А канава не ждет, тащит. А выплеснет мусор в чистую реку, и рыба гибнет, и люди эту реку стороной обходят. Нос зажимают. А прилипнешь к сапогу, оторвут да еще и закинут подальше.
С детства я сторонился "подворотни". Попадало мне от нее. Но сторонись, не сторонись, а жить-то надо. Хоть и стал я необщительным ершишкой, но хамелеонничать все же научился. Противно было, не хотелось, но я шел к "ним". Курил, хулиганил, потом пить начал.
Помню, в детстве было у нас одно интересное занятие. Когда уходило половодье, в пойме Урала оставалось множество луж и маленьких озер, наполненных рыбой. Мы ползали по этим лужам и ловили рыбку майками. Однажды мы до такой степени перемутили всю лужу, что пескари были уже не в состоянии дышать грязью и повысовывали головки из воды. Меня это так сильно поразило, что я начал ловить их и выбрасывать в реку. Потом долго не мог есть рыбу. Все мне виделись мордочки этих несчастных пескарей. Что они о нас думали? А вдруг думали?
У нас в городке тоже были мальчишки, которые, подобно тем пескарям, бились, рвались из "подворотни", не в силах работать жабрами, давно и плотно забитыми грязью. Только их присутствие, их дружба меня и спасали. А иначе бы я давно уже стал социально опасным человеком. Или тунеядцем. Или алкоголиком. Не знаю, что хуже, но одно не лучше другого. Что станет с человеком, если из него вынуть позвоночник? Так вот, у многих мальчишек и девчонок его как раз и нет. Есть только хорда с весьма сомнительными установками. Хорда, ничем никому не обязанная, слабая, часто понимающая собственную слабость, а потому злая и обидчивая. Болезненно обидчивая.
Так уже получилось, что все мое детство, раннее особенно, прошло на подоконнике с карандашом в руке. Может, поэтому все и думали, что я непременно стану художником. Я и сам так думал, вплоть до первого курса худграфа. Потом я разочаровался в своих возможностях и понял, что художником не стану. Меня захватила педагогика. Может быть, лектор этому помог, может, еще что, но я с радостью стал сознавать, что все чаще и чаще нахожу авторитетные ответы на вопросы, с детства мучившие меня. С детства я очень много думал, часто страдал недельными головными болями, делал наивные мальчишеские выводы. Теперь я понимаю, что тогда, в детстве, я просто все подогнал к ответу. Отсюда идут многие нелепости. А что мне оставалось делать, если мои родители старались "не забивать" мою голову тем, что мне "рано знать". Они боялись, что в школе мне будет неинтересно. Отсюда и пошла моя привычка вариться в собственном соку.
Мне очень нужно найти ответы на мучающие меня вопросы, понять, убедиться, что все не так плохо, как мне кажется, успокоиться, встать на ноги, начать наконец-то дело, о котором давно думаю. Видите ли, все это я уже делаю. И по отношению к себе, и по отношению к другим парням и девчонкам. Но неуверенность меня с ног сшибает. Вот тут-то и нужен мне "твердый глагол", душевное, всепонимающее и в то же время по-мужски твердое и именно авторитетное слово. Это, знаете, примерно как в драке, если чувствуешь, что за спиной спина друга, то и сила есть, и страха нет. А как стеганет мыслишка, что все, один ты, - тут и конец! Хоть ты боксер, хоть штангист. Неуверенность в победе, мысль о том, что тебя бросили, забыли, не нужен ты никому, - все это опустит твои руки, и скажешь ты: "Делайте что хотите. Ваша взяла..." А уж они-то знают, что делают. Мои пионеры в лагере говорили, что в таких случаях "против лома нет приема". Пионеры пионерами, а сам-то я далеко ли ушел от этих пионеров? И стыдно перед ними, и обязан как учитель, но не знаю... не могу... Типичная, одним словом, история. Нетипично только то, что я, обиженный "подворотней", связанный ею, обворованный, не проклял ее, не отворачиваюсь от нее, а хочу помочь ей. Если бы знали, до каких нелепостей я доходил, как глупо я "помогал", как жестоко меня встречали. У В. Шукшина есть такой рассказ: "Непротивленец Макар Жеребцов". Что-то похожее было и у меня. Но "они" меня "научили". Теперь я не лезу беспардонно в чужую жизнь. Да так и не поможешь. Одного тебя на всех не хватит. Вот тут-то и нужна помощь. И не случайно то, что я обратился именно к вам, а не к знатному шахтеру или маститому юристу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Я очень люблю театр. И очень хочу, чтобы его полюбили все те, кто обходит его стороной. Я очень хочу, чтобы кино из развлечения превратилось в нечто большее. Но оно, к сожалению, из нечто большего для многих неуклонно скатывается к рядовому развлечению. Совсем недавно я научился понимать фильмы, спектакли, симфоническую музыку, картины художников, скульптуру, даже архитектурные ценности. Но многие этому так и не научились. А я боюсь, что они так и не научатся. Ведь с ними нужно говорить не только в школе, на классном часе, дома с ремнем в руках, но с киноэкрана, со сцены театра, со страниц книги. А как заманить их в театр, как посадить за книгу? А если в кино слишком долго "капают на мораль", то они и сами не пойдут, и другим посоветуют не ходить. Не любят они, когда их учат, не терпят насилия по отношению к себе. Здесь надо как-то по-другому. А вот как? Это мне и хотелось бы узнать. Как помочь им оглянуться на собственную жизнь? Как научить их быть людьми? И не просто людьми, а Людьми! И не просто жить, а Жить! Как?.. Не люблю я людей, прямо вам скажу. Не то чтобы не люблю, а не нравятся они мне. И все-таки жалко мне их. Хотя кто я такой, чтобы их жалеть. Тем более учить. Пуп Земли, что ли? Меня один раз так и назвали. Обидно было, но что поделаешь, сам виноват.
И все-таки мне искренне жаль их всех. Раньше издевался над людьми, находил в этом наслаждение. А сейчас вот размяк. Глупо, но нет больше сил злиться. Да это и не выход, а примитивная самооборона. Собака клыки показывает, а человек грубостью отгоняет. А зачем, спрашивается? Чтобы душу лишний разок не задели. Кому охота корчиться потом.
Одним словом, когда варишься в собственном соку, все почему-то очень запутывается и не хватает головы и рук, чтобы все это поставить на место. Да тут еще и место знать надо.
Я в черных очках. Разбейте их мне. Я буду вам очень признателен.
Ну а дальше я как-нибудь сам пойду.
КРУТОЙ ПОВОРОТ
Исповедь из "подворотни" неожиданна и... прекрасна.
По крайней мере, на мой взгляд.
Прекрасна и неожиданна крутым поворотом, который произошел в душе человека.
Вспомните: письмо Лены рассказывало о том, как ей удалось вырваться из дурной компании, исповедь Семена из заключения - о том, как не удалось...
И в том и в другом варианте дурная компания, "подвал", "подворотня" действует как некая постоянная величина.
Постоянная, неизменная, прочная.
И вот новая постановка вопроса. Человек из "подворотни", хлебнувший всех ее "прелестей", приходит к выводу, что он не уйдет из "подворотни".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
С детства я сторонился "подворотни". Попадало мне от нее. Но сторонись, не сторонись, а жить-то надо. Хоть и стал я необщительным ершишкой, но хамелеонничать все же научился. Противно было, не хотелось, но я шел к "ним". Курил, хулиганил, потом пить начал.
Помню, в детстве было у нас одно интересное занятие. Когда уходило половодье, в пойме Урала оставалось множество луж и маленьких озер, наполненных рыбой. Мы ползали по этим лужам и ловили рыбку майками. Однажды мы до такой степени перемутили всю лужу, что пескари были уже не в состоянии дышать грязью и повысовывали головки из воды. Меня это так сильно поразило, что я начал ловить их и выбрасывать в реку. Потом долго не мог есть рыбу. Все мне виделись мордочки этих несчастных пескарей. Что они о нас думали? А вдруг думали?
У нас в городке тоже были мальчишки, которые, подобно тем пескарям, бились, рвались из "подворотни", не в силах работать жабрами, давно и плотно забитыми грязью. Только их присутствие, их дружба меня и спасали. А иначе бы я давно уже стал социально опасным человеком. Или тунеядцем. Или алкоголиком. Не знаю, что хуже, но одно не лучше другого. Что станет с человеком, если из него вынуть позвоночник? Так вот, у многих мальчишек и девчонок его как раз и нет. Есть только хорда с весьма сомнительными установками. Хорда, ничем никому не обязанная, слабая, часто понимающая собственную слабость, а потому злая и обидчивая. Болезненно обидчивая.
Так уже получилось, что все мое детство, раннее особенно, прошло на подоконнике с карандашом в руке. Может, поэтому все и думали, что я непременно стану художником. Я и сам так думал, вплоть до первого курса худграфа. Потом я разочаровался в своих возможностях и понял, что художником не стану. Меня захватила педагогика. Может быть, лектор этому помог, может, еще что, но я с радостью стал сознавать, что все чаще и чаще нахожу авторитетные ответы на вопросы, с детства мучившие меня. С детства я очень много думал, часто страдал недельными головными болями, делал наивные мальчишеские выводы. Теперь я понимаю, что тогда, в детстве, я просто все подогнал к ответу. Отсюда идут многие нелепости. А что мне оставалось делать, если мои родители старались "не забивать" мою голову тем, что мне "рано знать". Они боялись, что в школе мне будет неинтересно. Отсюда и пошла моя привычка вариться в собственном соку.
Мне очень нужно найти ответы на мучающие меня вопросы, понять, убедиться, что все не так плохо, как мне кажется, успокоиться, встать на ноги, начать наконец-то дело, о котором давно думаю. Видите ли, все это я уже делаю. И по отношению к себе, и по отношению к другим парням и девчонкам. Но неуверенность меня с ног сшибает. Вот тут-то и нужен мне "твердый глагол", душевное, всепонимающее и в то же время по-мужски твердое и именно авторитетное слово. Это, знаете, примерно как в драке, если чувствуешь, что за спиной спина друга, то и сила есть, и страха нет. А как стеганет мыслишка, что все, один ты, - тут и конец! Хоть ты боксер, хоть штангист. Неуверенность в победе, мысль о том, что тебя бросили, забыли, не нужен ты никому, - все это опустит твои руки, и скажешь ты: "Делайте что хотите. Ваша взяла..." А уж они-то знают, что делают. Мои пионеры в лагере говорили, что в таких случаях "против лома нет приема". Пионеры пионерами, а сам-то я далеко ли ушел от этих пионеров? И стыдно перед ними, и обязан как учитель, но не знаю... не могу... Типичная, одним словом, история. Нетипично только то, что я, обиженный "подворотней", связанный ею, обворованный, не проклял ее, не отворачиваюсь от нее, а хочу помочь ей. Если бы знали, до каких нелепостей я доходил, как глупо я "помогал", как жестоко меня встречали. У В. Шукшина есть такой рассказ: "Непротивленец Макар Жеребцов". Что-то похожее было и у меня. Но "они" меня "научили". Теперь я не лезу беспардонно в чужую жизнь. Да так и не поможешь. Одного тебя на всех не хватит. Вот тут-то и нужна помощь. И не случайно то, что я обратился именно к вам, а не к знатному шахтеру или маститому юристу.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
...Я очень люблю театр. И очень хочу, чтобы его полюбили все те, кто обходит его стороной. Я очень хочу, чтобы кино из развлечения превратилось в нечто большее. Но оно, к сожалению, из нечто большего для многих неуклонно скатывается к рядовому развлечению. Совсем недавно я научился понимать фильмы, спектакли, симфоническую музыку, картины художников, скульптуру, даже архитектурные ценности. Но многие этому так и не научились. А я боюсь, что они так и не научатся. Ведь с ними нужно говорить не только в школе, на классном часе, дома с ремнем в руках, но с киноэкрана, со сцены театра, со страниц книги. А как заманить их в театр, как посадить за книгу? А если в кино слишком долго "капают на мораль", то они и сами не пойдут, и другим посоветуют не ходить. Не любят они, когда их учат, не терпят насилия по отношению к себе. Здесь надо как-то по-другому. А вот как? Это мне и хотелось бы узнать. Как помочь им оглянуться на собственную жизнь? Как научить их быть людьми? И не просто людьми, а Людьми! И не просто жить, а Жить! Как?.. Не люблю я людей, прямо вам скажу. Не то чтобы не люблю, а не нравятся они мне. И все-таки жалко мне их. Хотя кто я такой, чтобы их жалеть. Тем более учить. Пуп Земли, что ли? Меня один раз так и назвали. Обидно было, но что поделаешь, сам виноват.
И все-таки мне искренне жаль их всех. Раньше издевался над людьми, находил в этом наслаждение. А сейчас вот размяк. Глупо, но нет больше сил злиться. Да это и не выход, а примитивная самооборона. Собака клыки показывает, а человек грубостью отгоняет. А зачем, спрашивается? Чтобы душу лишний разок не задели. Кому охота корчиться потом.
Одним словом, когда варишься в собственном соку, все почему-то очень запутывается и не хватает головы и рук, чтобы все это поставить на место. Да тут еще и место знать надо.
Я в черных очках. Разбейте их мне. Я буду вам очень признателен.
Ну а дальше я как-нибудь сам пойду.
КРУТОЙ ПОВОРОТ
Исповедь из "подворотни" неожиданна и... прекрасна.
По крайней мере, на мой взгляд.
Прекрасна и неожиданна крутым поворотом, который произошел в душе человека.
Вспомните: письмо Лены рассказывало о том, как ей удалось вырваться из дурной компании, исповедь Семена из заключения - о том, как не удалось...
И в том и в другом варианте дурная компания, "подвал", "подворотня" действует как некая постоянная величина.
Постоянная, неизменная, прочная.
И вот новая постановка вопроса. Человек из "подворотни", хлебнувший всех ее "прелестей", приходит к выводу, что он не уйдет из "подворотни".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159