"Это конец", - решил Костя,
- Стой! - повторил мужчина, но теперь уже тише. - Вернись в комнату! Ну, кому сказал!
Постепенно Минаков стал приходить в себя.
- Вы кто такой? Что вам здесь надо? - пробормотал он.
- Это мой муж, - спокойно сказала Люба, поднимаясь с коленей.
Костя сам удивился своей мгновенной реакции. Еще не успела Люба закончить фразу, как его тело метнулось к двери, а руки цепко стали крутить вертушку замка.
В этот момент младший бухгалтер ощутил тяжелый удар по правому плечу, и его рука отвалилась от замка. В ухо Минакова задышали луком и застоялым табачным дымом. Потом Костя почувствовал, что летит из прихожей в гостиную от мощного удара пониже спины. Он наверняка растянулся бы посредине комнаты, но, к счастью, попавший под ноги стул, который Люба отодвинула, когда бежала к портфелю, немного скорректировал траекторию Костиного полета. Младший бухгалтер врезался в сервант.
Зазвенела посуда,
- Осторожней! - закричала Люба мужу, - Дорвался! Все тарелки перебьешь!
Минаков повернулся лицом к нападающему. Мужчина в пижаме шел к нему, и по его лицу было видно, что он готовится к новому удару.
"Я его где-то видел", - еще успел подумать Костя, уклоняясь от выброшенного вперед с большой силой кулака. Кулак попал в стекло серванта. Стекло треснуло.
- Сумасшедший! - Жена вцепилась мужу в спину. - Ты что наделал? Зачем устроил побоище? Теперь ищи стекло по всему городу! Ты что, не можешь по-хорошему?
- Ладно, - сказал мужчина, остывая. - Будем по-хорошему. Слышь, друг, проходи к столу, чего стоишь? Садись, гостем будешь.
Мужчина отошел от серванта и сел в кресло возле стола.
- Петя, у тебя кровь, - сказала Люба. - На ладони.
"Заботливо говорит", - машинально отметил Костя. Петя поднес кулачище к лицу.
- В самом деле, - сказал он. - Принеси зеленки. Люба ушла на кухню.
- Да ты садись, друг, Будь как у себя дома. Ты же вроде бы и держался здесь по-домашнему, а сейчас что-то стесняешься. Иди, иди...
Хозяин в упор смотрел на Костю. Тот подошел к столу и осторожно сел на стул, словно загипнотизированный.
- Ну, рассказывай.
Мужчина покачивал ногой, на которой висел тапок на высоком каблуке. "Это ее тапок, потому он и на высоком каблуке, - догадался Костя. - Он спрятался в спальне, когда услышал, как мы пришли, наверно, спешил и впопыхах надел тапки жены".
Пришла Люба и, не глядя на Костю, стала замазывать порез на кулаке мужа стеклянной палочкой, опуская ее во флакончик с зеленкой.
- Подуй, чтобы не размазалось, - сказала Люба опять заботливо.
Муж послушно подул.
- Ты есть хочешь? - спросила жена. - Может, мяса пожарить?
- Пожарь, - ответил муж.
Шел обычный семейный разговор. Обычный, если бы Костя не сидел тут третьим лишним.
Люба ушла. Послышалось чиркание спички, загудел газ, звякнула сковородка. Петя покосился в сторону кухни, потом брезгливо выплеснул остатки шампанского из Любиного бокала в стоящую на столе стеклянную вазу, налил коньяку, понюхал. Запах коньяка, видно, Пете понравился. Он снайперски прицелился, зажмурив левый глаз, и вдруг залпом выпил, торопливо, большими глотками, словно боялся, что Костя кинется и выхватит у него коньяк.
Несколько секунд Петя посидел, опустив голову, будто прислушиваясь к своим ощущениям, потом распрямился. Его бледные щеки порозовели, на стриженой голове появились капельки пота, словно остатки прошедшего по стерне дождя.
Петя явно подобрел и, как показалось Минакову, с удовольствием посмотрел на него,
- Ну так что будем делать? - спросил он, потянулся к яблоку, с треском откусил почти половину.
- Отпустите меня, - тоскливо сказал младший бухгалтер. - Мне надо на поезд.
- К маме?
- Нет, вообще...
Петя опять откусил яблоко. Теперь в его руке оставался огрызок.
- Да. Мне надо очень. Надо успеть на последний поезд.
Муж Любы швырнул огрызок в вазу, куда вылил шампанское.
- Деньги-то где спрятал? - спросил он будничным голосом, не глядя на Костю.
- Какие деньги? О чем вы? - голос Минакова дрогнул. Он уже начал понимать, что влип серьезно.
- Я ведь все знаю, - сказал Петя, опять не глядя на собеседника. - Я ведь вез тебя ночью из Петровска. И еще там был. После... Я все знаю. Весь город говорит. Ты взял двадцать девять тысяч сорок шесть рублей и восемнадцать копеек.
"Точно, это он меня вез. Шофер", - теперь вспомнил бритоголового Костя.
- Я вас не понимаю...
- Отлично понимаешь. Лапы твои нашли на мебели. Пуговицу от плаща. Кровь. Чего виляешь? Я тебе не следователь. Наоборот... Друг и помощник. Дорогой, конечно. В смысле - дорого беру.
Костя похолодел. Он начал догадываться.
- Я действительно... взял из кассы. Тысячу рублей... Всего тысячу. Можете проверить. Они там. В плаще. Но я пошутил. Я уже звонил на завод, оказал, что это шутка...
Костя тут же нанял, что он зря сказал про эту тысячу. Глаза шофера блеснули, как у щуки, когда она в погоне за добычей вдруг выскакивает яз воды.
- В плаще, говоришь? Проверим... Лютик, принеси-ка плащ этого фраера!
- Плащ? Зачем? - крикнула из кухни Люба.
- Увидишь.
Люба, брезгливо сморщившись, принесла верхнюю одежду младшего бухгалтера.
- Грязный... Терся где-то... И пуговица оторвана.
- Пуговицу ему любовница оторвала. Во время грабежа кассы, - сказал шофер. - Посмотрим, что здесь... Ага, что-то тяжеленькое... Лютик... глянь... Ого! Деньги? Од-на ты-сяча рублей. Про-ве-ре-но... В смысле - мин нет, Кас-сир... Подпись неразборчива. Впрочем, кассир нам не нужен. Сосчитаем как-нибудь сами. Однако поверим анонимному кассиру на слово. На-ка, Лютик, возьми на мелкие расходы.
Люба молча смотрела на протянутую ей пачку денег, туго спеленатую белыми полосками.
- Бери, бери, не бойся! Они не кусаются! - Шофер рассмеялся каким-то кашляющим, наверно, от волнения, смехом. - Пригодится ребятишкам на молочишко. А поскольку ребятишек нет, то папе и маме на коньячишко. Как, Лютик, а?
Люба взяла деньги, переложила их из ладони в ладонь, словно они были горячими.
- Чьи это? - спросила она растерянно.
- Теперь твои, - хохотнул муж. - Как... мои?
- Так... Теперь твои, а раньше были государственные. Так как тебя зовут?..
- Костя.
- Костя... Так откуда ты взял эти деньги, Костя? Из кассы?
- Из кассы...
- Значит, государственные?
- Государственные...
- Вот видишь, Костя. Ты сам признался, что брал из кассы государственные деньги.
- Только тысячу, - сказал Костя безнадежным голосом.
У шофера теперь был не только хищный взгляд, но и движения стали хищными, осторожными, как у кошки, когда она услышит поскребывание в темном углу.
- Только тысячу?
- Да... Только тысячу... - А остальные не взял? - Остальные не взял.
- Оставил в сейфе?
- Нет... Они лежали на столе... у кассира,
- На столе у кассира?
- Да.
- И ты их не взял?
- Мне было не до денег. Я о них не думал.
По наглому лицу шофера пробежало подобие улыбки, как дальний отсвет сухой молнии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100