И все это результат материнского отсутствия, той самой печально нежеланной беременности.
Раннее детство - залог развития, а отсюда залог бодрости и вялости, радостного, осознанного - или тусклого, приходящего как бы сквозь стену, миропонимания. Если быть строгим и предельно честным, там, в эти первые годы жизни, закладывается или полноценное, или неполноценное, болезненное, а значит, ущербное развитие.
Вот конкретный вывод из трехлетнего Роминого жизнеописания: в результате нежелаемой беременности, маминых неуклюжих попыток избавиться от него и преждевременного рождения - слабость, предрасположенность к простудам, целый реестр перенесенных к трем годам болезней: энцефалопатия смешанного генеза, синдром вялости, амфалит, двухсторонняя пневмония, железодефицитная анемия, трахеобронхит и уж, конечно же, ОРЗ.
Не надо сильной медицинской образованности, чтобы понять, сколько бед пришлось вынести малышу. Я видел его. Милая мордашка, с чуть притупленной для подобного возраста живостью. Врачи, сестры, нянечки подтянули его и, представьте, подготовили, чтобы вернуть - согласно условиям договора маме. Если можно так назвать ее, конечно.
Мама за три года не нашла и часу, чтобы повидать сына. К той поре, когда требовалось исполнить условия обязательств, ее не оказалось дома: она уехала в отпуск.
Нежеланный так и остался нежеланным, несмотря на старания женских рук.
* * *
Вера Надеждовна:
- Мы, конечно, знаем, что детям у нас хорошо - но лишь в сравнении с жизнью семей, откуда они к нам попали. Знали бы вы, как расцветают наши бутончики, когда их коснется настоящее тепло...
* * *
Настоящее тепло.
Думая о нем, первая мысль, какая стучит в голову, - о неравновесии, о вечном неравновесии в этом странном мире.
Одной счастье дано в руки - она, слепая, счастье за беду признает, понять, глупая, не может, что минутная душевная неуютность, которая ей досталась, минует, забудется, а вечное, непреходящее - жизнь маленького существа, любовь, материнство, - они навеки, навсегда; это и есть подлинная и великая ценность.
Другой мудрость эта ясна, потому что выстрадана в долгих муках и тщетном ожидании, а вот теплого дыхания под рукой, милого, невнятного гульканья, ощущения тока живительного, которым можно означить посасывание мягкими и нежными губами материнского молока, - не дано, что делать, бывает же так немилосердна природа к иной женщине!
И вот есть очередь - в каждом, почитай, значительном городке.
Очередь к весам этим, где любовь одних стремится уравновесить нелюбовь других, где необоримая жажда быть матерью стремится утолить себя обесцененным, непознанным, отвергнутым благом, где доброта людская выравнивает тяжесть неправедных гирь несправедливости и отчуждения, очередь к весам равновесия между злом и сердечностью не угасает, не прерывается, не тает.
И вот настает день, когда к малышу приходит женщина и говорит, вся в слезах:
- Доченька, я за тобой пришла, собирайся скорей!
Немыслимое, совершенно непонятное дело, откуда малыши, двух- и трехлетки, понимают и ждут этого! Ведь и женщины и мужчины, решившие усыновить или удочерить ребенка, говорят эти слова без лишних свидетелей, в кабинете главврача, например, и ребятишек стараются поскорей убрать с глаз остальной ребятни, чтобы поспокойней, чтоб без слез, - а вот, поди ж ты, неясными невидимыми флюидами, что ли, какими невидимыми золотыми нитями - но вот передается, протягивается от тех, кто ушел, к тем, кто остался, ощущение вечного ожидания, вечного желания, бесконечной мечты: вот войдет в группу человек - мужчина, а лучше - женщина, и скажет:
- Где тут мой сынок?
- Заждалась, моя доченька!
Они глядят во все глаза на всякого входящего.
И каждому мужчине говорят, чуть обождав:
- Папа!
И каждую женщину зовут, вглядевшись:
- Мама!
* * *
Да, они расцветают, те, кого усыновили, удочерили.
Вера Надеждовна:
- За полгода происходят поразительные метаморфозы. Отстававшие в развитии на год, полтора, догоняют своих сверстников из обычных семей.
Но статистика этого, совершенно конкретного Дома ребенка, фиксирует следующее: половина всех детей сдана сюда до трех лет, но вот заберут к трем годам домой, выполнят условия договора лишь единицы.
Еще нескольких малышей усыновят, удочерят - этим повезет больше всего. Ведь они - долгожданные.
* * *
Кто - усыновители? Какие они?
Люди не вполне юные - все больше к тридцати. Старше бывают реже, и это понятно. К сорока, а то и к пятидесяти жизнь людей окончательно установилась, ломать ее бывает сложней, да это и рискованно - в пятьдесят становиться родителем маленького ребенка - не у всякого хватит сил, а порой и жизни, чтобы успеть поставить малыша на ноги, выпустить в мир, вырастить до полной самостоятельности.
Так что сама жизнь - и я с ней вполне согласен - определила оптимальный возраст родителей, решивших взять ребенка. Раньше - нельзя, еще многое неясно, в том числе между самими супругами, нет еще семейной стабильности, в том числе и материальной, а к тридцати все прояснилось, и, если своих детей нет, надо решаться: или сейчас, или никогда.
О женщины, исполнившие чужой долг, - да будут благословенны ваши имена, женщины, не родившие, но воспитавшие, - да славится ваш неэгоизм, ваша самоотверженность, готовность одарить теплом и лаской дитя, созданное другою; да будет полной всегда великая чаша вашего материнства!
Легко ли, просто ли стать хорошей матерью не тобой рожденного ребенка? Думаю, мужской этот вопрос, безответный. Чувство материнства лишено практицизма пользы и непользы, расчета простоты и сложности, как всякое, впрочем, высокое чувство. Не "легко", не "просто" - слова эти не подходят в суждениях на такую тему. Есть или нет - и все. Есть или нет это чувство, которое начисто лишено всякой страховки, оглядки, расчета.
Коли женщина решила стать матерью, хоть и не своего ребенка, материнский инстинкт в ней точно тот же, если бы она приняла решение этого ребенка родить сама. И уж коли решила, то разве думает кто-то: трудно тебе или легко, просто или сложно? Появилось дитя, и все этим сказано, - и радость, и приговор тут, в желании и решении, сразу заключены.
Уже я сказал: есть очередь в здравотделе. Характеристики, справки о здоровье и жилплощади, разные остальные бумаги. Но есть еще очередь сердца, неофициальная, и о ней надобно написать прежде всего.
Толкуя с Верой Надеждовной, передвигаясь из комнаты в комнату, из группы в группу, видел я женщин - постарше и помоложе, и проводница моя, понизив голос, не раз и не два говорила мне:
- И эта тоже. И эта...
Помоложе и постарше, хрупкие, худенькие и поплотнее, разноликие и, ясное дело, с характерами непохожими, все они тем не менее чем-то походили друг на друга, что-то общее было в выражении лиц, точнее - общее было, наверное, в состоянии души, и уже состояние души отражалось лицом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Раннее детство - залог развития, а отсюда залог бодрости и вялости, радостного, осознанного - или тусклого, приходящего как бы сквозь стену, миропонимания. Если быть строгим и предельно честным, там, в эти первые годы жизни, закладывается или полноценное, или неполноценное, болезненное, а значит, ущербное развитие.
Вот конкретный вывод из трехлетнего Роминого жизнеописания: в результате нежелаемой беременности, маминых неуклюжих попыток избавиться от него и преждевременного рождения - слабость, предрасположенность к простудам, целый реестр перенесенных к трем годам болезней: энцефалопатия смешанного генеза, синдром вялости, амфалит, двухсторонняя пневмония, железодефицитная анемия, трахеобронхит и уж, конечно же, ОРЗ.
Не надо сильной медицинской образованности, чтобы понять, сколько бед пришлось вынести малышу. Я видел его. Милая мордашка, с чуть притупленной для подобного возраста живостью. Врачи, сестры, нянечки подтянули его и, представьте, подготовили, чтобы вернуть - согласно условиям договора маме. Если можно так назвать ее, конечно.
Мама за три года не нашла и часу, чтобы повидать сына. К той поре, когда требовалось исполнить условия обязательств, ее не оказалось дома: она уехала в отпуск.
Нежеланный так и остался нежеланным, несмотря на старания женских рук.
* * *
Вера Надеждовна:
- Мы, конечно, знаем, что детям у нас хорошо - но лишь в сравнении с жизнью семей, откуда они к нам попали. Знали бы вы, как расцветают наши бутончики, когда их коснется настоящее тепло...
* * *
Настоящее тепло.
Думая о нем, первая мысль, какая стучит в голову, - о неравновесии, о вечном неравновесии в этом странном мире.
Одной счастье дано в руки - она, слепая, счастье за беду признает, понять, глупая, не может, что минутная душевная неуютность, которая ей досталась, минует, забудется, а вечное, непреходящее - жизнь маленького существа, любовь, материнство, - они навеки, навсегда; это и есть подлинная и великая ценность.
Другой мудрость эта ясна, потому что выстрадана в долгих муках и тщетном ожидании, а вот теплого дыхания под рукой, милого, невнятного гульканья, ощущения тока живительного, которым можно означить посасывание мягкими и нежными губами материнского молока, - не дано, что делать, бывает же так немилосердна природа к иной женщине!
И вот есть очередь - в каждом, почитай, значительном городке.
Очередь к весам этим, где любовь одних стремится уравновесить нелюбовь других, где необоримая жажда быть матерью стремится утолить себя обесцененным, непознанным, отвергнутым благом, где доброта людская выравнивает тяжесть неправедных гирь несправедливости и отчуждения, очередь к весам равновесия между злом и сердечностью не угасает, не прерывается, не тает.
И вот настает день, когда к малышу приходит женщина и говорит, вся в слезах:
- Доченька, я за тобой пришла, собирайся скорей!
Немыслимое, совершенно непонятное дело, откуда малыши, двух- и трехлетки, понимают и ждут этого! Ведь и женщины и мужчины, решившие усыновить или удочерить ребенка, говорят эти слова без лишних свидетелей, в кабинете главврача, например, и ребятишек стараются поскорей убрать с глаз остальной ребятни, чтобы поспокойней, чтоб без слез, - а вот, поди ж ты, неясными невидимыми флюидами, что ли, какими невидимыми золотыми нитями - но вот передается, протягивается от тех, кто ушел, к тем, кто остался, ощущение вечного ожидания, вечного желания, бесконечной мечты: вот войдет в группу человек - мужчина, а лучше - женщина, и скажет:
- Где тут мой сынок?
- Заждалась, моя доченька!
Они глядят во все глаза на всякого входящего.
И каждому мужчине говорят, чуть обождав:
- Папа!
И каждую женщину зовут, вглядевшись:
- Мама!
* * *
Да, они расцветают, те, кого усыновили, удочерили.
Вера Надеждовна:
- За полгода происходят поразительные метаморфозы. Отстававшие в развитии на год, полтора, догоняют своих сверстников из обычных семей.
Но статистика этого, совершенно конкретного Дома ребенка, фиксирует следующее: половина всех детей сдана сюда до трех лет, но вот заберут к трем годам домой, выполнят условия договора лишь единицы.
Еще нескольких малышей усыновят, удочерят - этим повезет больше всего. Ведь они - долгожданные.
* * *
Кто - усыновители? Какие они?
Люди не вполне юные - все больше к тридцати. Старше бывают реже, и это понятно. К сорока, а то и к пятидесяти жизнь людей окончательно установилась, ломать ее бывает сложней, да это и рискованно - в пятьдесят становиться родителем маленького ребенка - не у всякого хватит сил, а порой и жизни, чтобы успеть поставить малыша на ноги, выпустить в мир, вырастить до полной самостоятельности.
Так что сама жизнь - и я с ней вполне согласен - определила оптимальный возраст родителей, решивших взять ребенка. Раньше - нельзя, еще многое неясно, в том числе между самими супругами, нет еще семейной стабильности, в том числе и материальной, а к тридцати все прояснилось, и, если своих детей нет, надо решаться: или сейчас, или никогда.
О женщины, исполнившие чужой долг, - да будут благословенны ваши имена, женщины, не родившие, но воспитавшие, - да славится ваш неэгоизм, ваша самоотверженность, готовность одарить теплом и лаской дитя, созданное другою; да будет полной всегда великая чаша вашего материнства!
Легко ли, просто ли стать хорошей матерью не тобой рожденного ребенка? Думаю, мужской этот вопрос, безответный. Чувство материнства лишено практицизма пользы и непользы, расчета простоты и сложности, как всякое, впрочем, высокое чувство. Не "легко", не "просто" - слова эти не подходят в суждениях на такую тему. Есть или нет - и все. Есть или нет это чувство, которое начисто лишено всякой страховки, оглядки, расчета.
Коли женщина решила стать матерью, хоть и не своего ребенка, материнский инстинкт в ней точно тот же, если бы она приняла решение этого ребенка родить сама. И уж коли решила, то разве думает кто-то: трудно тебе или легко, просто или сложно? Появилось дитя, и все этим сказано, - и радость, и приговор тут, в желании и решении, сразу заключены.
Уже я сказал: есть очередь в здравотделе. Характеристики, справки о здоровье и жилплощади, разные остальные бумаги. Но есть еще очередь сердца, неофициальная, и о ней надобно написать прежде всего.
Толкуя с Верой Надеждовной, передвигаясь из комнаты в комнату, из группы в группу, видел я женщин - постарше и помоложе, и проводница моя, понизив голос, не раз и не два говорила мне:
- И эта тоже. И эта...
Помоложе и постарше, хрупкие, худенькие и поплотнее, разноликие и, ясное дело, с характерами непохожими, все они тем не менее чем-то походили друг на друга, что-то общее было в выражении лиц, точнее - общее было, наверное, в состоянии души, и уже состояние души отражалось лицом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159