. В понедельник подпишу все музею... Если, конечно, осудят... А если нет... Если нет... Я женюсь...
Тишина стала совсем гнетущей. Было слышно, как на окне жужжала оса и Олежка стругал палочку.
- Батя, опомнись... - прошептала Варя. - Иван, скажи что-нибудь...
Толстяк заворочался на стуле.
- Ты бы, правда, папаша... того... Дело-то серьезное, кости в саду нашли...
- Он... Он... - прохрипел Илья.
Илья вдруг из синего стал красным. Все с удивлением и даже страхом уставились на него.
- Преступник! Убийца!- Илья схватил себя за ворот рубашки и стал рвать его. - Вот ты кто! И сумасшедший! Маньяк! Тебя вязать надо! Варька, неси веревку! Будем вязать! Разве не видите, он спятил!
- Давайте и вправду жарить картошку, - сказал Семен Петрович. - Хватит о делах. А то вроде бы не родственники собрались, а какая-то бандитская шайка.
- Вязать... - Илья продолжал мотать длинной, синей, как у ощипанного цыпленка, шеей.
Варя принесла из ведра холодной воды и напоила его. Илья постепенно успокоился.
- Ну, если нас не слушаешь, так хоть ребенка послушай. Олег, скажи ему... - Илья повернулся в сторону мальчика.
Олежка перестал обстругивать палочку.
- Иди, иди... скажи...
Мальчик слез со стула, подошел к Семену Петровичу.
- Деда Сеня, не женись на девочке. И подпиши нам дом, если тебя расстреляют. Этот дом будет мой, когда я женюсь.
Семен Петрович погладил мальчика по голове, понимая, что внук повторяет чужие слова.
- Дом, Олежек, надо строить самому.
- Зачем же строить, если его дадут бесплатно? - удивился мальчик.
- Тогда он будет дороже.
- Он и так дорогой, - сказал внук. - За твой дом запросто дадут семь тысяч, и добра у тебя тысячи на три наберется. Десять тысяч... Вот сколько у тебя... И на книжке у тебя четыре с половиной тысячи есть. И ты хочешь все отдать чужой девочке...
- Кто это тебе заморочил голову? Ты еще мал думать о таких вещах.
Мальчик смотрел прямо в глаза Рудакову.
- Деда Сеня, ты старый, но глупый. Это у тебя возраст такой. Через год все пройдет, и ты будешь жалеть, что нас не послушался... Это все мое.
- Твое, внучек, только то, что заработаешь своим трудом.
- Это мое по наследству. Дядя Илья законы знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100